После долгого нахождения в море и жизни на лодке мне очень хотелось побыть на берегу или просто в какой-либо другой, неслужебной обстановке.
За Кировским мостом, у Мраморного дворца, стоял турбоэлектроход «Вячеслав Молотов». Сообщив дежурному по лодке о местопребывании, я отправился на этот лайнер проведать друзей. К моей радости, главным механиком на нем по-прежнему был Александр Алексеевич Терентьев, а капитана Н.А. Хабалова, принимавшего судно в Амстердаме, сменил мой давний друг и учитель Генрих Павлович Бютнер. Еще в 1930 году я плавал под его началом на небольшом грузо-пассажирском пароходе «Юшар» на линии Ленинград-Штетин-Гамбург-Копенгаген-Ленинград; вместе мы были на приемке судов в Роттердаме, он был ранен, когда в Английском канале воздушный пират бомбил и обстрелял наши суда. После выздоровления Генриха Павловича назначили на «Вячеслав Молотов». В войну он вступил уже опытным и обстрелянным капитаном.
Мы обнялись и расцеловались.
— Ну, как там, в подводном царстве, рассказывай! — шутливо сказал Генрих Павлович.
Мы собрались в уютной каюте «деда», как называют на торговых судах старших механиков. Здесь было теплее, чем в капитанской каюте, находившейся в надстройке. Больше часа длился мой рассказ о боевом походе, из которого мы только что вернулись.
— Хлебнули вы лиха, Михалыч, — сказал «дед». Он из уважения частенько так меня называл, хотя был старше меня на пять лет. [184]
Старый капитан в продолжение моего рассказа сидел молча и непрерывно курил.
— Спасибо подводникам-балтийцам, — сказал он, — только они сейчас и воюют на море. Был бы я помоложе, пошел бы проситься в подводный флот.
— Вам работы и так хватит. Рассказали бы и вы, друзья, о своих боевых делах.
— В начале августа я получил приказ срочно взять полный запас топлива и следовать в Таллин, — начал Генрих Павлович. — У нас пятьсот пассажирских мест, в Таллине приняли более двух тысяч раненых, да еще прибыла небольшая группа эстонских ученых для эвакуации в глубь страны. В первую очередь мы старались разместить раненых. Пассажирские каюты и большинство кают экипажа, помещение ресторана, салоны, коридоры были заняты ранеными. На матрацах, шезлонгах и просто на палубе, застеленной брезентом, — всюду лежали раненые. Медицинского персонала было недостаточно, а раненым был необходим уход, многие бойцы не могли даже сами есть. Наш судовой врач Николай Дмитриевич Федоров организовал женщин — членов экипажа. Они кормили тяжелораненых и оказывали им всяческую посильную помощь.
Для обеспечения перехода военное командование выделило целую группу кораблей. Эсминец «Стерегущий» (командиром на нем был капитан третьего ранга Е. П. Збрицкий) шел впереди с параван-тралом. Три тральщика, четыре «морских охотника» и торпедные катера составляли эскорт. Не раз тральщики подсекали мины, и они проплывали на близком расстоянии от наших бортов.
Один из впереди шедших тральщиков подорвался на мине и быстро затонул. Несколько человек из его команды погибли вместе с кораблем, остальных подобрали катера. Скорость нашего эскорта была около двенадцати узлов. Днем одиннадцатого августа, когда мы подходили к южной оконечности Гогланда, последовало приказание с впереди идущего корабля: «Малый ход!» — что было тотчас выполнено. «Стерегущий» [185]получил повреждение от взрыва мины в трале, но продолжал идти прежним курсом. Затем с корабля сообщили: «Готовьтесь, скоро пойдем полным ходом». Я передал об этом в машинное отделение...
Тут вмешался в разговор «дед»:
— Ведь мы шли в то время под двумя котлами, этого хватало для обеспечения двенадцати узлового хода. А чтобы дать полный ход, надо было включить все четыре котла. И я приказал сделать это вахтенному механику Григорию Николаевичу Николаеву, Николаев вызвал подвахтенных кочегаров и ввел в действие все котлы. Для этого потребовалось несколько минут. Мы шли малым ходом. Я проверил работу главных турбин и хотел доложить на мостик, что машинное отделение готово для дачи любого хода. Вдруг оглушительный взрыв потряс все судно. Погас свет. Главные двигатели остановились. В момент взрыва в котельном отделении находились Александр Никифоров я Валентин Лиля. К счастью, котлы не взорвались. Вода хлынула в первое котельное, а затем и во второе. Оба кочегара по пояс в воде ощупью выбрались из кочегарки. Я и Николаев пробрались к аварийной установке дизель-динамо. Туда же пришли старший электромеханик Васильев и кочегары Лиля и Никифоров. Общими усилиями, работая только при свете ручного фонаря, запустили дизель-динамо. Вода продолжала заливать машинное отделение. Секретарь комсомольской организации четвертый механик Олег Каменев сумел быстро запустить дизель тысячетонного насоса. Наконец заработали все штатные насосы, но они не справлялись с поступавшей водой. Кочегар Валентин Лиля, погружаясь с головой в воду, нашел одну поврежденную трубу и поставил заглушку. Вода пошла на убыль, но очень медленно. Принесли ручной насос, однако, чтобы привести его в действие, нужны были люди. Нашим пассажирам, даже легкораненым бойцам, это было не под силу, а своей команды не хватало. Все были заняты отысканием и заделкой пробоин. На выручку пришли эстонские ученые. Они стали к ручному насосу и работали, сменяя [186] друг друга. Главную пробоину обнаружили в коффердаме между вторым трюмом и топливными цистернами. Плотник Никифоров и четвертый механик Каменев выполнили самую трудную работу по заделке этой пробоины. Вода стала убывать. Машинное отделение осушили, а в котельном с помощью насосов вода поддерживалась на определенном уровне. Так, Михалыч, остались мы на плаву, но идти своим ходом не могли. Пока мы орудовали в машинном и котельном отделениях, Генрих Павлович приказал спустить с левого борта шлюпки и отправлять на них раненых на остров Гогланд, — погода позволяла это сделать.
— Этой операцией руководил мой старший помощник Вениамин Исаевич Факторович, — продолжил рассказ капитан. — Но как только Александр Алексеевич доложил мне, что вода больше не прибывает, и мы убедились, что судно остается на плаву я прекратил отправку людей. Успели вывезти на берег около пятисот бойцов. С командованием на «Стерегущем» мы поддерживали все время связь, как только запустили аварийную динамо. На эсминце настолько справились со своими повреждениями, что смогли взять нас на буксир. Тринадцатого августа «Вячеслав Молотов» благополучно привели в Кронштадт. Все наши настрадавшиеся пассажиры были доставлены по назначению.
— Выходит, друзья, и вы хлебнули горя — не меньше нашего... А как сейчас состояние корпуса судна? — спросил я.
— Теперь все в порядке, кронштадтцы хорошо его подлатали. В машине тоже порядок, даем ток городу, да, кроме того, у нас организован стационар для обессилевших ленинградцев, — ответил «дедок».
Так мы проговорили далеко за полночь.
Не раз еще до конца войны мы собирались вместе вспоминали плавания и зимовку в Арктике, рейсы в зарубежных водах, — да мало ли о чем есть потолковать моряцкой компании. [187]
«Родина зовет вас на новые подвиги»
11 октября 1942 года в краснофлотской газете «Дозор» был опубликован приказ командующего Краснознаменным Балтийским флотом о награждении орденами большой группы военнослужащих. Наименование части или корабля не указывалось, но каждый подводник сразу же определил, что речь идет об экипаже «Лембита».
«За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками проявленные при этом доблесть и мужество», как гласила формулировка приказа, десять лембитовцев: старший политрук П.П. Иванов, инженер-капитан 3 ранга С.А Моисеев, старший лейтенант А.П. Столов, главстаршины Ф.Н. Галиенко, В.И. Грачев, Ф.В. Посвалюк, И.И. Тронов, П.Н. Ченский, старшина 2-й статьи Н.Г. Панов и краснофлотец В.Р. Кондрашев были награждены орденом Ленина. Двадцать шесть командиров, старшин и краснофлотце «Лембита» были награждены орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Позже Указом Президиум Верховного Совета Союза ССР я был также награжден орденом Ленина. Так экипаж «Лембита» стал полностью орденоносным.
Много получили мы поздравлений от друзей и от незнакомых нам людей, а Всеволод Азаров посвятил лембитовцам поэму «Бессмертная субмарина», которая была напечатана в том же номере «Дозора», что и приказ командующего флотом.
В эти дни не только «Лембит» вернулся с победой. Подводная лодка Л-3 капитана 2 ранга П.Д. Грищенко потопила пять транспортов, а Щ-309 под командованием И.С. Кабо пустила ко дну три транспорта.
14 октября в Зале революции Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе выстроились экипажи наших трех подводных лодок. На торжественное вручение наград прибыли друзья и соратники: катерники, летчики, подводники. Награды вручал командующий [188] флотом адмирал В.Ф. Трибуц. Нас тепло поздравили член Военного совета Ленинградского фронта, секретарь городского комитета ВКП(б) А,А. Кузнецов, члены Военного совета КБФ Н.К. Смирнов, А.Д. Вербицкий и начальник штаба флота Ю.Ф. Ралль.
