Месте, где несколько цивилизаций, человеческих и нечеловеческих, столкнулись и начали воевать друг с другом. Месте, где смерть не обязательно означала конец истории. Месте, где правил культ личной силы, где новые боги могли бросить вызов старым богам, где человеческая (и нечеловеческая) жизнь стоила еще дешевле, чем у нас.
Месте, откуда приходил мой отец.
И где родилась я сама.
— Кто ты, воин? — спросила я.
Он уже открыл рот, собираясь ответить, когда последняя оставшаяся целой витрина брызнула осколками стекла, а потом начали греметь валящиеся на пол стеллажи. Пришелец из другого мира отреагировал моментально, направив в ту сторону оба своих бортовых орудия, но стрелять ему не пришлось, потому что это был всего лишь мой топор.
На этот раз он задержался. Видимо, потому что на самом-то деле я его и не звала. Его собиралась позвать та, другая, которой мне удалось не стать хотя бы на этот раз, и он, видимо, замедлился от нерешительности.
Но, в конце концов, прилетел к своей хозяйке.
Скажу честно, я его не ждала, я про него совсем забыла и удивилась не меньше остальных, но оказалось, что моя мистическая рука была готова его ловить.
И вот я уже ощутила его привычную тяжесть.
— Ты в курсе, что у тебя три руки? — спросил знакомый моего отца.
— Должно быть больше, — сказала я. — Это еще не полный комплект.
— Увлекательная, должно быть, история.
— Тома на четыре, не меньше, — сказала я. — Знаешь, я бы все-таки предпочла бы свалить отсюда. Боюсь, что вся эта пальба может помешать нам разговаривать.
— Ладно, как скажешь, — легко согласился он. — Ты местная, тебе видней. А из-за чего, кстати, замес?
— Так ты не знаешь?
Он недоуменно покачал головой.
— Понятия не имею.
— Тогда зачем ты в него вписался?
— Я увидел, что дочери моего друга угрожала опасность, — сказал он. — В такой ситуации надо сначала ликвидировать опасность, а разбираться уже потом.
— Вот так просто?
— Я вообще люблю простые решения, — сказал он. — Да и сам я парень довольно простой.
— А если бы я была не права?
— А ты не права?
— Нет, — сказала я. — В смысле, права.
— Ну и вот, — сказал он. — Хотя на самом деле это вот «права — не права» не имеет никакого значения. Почти никто не входит в конфликт с мыслями «я злобный психопат и убийца, цели мои неправедны, и я собираюсь пристрелить десяток человек только потому, что мне это нравится». Все мы — взрослые люди и научились оправдывать любую фигню, которую мы творим.
— Вдохновляющая речь, — сказала я. — Но, честно говоря, я все-таки предпочла бы убраться отсюда подальше.
— Ладно, пойдем, — легко согласился он.
Я посмотрела на Ленни.
— Идти можешь?
— Да, могу, — он отмахнулся от протянутой руки папиного друга, поднялся на ноги и тут же завалился на пол. — Или не могу.
— Рана в бедре, пуля прошла навылет, артерия не задета, — констатировал новоприбывший. — Его жизни ничего не угрожает, и ему лучше дождаться «скорую» на месте.
— Нет, — сказала я. Неизвестно, как быстро «скорая» сюда доберется, учитывая, что творится в соседних районах. Парамедики, должно быть, уже с ног сбились, и мест в машинах не хватает.
— Ладно, — он еще раз протянул Ленни руку, помог подняться, а потом наклонился, обхватил рукой и легко взвалил его на плечо. — Есть транспорт?
— На парковке должна быть куча трофейного, — сказала я.
Когда мы вышли из магазина, на стоянку как раз заруливал старый (можно было подумать, что раритетный, но нет, просто старый) японский спорткар, и азиаты, принадлежащие к одной из банд Чайнатауна, попытались расстрелять нас из машины. Ну, то есть, они показали свое намерение, но сделать ничего не успели, так как наш спутник, все еще с довольно тяжелой ношей на плече, уложил обоих двумя выстрелами, произведенными так быстро, что они фактически слились в один.
Парк трофейного транспорта пополнился еще одной машиной, но ввиду ограниченного пространства сзади, использовать купе мы не стали. Тем более, что всего в двадцати метрах от него обнаружился тот самый фургон, владельцы которого и загнали нас в магазин получасом ранее.
Мы положили Ленни и топор сзади, я вытащила из брюк Ленни ремень и попыталась соорудить жгут, чтобы остановить кровотечение. Папин знакомый уселся за руль, завел машину и сообщил, что он понятия не имеет, куда ехать, так как сам он не местный.
— Для начала — подальше отсюда, — сказала я. — А потом я покажу.
— Не забудь поставить мне за поездку пять звезд, — сказал он и плавно тронулся с места.
Я наложила жгут на ногу Ленни, и в тот момент, когда я его затягивала, специальный агент вскрикнул и потерял сознание. Что ж, те времена, когда ребята из ТАКС не боялись смерти и весело шли под пули, давно закончились.
— Как он?
— Потерял сознание, — сказала я, выбираясь из глубин фургона и усаживаясь на переднее сиденье.
— Предлагаю выгрузить его на парковке у ближайшей больницы, — сказал папин знакомый.
— Тут как раз есть одна неподалеку, — сказала я. — Сверни налево.
Он повернул руль.
— Я заметил, что твои противники представляют собой весьма разномастную компанию. Что ты такого сделала, что настроила против себя так много столь разного народа? Кто они такие?
— Наемники, бандиты, всякая шпана, — сказала я. — За мою голову назначена награда.
— Сколько?
— Пять миллионов.
— А какой у вас уровень инфляции? — спросил он. — То есть, я хочу понять, это мало, много или неприлично много?
— Неприлично много.
— Кто назначил?
— Местный религиозный фанатик и, по совместительству, наследник одного из богатейших семейств страны.
— И почему он заимел на тебя зуб?
— Это сложная история, — сказала я. — Если вкратце, но то считает, что таким образом может высвободить заключенную внутри моего смертного тела божественную сущность.
Произнесенные вслух, эти слова звучали еще глупее, но что уж тут поделать.
— Насколько я знаю, это вообще немного не так работает.
— Я в этом не особенно разбираюсь, — сказала я.
Хотя это почти сработало. Я была на грани и чувствовала приближение той, которая может устроить нашему миру Ночь Черепов. Фактически, она уже дышала мне в затылок.
— Выходит, ты — объект целого культа?
— Угу. Как выяснилось, довольно жестокого и кровавого.
— Бывает, — сказал он. — Что думаешь делать дальше?
— Еще не решила.
— Тем не менее, отрастила третью руку и призвала летающий топор, — заметил он. — Должно быть, это один из твоих атрибутов, да?
— Типа того. Что ты об этом вообще знаешь?
— Довольно много, — сказал он. — Куда больше, чем бы мне хотелось. Но я имею в виду не твою ситуацию, а вообще. В принципе. Местные расклады для меня тайна за семью печатями.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Мне нужно с тобой поговорить, Боб, — сказал он. — Но этот разговор никак не связан с твоими текущими проблемами.
Никак не связан? А каким же образом он оказался в супермаркете в столь подходящий момент? Какого черта ввязался в перестрелку, толком не зная, кому он бросает вызов? Догадывается ли он, что срок жизни людей, стоящих на моей стороне, в последнее время сильно ограничен, а прежнего здоровья у них, возможно, уже никогда не будет? Дарвин сломал ногу, Ленни словил пулю, Кларк вообще уже несколько раз помер и даже магистру экстремальной медицины неизвестно, чем и когда это все закончится…
— И о чем же он тогда будет? Здесь, кстати, снова налево.
— Давай сначала отвезем твоего приятеля в больницу.
— Не-не-не, — сказала я. — Я знаю, как это бывает. Ты анонсируешь, что должен сказать мне что-то очень важное, но чуть позже, я соглашусь, потому что случай и впрямь не очень подходящий, а потом мы попадем в какую-нибудь засаду и тебя убьют или похитят, или ты впадешь в кому или еще что-нибудь случится, и в итоге я так и не узнаю, о чем ты хотел мне рассказать, и буду страдать от неопределенности, а потом оно окажется критически важным для чего-то, но это выяснится уже тогда, когда в этой информации не будет нужды, и…
