Может быть мне, конечно, следовало рассказать мужу правду о том, что Сенька собирается вернуться в Пределы Жизни, если я не помогу ему вытащить Лизу, но я каким-то шестым чувством, на уровне интуиции, знала, нас не поймут. Решат, что все это пустые угрозы, на которые не стоит обращать внимания. Ну, может опять нальют кружечку вина парнишке... или тумака дадут, чтоб не дурил.
А он не дурил. Он был в отчаянии.
И поэтому я продолжала лежать без движения, мерно дыша и ни о чем не думая. Борис, не дождавшись от меня ответа, тяжело вздохнул и поднялся. Накрыл меня одеялом и вышел из дома. Кажется, мне удалось скрыть наши замыслы.
На дело мы с Сенькой вышли сразу после рассвета. Это было единственное время, когда в поселении никто не бодрствовал, а значит не было риска, что кто-то нас заметит. Подготовились мы к походу еще вчера, тайком сложили припасы на два дня пути в кустах. К счастью деревенька, как две капли воды похожая на Жутово, в которой жила Сенькина возлюбленная, была совсем недалеко, день пути от ближайшей крепости.
Маршрут мы тоже продумали очень тщательно. Безопаснее всего было передвигаться по Мертвым землям. За день мы как раз доедем до места. Я уже знала, что днем за Мертвыми землями следят не так уж и тщательно, поскольку считается что нежить представляет опасность только в темное время суток. Значит даже если мы будем двигаться близко к Пределам, нас, скорее всего, не заметят. Ночью же, спрятав телегу с лошадью в укромном уголке, мы по-быстрому смотаемся в Пределы, заберем девушку, и завтра вечером уже будем дома. Никто не успеет испугаться.
Чтобы Борис не рванул мне навстречу, я, не вдаваясь в подробности, написала ему коротенькую записку. Мол, не теряй, любимый, я вернусь завтра вечером.
С собой мы брали не только запасы, но и гурлинок: Правого и Четвертого, которого Левая сама выбрала, каким-то образом определив, что этот ее ребенок имеет все шансы назвать Лизу своей хозяйкой. В случае неудачи, я должна была с помощью Правого привязать девушку к гурлинке принудительно. Как в прошлый раз, когда я связала между собой Левую и Ваську.
- Поехали? - Взволнованный Сенька готов был стегнуть вожжами лошадь, отправляясь в путь.
Я мысленно пробежала по пунктам нашего плана, не забыли ли чего, опустила руку в корзинку, в которой сладко спал Правый, согревая белоснежного птенца, и кивнула.
- Поехали...
Конечно же, волновалась я так, что сердце просто выпрыгивало из груди, а голова слегка кружилась от тысячи испуганных мыслей, гудящих словно пчелиный рой. Сенька тоже выглядел довольно бледным и не уверенным. Однако мы оба были слишком упрямы, чтобы признаться в своих страхах, ведь это значило бы, что поход наш закончится не начавшись. И значит нам просто не стоило все это затевать, обманывать друзей и близких. Особенно Бориса...
Дорога была скучной. Лошадь мерно шагала, солнце светило, ветерок накатывал легкими порывами... ехали мы по степи, и здесь его ничего не сдерживало. Правый и Четвертый позавтракали рыбным филе и теперь дремали в своей корзинке. Мы с Сенькой обошлись без завтрака. У меня кусок не лез в горло: когда успокоилась паника от того, что я все таки решилась на эту авантюру, проснулась совесть. И теперь терзала меня. Я вдруг представила себя на месте Бориса, вернее вспомнила, как сильно я переживала, когда он однажды не вернулся из Пределов... Сенька тоже нервничал. Он ничего не говорил, но я видела, как временами бледнело его лицо, и как сильно он прикусывал при этом губу... Вероятно, его мысли тоже были полны страхов и сомнений.
В полдень мы остановились на привал, накормили-напоили лошадь и дали ей немного отдохнуть. Сами тоже немного подремали, прячась в тени телеги. А потом снова не торопясь ехали, умирая от жары, скуки и душевных терзаний. Сенька каким-то образом определил, что мы успеваем к конечной точке нашего пути тютелька в тютельку.
Когда день стал клониться к вечеру, стало полегче. Солнце уже не пекло так сильно, чтобы обжигать кожу. По дороге нам попался небольшой овражек с ручейком, и нам удалось напиться вволю холодной, до ломоты в зубах, водой. Та, что мы взяли с собой, согрелась и стала просто отвратительной на вкус.
- Все, - Сенька повернул ко мне бледное, с искусанными в кровь губами, лицо, - приехали... Здесь, - он кивнул на небольшой, полупрозрачный лесок, - спрячемся до ночи. А потом пойдем...
- Не переживай, - растянула я губы в улыбке, желая приободрить парня, - все будет хорошо.
- Ага, - Сенька тоже улыбнулся. Как будто бы не заметил, что сама я вовсе не чувствую той уверенности в успехе, которую транслирую ему. - Давай отдохнем. Как стемнеет, я пойду в пределы. Если меня заметят наши, то пропустят. Я уверен... А если мы с Лизой не вернемся к рассвету, - он на мгновение запнулся, но все таки твердо закончил, - значит утром ты поедешь обратно.
Я кивнула. Об этом мы тоже условились заранее, хотя сейчас, когда тайная вылазка в Пределы Жизни была совсем близко, я вдруг поняла, что мне будет очень сложно уехать одной. Это же почти бросить друга в беде. Оставить его без помощи. Предать.
- Ася, - Сенька взял меня за руку и заглянул в глаза. В этот раз он не скрывал от меня свои чувства и не притворялся, - прости, что втянул тебя в свои проблемы. Но ты должна мне пообещать, что не станешь ничего предпринимать, если я не вернусь. Ты поедешь обратно. Обещаешь?
- Обещаю, - качнула я головой.
Сенька ушел немного раньше, чем наступила ночь. Нам повезло, к вечеру погода испортилась и над степью нависли густые тучи, пряча за спинами сверкающий диск луны. Ночь обещала быть темной и непроглядной, а значит подобраться к Пределам Сеньке будет намного легче. Участок пути от нашего тайного логова до Барьера был самым опасным. Если бы Сеньку заметили из крепости, то весь наш план провалился бы не начавшись. Договориться можно с одним из патрульных некромантов, если не повезет встретить его при переходе. Но заставить всю крепость закрыть глаза на лазутчика нереально.
Именно поэтому я не могла даже развести костерок. В темноте огонь виден слишком далеко, и нас бы точно вычислили. Поэтому я лежала в телеге, поглаживая беспокойно гурлящего Правого и ждала рассвета. В идеале мне надо было бы поспать, ведь завтра именно мне придется править лошадью, но сна не было ни в одном глазу.
Тем временем погода стала портиться кардинально. Ближе к полуночи резко похолодало, задул крепкий ветер, а в воздухе запахло пыльной сыростью. Стало понятно, что одними тучами дело не обойдется. Вот-вот хлынет дождь.
Редкие деревья в нашей полупрозрачной роще не защитили бы нас от дождя. Поэтому я не придумала ничего лучше, как стащить одеяло, корзинку с гурлинками и припасы под телегу. Там мы хотя бы не промокнем.
За лошадь я тоже переживала, но бедному животному ничем помочь не могла. Только перевязала поближе к кустам, чтобы она могла спрятаться от ветра, и все.
С каждой минутой погода портилась все сильнее. Дождь еще не начался, но где-то очень далеко гремел гром и сверкали молнии. Я куталась в одеяло, прижимая к себе корзинку с птицей, и желала только одного: чтобы в эту ночь в Мертвых землях не случилась Буря...
Хотя, чем ближе была полночь, тем больше я в этом сомневалась. Ветер значительно усилился. Деревья вокруг нас возмущенно шумели листвой и жалобно ныли, когда их стволы кренились к самой земле. Правый затих, спрятавшись в корзинку, и даже беспокойный Четвертый, который всю дорогу норовил вылезти из-под дядьки и обследовать округу, замер.
Я очень боялась за Сеньку... он-то сейчас посреди степи. Если что ему будет не укрыться, и не спрятаться. И за себя тоже боялась. Если это такая же Буря, как так, в которую мы попали с Борисом, то никакая телега меня не защитит.
Сколько времени прошло с полуночи, я не знала. Ветер стал еще сильнее, телега надо мной слегка приподнималась и падала, словно хотела погрести меня под своими обломками. Если бы не деревья вокруг, она давно бы улетела, оставив меня без крыши над головой. Я прижалась к земле крепко обнимая корзинку с Правым и Четвертым. Мешок в провизией давно укатился куда-то в кусты. Но я даже не пыталась его остановить. Лучше поголодать денек, чем рискнуть собой или гурлинками.
