– Ты-ы-ы! – задохнулась я от возмущения и отшатнулась, скидывая его руки. – Да как тебе в голову пришло?!
– Давно хотел сделать что-то подобное, но в Шейрихарте к тебе не подобраться, – невозмутимо пожал плечами он. – А тут так удачно сложилось…
Мне стало… мерзко. Мерзко и обидно. Хайлар явно был доволен собой. Более того, то, как он наслаждался моим унижением, характеризовало его отношение ко мне лучше всяких красивых слов.
– Ненавижу! – выдохнула я зло. – Как же я тебя ненавижу! Глаза бы мои тебя не видели!
И я, не желая больше ни секунды смотреть на его рожу, обогнула рыжего джинна и быстро зашагала прочь из переулка.
Творец всемогущий, сколько мне сегодня предстоит простоять под душем, чтобы смыть этот позор и всю эту липкую мерзость?!
– Я тут подумал, – Хайлар как ни в чем не бывало поравнялся со мной, – что мне стоит потребовать компенсацию за разбитую скулу.
– Заслужил, – процедила я, не сбавляя скорости. – Но лучше бы я тебе действительно нос сломала.
– И что бы мне такое взять? – пропустил он мои слова мимо ушей.
– Возьми себя за голову и ударься о ближайшую стенку, – рыкнула я и постаралась идти еще быстрее. – От меня ты ничего не дождешься.
– А что мне дожидаться, – усмехнулся Хайлар. – Сам возьму, что надо.
И в следующий момент дернул меня к себе и, крепко сжав, впился в губы требовательным поцелуем.
Я сегодня достаточное количество раз пребывала в ступоре, потому сейчас для разнообразия среагировала почти моментально. Слишком была зла и очень уж хотела хоть как-то отыграться за унижение и дикий страх, которые пережила.
С удовольствием цапнула мерзавца за нижнюю губу, прокусив насквозь.
Пока не опомнился, сжала кулон-накопитель на его груди, безжалостно забирая всю божественную энергию.
Затем с наслаждением и без сожаления врезала матерящемуся Хайлару коленом между ног.
Секунду позволила себе понаслаждаться видом согнувшегося пополам недруга, с губы которого на брусчатку капала кровь. Ну а после спокойно произнесла про себя формулу заклинания, которое в тот же миг перенесло меня на порог дома Леонарда.
Не колеблясь, я рванула ручку двери на себя и, вихрем промчавшись по дому, буквально взлетела на второй этаж. И едва не сбила с ног самого Лео, которого вроде как не должно было уже здесь быть.
– Шая, ты чего бегаешь, словно пчелой ужаленная? – удивленно спросил он, мягко придерживая меня за плечи.
А я… вдруг осознала, насколько устала. Как мне больно, горько, обидно. Как хочется просто выплакаться и услышать, что все будет хорошо.
Наверное, художник все же был не лучшим кандидатом на роль жилетки. Но в тот момент он показался мне самым надежным и сильным. Именно тем, кому я могу без раздумий довериться.
– Лео-о-о! – Я прижалась к нему и, обняв за талию, спрятала лицо на его груди. – Я такое пережила!
И от души, взахлеб разревелась.
– Тихо, тихо, ты чего? – обеспокоенно проговорил Леонард, осторожно придерживая меня. – Тебя кто-то обидел?
– Да-а-а! – плаксиво протянула я.
– С ума сойти… – выдохнул он. – Так, пошли на кухню, попьешь водички, успокоишься и расскажешь мне, кто в нашем сонном городке умудрился довести до слез аж целую джиннию.
И решительно отстранил меня. Вернее, попытался.
– Пожалуйста, постой так, – всхлипнула я, намертво сцепляя пальцы за его спиной.
Я с затаенной паникой ожидала, что меня сейчас оттолкнут. Строго напомнят о границах и все такое, а ведь мне до смерти было необходимо чувствовать себя слабой и защищенной. Как тогда, когда мне было пять лет и я свалилась с дерева прямо в малиновые кусты. Мой строгий отец добрый час просто качал меня, исцарапанную и грязную, на руках, и от этого казалось, что мир на моей стороне.
Над ухом раздался тяжелый вздох, а затем Лео вдруг одной рукой обнял меня. А потом легко погладил по голове.
Я не знаю, сколько мы так простояли. Время замерло, а мир затих. Я почти беззвучно рыдала, уткнувшись носом в рубаху Лео, слабо пахнущую цитрусами и хвоей. А сам художник продолжал молча гладить меня по голове и даже не пытался разрушить странный миг полного единения.
Наконец я почувствовала, что мне стало легче, а слезы не льются сами собой, застилая глаза. Шмыгнув носом, я сама шагнула назад и уставилась на легкие кеды Лео, боясь поднять взгляд.
– Прости, я тебе всю рубашку промочила.
– Ерунда, – спокойно отозвался он и, немного помолчав, тихо спросил: – Ты как?
– Жить буду, – скривилась я и решилась все-таки поднять голову. – Спасибо. Мне это было необходимо.
– Я знаю, – мягко улыбнулся мой потрясающий сосед.
Вот только глаза эта улыбка не затронула. Взгляд художника был цепким и… встревоженным.
– Идем, – решительно сказал он и ухватил меня за руку.
Пока я пыталась сообразить, что и к чему, Лео привел меня на кухню, усадил на диван, а потом, поставив передо мной стакан воды, уселся напротив.
– А теперь рассказывай, – сурово скомандовал он.
– Мм… – После того как я выплакалась, идея рассказать Леонарду о Хайларе такой привлекательной уже не выглядела. – Ну…
– Давай, давай, – поторопили меня. – Считай это компенсацией за испорченную рубашку.
Я посмотрела на влажные пятна на голубой ткани и, прикусив губу, опустила глаза. Хорошо еще, что косметика моя выдержала слезоразлив и не отпечаталась. Хотя, наверное, я сейчас еще та красотка…
– Ты вышла из дому, чтобы прогуляться и проветрить голову, – решил начать за меня Лео. – И в городе, я так понимаю, кого-то встретила. Кого?
– Хайлара, – с тяжелым вздохом сказала я, судорожно сжав пальцы на стакане.
– Хайлар – это у нас кто?
– Хайлар – это у нас мой начальник.
– Тот самый, что послал тебя ко мне с контрактом?
– Да…
– И тот самый, который твой недожених?
Я вздрогнула и кивнула:
– Да.
– И что этот урод сделал?
Я вскинула голову и с удивлением посмотрела на Лео. И судорожно сглотнула, моментально узнав это выражение лица. Именно такое я часто видела у братьев, когда рассказывала о своих обидчиках. И обычно после этого кому-то прилично прилетало. Видимо, именно поэтому я решилась и сказала:
– А можно начать не с этого?
– С чего посчитаешь нужным, – мимолетно улыбнулся он.
В этот момент меня и прорвало.
Я говорила долго. Часто сбивалась. Временами уходила в рассказе в такие дебри, что сама была в шоке. Выдула около пяти стаканов воды, так как жутко пересыхало горло. За окном даже успело стемнеть, а я все говорила. И Лео не перебивал меня, не торопил, не останавливал. А лишь слушал. Так внимательно, не отрывая глаз… что я просто физически не смогла бы остановиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
