— Просто я переживаю за тебя.
— Я еще успею вам надоесть.
Старик отпуская их руки. Но Фарид не сразу разжимает пальцы.
Мариям в этот момент замечает его взгляд и вновь очередной промах. Больше всего в жизни она ненавидит ошибаться в людях, но кажется она поспешила с предрассудками. Глаза боксера светятся, как два метеора ожидающие хоть одного знака, чтобы сорваться с орбит и полететь вниз головой.
Вот это поворот. Ей теперь не обидно за то что он разыграл комедию перед умирающим человеком. Чувства всегда все оправдывают. Но она не понимает другого. Зачем он толкает ее сестру на пропасть. Падшие ангелы со сломанными крыльями точно не в его вкусе. Но ответ не ясен.
Вдруг Зайтун вытирает лицо и поцеловав отца в лоб срывается с места. Все застывают. Но никто не понимает что сейчас, происходит с ее чувствами. Длинный коридор превращается в дистанцию мук. Зайтун не останавливается. Она проклинает себя. Фарид выбегает за ней. Догнав хватает за локоть и приближает к себе.
— Что с тобой?
— Отец ждал Саида. А я… что я? Уже нет смысла оправдывать себя.
Слезы накатывают новой волной. От признания не становится легче.
Она не может простить себе обман. Чувствует отвращение к себе. Мар кажется лучше. Вот уже год как она навещает отца ежедневно. Сара вообще святая; не отходила от него даже когда он бредил о прошлом.
Как они могут быть такими хорошими? Нет она никогда не поймет.
И все мысли находят итог в простом вопросе
— Почему я так поступала? На который есть лишь один ответ.
— Потому-что ты боялась.
Фарид поднимает ее лицо и стирает соленую слезинку. В этот момент она кажется ему такой хрупкой такой податливой что все его тело конвульсирует давая сигнал каждой мышце соприкоснутся с ней, но вот ее руки неожиданно сами окутывают его талию и прижимают мокрую щеку к его груди.
— Эта жизнь. Говорит он обнимая ее в ответ. Сильные объятия действуют успокаивающе. Конечно через минуту она придет в себя и не сможет дать ясного отчет этим действиям, но сейчас ей хочется простого человеческого понимания. Прислушавшись к стукам его сердца она начинает ощущать спокойствие и постепенно приходит в себя. Но его пробивает мысль. Ослабляет свои объятия и решительно взяв ее за руку уводит за собой. Зайтун поспешно чуть ли бежит и пораженно глядит на него.
— Куда мы идем?
— Ты доверяешь мне?
Она снова смотрит на него и после секундного замешательства отвечает.
— Да.
Они спускаются по лестнице так же держась за руки, проходят холл.
— Дай ключи!
Зайтун достает ключи и протягивает своему странному другу. И когда он успел зайти за черту простого тренера и превратится в друга? Но она действительно доверяет ему. Она чувствует его искреннее отношение к себе. С любым другим она бы чувствовала страх, скованность, волнение. Но необъяснимо как, с ним ничего такого нет. Как будто они знакомы уже сотни лет.
— Ты не сказал куда мы едим?
Скоро узнаешь.
Они садятся в машину и Фарид выезжает с парковки. T KIA плавно объезжать кольцевую поворачивает на право и набирает скорость. Зайтун пристегивает ремень безопасности все еще не понимая куда он едет. Центр города остается позади. Они приближаются к рынку Корвон. Вечером этот эпицентр хаоса мрачно пуст да так что душу охватывает пронзительная тоска, словно все тут вымерли. Она смотрит в окно пытаясь поймать взглядом хоть одного живого человека.
Теперь дорога видна по всей длине. Пустота начинает внушать страх. Вдобавок они выезжают за город. Зайтун поворачивается к Фариду.
— Куда мы едим?
Он улыбается кончиками губ, но смотрит на дорогу.
— Раз я уже был у твоего отца значит тебе нужно увидеть моего.
— Мы что едим к твоему отцу?
— По правде говоря мой давно умер. Но мы навестим мою маму и за одно его могилу. Вот увидишь моя мама чудеснейшая женщина на свете. И я уверен что ее улыбка успокоит тебя.
Зайтун облегченно вздыхает.
— А она далеко живет?
— Совсем нет, через час уже будем на месте.
Машина умеренно едет в вечерней синеве бесконечной дороги. Фарид немного нервничает. Прошел уже год как он не садился за руль. Большие руки сильно потеют, но от этого не легче. Он взволнованно смотрит на нее предполагая не догадалась ли она о его неуверенности. Но она глядит в окно. Ветер обдувает ее шарфик и каштановые волосы летят как крылья бабочки. Она грустна и спокойна замечает его взгляд и поворачивается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что?
Он улыбается в ответ и понимает что эта девушка никогда не осудит его страхи. С ней можно раскрывать свою изнанку. Она поймет. Показывать свою неуверенность, а она поддержит.
— Знаешь, я долгое время не садился за руль, а сейчас будто и не было того времени.
— Может потому-что моя машина волшебная.
Оба смеются. Фарид облегченно откидывается. До чего смешная, — думает следя за ней краем глаз. Зайтун закрывает окно. Машина поднялась в гору. Внизу протекает речка от которой обдает холодом, но в горах трава уже зеленая. Поправляет волосы и смотрит по сторонам.
— Я так давно не была за пределами города что совсем позабыла какая она — настоящая природа.
— Это еще что вот с нашего двора вид просто необыкновенный.
— Могу предположить что твоя мама очень любит свой дом, раз не переехала в город.
— Я много раз просил ее, но она из числа тех людей кто остаются верными своим традиции и культурам.
— И это очень здорово.
— Разве тебе нравиться жить в деревне?
— Точно не могу сказать, но часто бывает когда мне хочется убежать от всей этой суеты и оказаться в недосягаемых людям местности. Сесть под какое-нибудь дерево и сквозь его листья следить за солнцем. Я вообще очень люблю слушать тишину и шелест листвы, ловить солнечных зайчиков на земле и ощущать мягкую траву под ногами, а ты?
— Люблю ли я природу? Ты удивишься, но наши мысли совпадают на сто процентов. В детстве я бегал по полям представляя себя вороном и разрушал все посадки родителей. Но когда получил по шапке то быстро понял что я вовсе не ворон, а самый обыкновенный человек.
Зайтун смеется.
— Веселое у тебя было детство. И начинает рассказывать о своих приключениях.
Беседа загорается стремительно, улыбки и смех разрушают все печальные мысли и оба не замечают как вот-вот, начнут откровенничать. Но дорога кончается. Фарид поворачивает машину в горный поселок. Через пять десять метров снова поворот и они достигают вершины холма, у самого подножья горы. Выходят с машины. Оглядываются. Солнце совсем низко и кажется сейчас сорвется и упадет им прямо на ладони. Ярко-оранжевое и веселое как их юные сердца. Кажется его план начинает работать. Позади остались все грустные мысли. Впереди же их ждет таинственное и неведомое. И действительно поля в этой долине кажутся необыкновенными. Они очаровывают с первого взгляда. Сердце замирает от этих изумрудных волн, желто — розового горизонта, от диких цветов самых разных оттенков словно она в одном большом океане красок. Маленькая рыбка под защитой владыки этого океана. Фарид протягивает руку и сигналит. Зайтун вздрагивает. Звук возвратил ее на землю. С большого дома, на высоте холма, выходит полненькая женщина в белом платке и радостно произносит.
— Сынок.
Фарид и Зайтун направляются к ней. Поднимаются по каменным ступенькам и первыми настигают женщину. Она оказалась маленькой и круглолицей, совсем не похожей на своего сына. Вытянувшись обнимает его и целует в лоб. Чуть ли не плачет. За ней выходит еще одна женщина, но уже молодая. В отличие от пожилой, она сразу замечает Зайтун и подходит к ней.
— Добро пожаловать!
— Здравствуйте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И только сейчас старая женщина замечает ее.
— Кто это, сынок?
Это Зайтун моя… — Фарид запинается — соседка и друг.
— Значит друг говоришь? Ухмыляется молодая. Но кажется матери это не нравится. Ее старческие мысли отражаются в глазах. Она смотрит осуждающе и в то-же время оценивающий. Зайтун стоит скрестив руки позади и незаметно ломает пальцы от волнения. Сейчас она понимает как чувствовал себя Фарид при встрече с ее отцом и еще больше сожалеет о содеянном. Внутри что-то натягивается как будто пружина стыда. Она начинает ощущать себя идиоткой. Поехать с мужчиной за город (ведь он мужчина, пусть ее тренер, но мужчина) — нарушение всех канонов традиций и норм устоявшихся моралей. И внезапно до нее доходит, что вполне возможно эта старая женщина посчитает ее распутной, а молодая посмеется от души.
