Вокруг кричали, а Рандвальд с ужасом смотрел, как один за другим загораются корабли его флота, их просмолённые борта вспыхивали факелами. Как⁈ Что за магия⁈
Корабли противника прошли сквозь строй нападающих, сея панику и пламя.
— Изменник! — прорычал могучий Инрэг, налегая на вёсла. — Он поднял пиратский флаг!
— Они пустили плашкоуты, начинённые смолой и соломой, — ворчливо пояснил кто-то из бывалых моряков.
Внезапно прямо над ними вырос высокий борт вражеского корабля. Оттуда свесилась лихая рожа, а следом полетел топор. К несчастью, оружие вонзилось не в кого-то из гребцов, а в днище шлюпки. Спасавшиеся бросили весла и принялись отчерпывать воду. Корабль развернулся, опрокидывая лодочку, и Рандвальд погрузился в ледяную воду Металлического моря.
Вода обожгла его внутри, ошпарив лёгкие. Он сбросил широкие сапоги, ударил по воде руками, пытаясь всплыть. Волна пропустила его наверх, и герцог жадно вдохнул, а затем снова погрузился в новую волну. Тьма цеплялась за него холодными когтями, утаскивала вниз, смеялась окровавленным ртом, давила отяжелевшим бархатом камзола. Рандвальд рычал, всплывал, отплёвываясь и с ужасом чувствуя, как судорога сводит ноги. А вокруг полыхал самый огромный костёр, который герцог когда-либо видел в своей жизни. Слишком короткой жизни.
Внезапно кто-то подхватил его со спины под мышки, стиснул крепко грудь.
— Не вздумай за меня цепляться, — прорычал на ухо.
«Морской змей!» — холодея понял герцог.
Но морю, кажется, не понравился Рандвальд на вкус, оно будто выплёвывало его.
Уже оказавшись на палубе, герцог судорожно закашлял, пытаясь исторгнуть из себя солёную воду. А затем поднял взгляд сквозь полыхающие перед глазами красно-зелёные круги увидел яркую, цветастую юбку. Лазурный, отделанный серебром камзол и суровое девичье лицо в ореоле медных волос.
— Ну, здравствуй, любимый, — фыркнула Джия.
И, Рандвальд на миг решил, что он спит и видит кошмар.
Позади проклятой девки белозубо ухмылялся Ларан, насквозь мокрый и безудержно радостный.
— Привет, Вальди. Мы тебя не ждали, но очень рады твоему безрассудству. Уверен, ты не откажешься нам помочь поторговаться с королевой, — рассмеялся преступник и приятельски подмигнул.
* * *
Ларан сидел на столе, болтая ногой. Джия точила любимый нож, сидя на коврике у пылающего камина. Рандвальд, привязанный к стулу, сумрачным филином торчал посреди комнаты, озарённой кровавыми всполохами догорающего флота Серебряного щита.
— Инрэг погиб, — голос Медведя из медальона прозвучал тяжело и бесстрастно.
Ларан нахмурился.
— Я не звал его на Солёные острова, — жёстко намекнул он. — Значит, у вас снова нет Серебряного герцога. А если твои корабли попытаются взять мою республику штурмом, то не будет и Южного. Даже если моя рука дрогнет, у меня достаточно желающих вздёрнуть его светлость на ближайшей рее.
Медведь промолчал. Потом сухо поинтересовался:
— Ты понимаешь, Лар, что это была черта?
— За которой нет возврата? — насмешливо переспросил мятежник. — Это мне потомок предателя Юдарда объясняет? В отличие от твоего предка, я не нападал на столицу и на королеву. Ты мне лучше скажи: смазывать ли мне салом верёвку, чтобы юному герцогу меньше страдать, или?..
— Хорошо, — после продолжительного молчания наконец произнёс Медведь. — Взяв заложника, ты выиграл эту битву. Но это не конец войны. Мои корабли окружили вашу республику. Они не приблизятся и не станут вас провоцировать, но и не пропустят никого ни к вам, ни от вас.
— Блокада? — рассмеялся Ларан. — Мастер атаки перешёл к долгоиграющим маневрам?
— У меня нет выбора, не так ли?
— Вальди, ты что-нибудь хочешь сказать дяде Медведю? — поинтересовался Ларан.
Рандвальд замычал сквозь кляп. Морской герцог спрыгнул со стола, подошёл и освободил его рот.
— Не считайтесь с моей жизнью! — крикнул Южный щит, вскинув голову и сглатывая слюни. Это было ужасно не героически, но сложно глотать, когда твой рот плотно забит. — Я умру за Элэйсдэйр, но покарайте…
— Понятно, — кивнул Ларан и снова засунул свояку кляп в рот.
— Что там у тебя с Ювиной? — невозмутимо поинтересовался Эйд.
— Она теперь королева и моя жена.
Рандвальд выпучил глаза, с ненавистью пытаясь оглянуться на Ларана, стоящего позади.
— Ты заявил себя королём? — в голосе Медведя послышался сарказм.
— Ну да, — Ларан пожал плечами.
— Ничего не смущает?
Джии было странно слышать в голосе воплощённого Царя Ночи почти весёлые нотки.
— А что должно?
— В республике не бывает королей, — снизошёл Эйдэрд. — Если есть король, то это уже королевство.
Ларан беспечно фыркнул.
— А, плевать. Главное, что ребятам нравится. Передавай жене привет.
— Взаимно.
Камень погас, и Ларан шагнул к Джие. Она бросилась к нему на шею, обхватывая его бедра ногами, и он закружил её, смеясь.
* * *
Леолия сидела на троне, но в зале совета были лишь она, Эйдэрд и трёхлетний Ярдард. Наследный принц рисовал грифелем на дощечке. Тёмные волосы его вились кудрями, мальчик от сосредоточенности высунул язык и не обращал внимания на взрослых.
— И что мы будем делать, Эйд? — глухо спросила Леолия.
— Ждать, — ответил Медведь.
Она вскочила и стала ходить взад-вперёд, сжимая-разжимая кулаки.
— Сколько нужно ждать? — резко процедила, хмурясь. — Год? Два? Как надолго хватит провизии на складах упрямца?
— Если прикажешь, я могу взять Солёный замок за два дня, — ответил он бесстрастно. — Ценой гибели Южного щита и его рода. И тогда у нас не будет сразу трёх щитов.
Леолия пристально посмотрела на него. Эйдэрд напоминал чёрную скалу, такой же ледяной и каменный. И ей вдруг стало страшно. Как будто что-то тонкое, что тянулось четыре года и связывало их, резко оборвалось. Перед ней был герцог и хранитель Медвежьего щита, а не муж. Не её Эйд, способный на грубоватую нежность и понимание.
— Эйд, — позвала королева тихо. Подошла и коснулась пальцем его чёрного камзола. — Я не хочу чьей-либо смерти. Я очень сердита на вас, что вы решаете что-то без меня. Ведь это роняет мою репутацию королевы в глазах других, пойми. И потом… Мне до сих пор порой снится, как кровавые всадники входят в Шуг, как их кони топчут мостовые города… Я не понимаю Ларана. Я не понимаю, почему он так поступает…
Герцог отступил от неё на шаг, и Леолии показалось, что она разговаривает с каменной стеной. «Он никогда никого не прощает», — вдруг вспомнились злые слова фрейлины. Королева отвернулась, скрывая подступившие слёзы. Она снова оказалась одна. Совсем одна против всего мира.
— Как ты планируешь решить эту ситуацию с мятежниками? — спросила, чувствуя, как в горле разрастается болезненный ком.
— Как прикажете, Ваше величество, — отозвался герцог.
Гнев вспыхнул мгновенно. Леолия вскинула голову и повернулась. Он хочет видеть перед собой королеву? Не хочет мириться, не хочет понять её? Отлично. Пусть так и будет.
— Ты должен сохранить жизни всех оставшихся в живых щитов. Но год — это слишком много. Блокада
