И все же, вспоминая об Оливии, он неизменно испытывал чувство вины, сожаления и думал о том, что все могло сложиться по-иному.
Поэтому он предпочитал не вспоминать.
Ной трусцой бежал к своему чистенькому двухэтажному бунгало. Яркие лучи заливали красную черепичную крышу и отражались от стекол. Шел всего лишь конец марта, и ему, привычному к жаре и духоте жителю южной Калифорнии, ослепительное солнце не доставляло ничего, кроме удовольствия.
Отступив от своих обычных привычек, Ной обошел дом спереди, чтобы взглянуть на почту. Состояние его цветочных клумб вызывало зависть у соседей.
Он вошел в дом, миновал скудно обставленную прихожую, вывалил почту на кухонный стол и вынул из холодильника бутылку родниковой воды.
Потом Ной глянул на автоответчик и обнаружил, что за время пробежки ему поступило целых четыре сообщения. Боясь, что по крайней мере одно из них принадлежит кошмарной Карин, он решил сначала сварить кофе и поджарить гренки, а уж потом прослушать запись.
Некоторые вещи мужчина должен делать на сытый желудок.
Поставив кофейник на плиту, он бросил на кучу почты солнечные очки и решил заняться неотложным делом. Ной включил переносной телевизор и просмотрел несколько утренних ток-шоу, проверяя, нет ли в них чего-нибудь интересного для его работы.
Стоявший в спальне программируемый видеомагнитофон наверняка записал шедшее в его отсутствие ток-шоу «Сегодня». Он включит видик попозже и по бегущей строке с заголовками проверит, что происходит в мире. До пробежки он купил утренние газеты. Придется просмотреть и их и потратить час-другой на светскую, городскую и уголовную хронику.
Никогда не знаешь, из чего родится следующая книга…
Он снова посмотрел на мигающий автоответчик, но решил, что почта важнее сообщений, поступивших по телефону. «Неужели я медлю нарочно? – подумал он, вполуха слушая Джерри Спрингера. – Да нет, едва ли…»
Он откинул волосы, рассеянно подумав о том, что пора постричься, и начал просматривать поступившие счета, квитанции и рекламную макулатуру. Пришедший из издательства небольшой конверт с отзывами читателей он решил оставить на потом. Так же, как свежий номер ежемесячника «Тюремная жизнь» и открытку от приятеля, проводившего отпуск на Мауи.
А потом взял в руки простой белый конверт с тщательно написанными от руки именем и адресом. Внизу значилось: Сан-Квентин.
Он часто получал письма от заключенных, но не по домашнему адресу. Иногда уголовники писали ему гадости, не сходясь во мнении по общим вопросам, но чаще всего просто предлагали описать их случай.
Ной медлил над письмом, сам не зная, стоит ли беспокоиться, что кому-то из сидящих за решеткой известно, где он живет. Но стоило вынуть листок и пробежать первые строки, как от потрясения и предчувствия у него похолодело под ложечкой.
«Дорогой Ной Брэди! Меня зовут Сэм Тэннер. Думаю, вы знаете, кто я. В каком-то смысле мы с вами родня. Ваш отец был первым полицейским, расследовавшим дело об убийстве моей жены, и тем самым человеком, который арестовал меня.
Едва ли вы знаете, что он присутствовал на всех заседаниях суда присяжных, рассматривавшего мое прошение о досрочном освобождении. Поэтому можно сказать, что наше знакомство с Фрэнком продолжается.
Я с интересом прочитал вашу книгу «Ночная охота». Ваше четкое и довольно беспристрастное проникновение в образ мышления и методы Джеймса Тролли, систематически отбиравшего и уничтожавшего мужчин-проституток в Западном Голливуде, куда более захватывающе и правдиво, чем все сообщения в средствах массовой информации, появившиеся за пять лет, которые отделяют нас от этой серии загадочных убийств.
Как актер, я особенно ценю произведения, вышедшие из-под пера хорошего и умного писателя.
Прошло много лет с тех пор, как я общался с репортерами, внештатными журналистами и писателями, которые на первых порах рвались описать мой случай. Я ошибся, поделившись с некоторыми из них. Эти люди извратили мои слова в угоду тяге публики к скандалам и сплетням.
Прочитав вашу книгу, я пришел к выводу, что вас интересует правда, реальные люди и события, которые действительно имели место. Это особенно любопытно, учитывая, что мы давно знакомы с вашим отцом. Похоже на перст судьбы. За последние годы я начал верить в судьбу.
Я бы хотел рассказать вам свою историю. И хотел бы, чтобы вы описали ее. Если это предложение заинтересует вас, думаю, вы знаете, где меня искать.
В ближайшие несколько месяцев я никуда не собираюсь.
Искренне ваш Сэм Тэннер».– Ничего себе… – Ной поскреб подбородок и снова прочитал первые строки письма.
Зазвонил телефон, но Ной не обратил на него внимания. Разгневанная Карин обозвала его бесчувственной свиньей, прокляла и поклялась отомстить, однако он едва слышал ее голос.
– О да, Сэм, это предложение меня заинтересовало. Я интересуюсь вами уже двадцать лет.
Папки Ноя распухали от материалов о Сэме Тэннере, Джулии Макбрайд и убийстве в Беверли-Хиллз, которое расследовал его отец. Он вел их и продолжал накапливать данные даже после своего злосчастного посещения Оливии, учившейся в колледже.
Он задвинул мысль написать эту книгу в дальний ящик, но не утратил интереса к этому делу. И не потерял решимости в один прекрасный день все-таки сесть за эту историю.
Но данный замысел лежал под спудом уже шесть лет, потому что стоило Ною возобновить работу, как перед его взором появлялась Оливия, стоящая рядом с письменным столом маленького гостиничного номера и сжимающая в руках его заметки.
Однако на этот раз Ной решительно прогнал ее образ. Он не может и не станет отказываться от работы из-за какого-то неудачного романа.
Несколько эксклюзивных интервью с Сэмом Тэннером. Они обязаны быть эксклюзивными, подумал Ной, расхаживая по кухне. Он оговорит это условие заранее.
Ему понадобится перечень всех причастных к этому делу, даже косвенно. Родные, друзья, коллеги, знакомые… Возбужденный Ной принялся лихорадочно составлять план исследования. Судебные протоколы. Может быть, ему удастся найти кого-нибудь из тогдашних присяжных. Донесения полиции.
Последняя мысль заставила его поежиться. Отец. Ной вовсе не был уверен, что это придется Фрэнку по душе.
Он устремился в ванную. Нужно было принять душ, а заодно и подумать.
За эти годы дом Брэди почти не изменился. Его покрывала все та же бледно-розовая штукатурка; газон был аккуратно подстрижен, но цветы находились на краю гибели. Фрэнк, год назад уйдя на пенсию, в поисках хобби перепробовал множество дел, включая гольф, фотографию, резьбу по дереву и кулинарию. После первых девяти ямок он понял, что ненавидит гольф. Кроме того, он понял, что у него нет нужного глазомера, любви к дереву и склонности к готовке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
