Кузнецов не сомневался, что трупа самоубийцы вообще не существовало. Его волновало одно: почему фон Ортель так стремительно и неожиданно покинул Ровно, симулировав самоубийство? Причин могло быть только две: приказ немедленно вернуться в Берлин или раскаяние в излишней откровенности с ним. Во втором случае Кузнецову грозила немалая опасность. Фон Ортель мог позаботиться об устранении свидетеля, которому он, как-никак, разгласил государственную тайну.
Командование отряда приняло все необходимые меры для обеспечения безопасности Николая Ивановича. Но о причине внезапного исчезновения фон Ортеля из Ровно можно было лишь догадываться.
7
1943 год начался полной ликвидацией группировки немецких войск под Сталинградом, отметил свою середину сокрушительным разгромом гитлеровцев в битве на Курской дуге, повернул на зиму форсированием Днепра и освобождением Киева.
И не приходится сомневаться, что, высадись союзники во Франции пусть того же 6 июня, но сорок третьего, а не будущего года, День Победы пришел бы много раньше.
Весной 1943 года в Москве уже понимали, что открытие второго фронта снова откладывается. И никакие последующие успехи союзников в Северной Африке и Италии не в состоянии были заменить вторжение в Европу со стороны несуществующего Атлантического вала. И нет ничего удивительного, что глава Советского правительства И. В. Сталин отклонил предложение президента США Франклина Делано Рузвельта, переданное через специального представителя Джозефа Э. Дэвиса, встретиться в районе Берингова пролива для переговоров. Советский Верховный Главнокомандующий не мог в разгар подготовки наступления Красной Армии покинуть свой штаб, чтобы получить очередное заверение о непременном открытии второго фронта в будущем году.
Но в принципе советские руководители не возражали против встречи Большой Тройки для координации военных действий и решения важных политических вопросов о послевоенном устройстве мира.
И. В. Сталин предложил поэтому все же встречу провести, но в Архангельске или Астрахани. Он справедливо полагал, что эти пункты во всех отношениях более удобны для высокой конференции, чем чукотская тундра.
Послания передавались либо специальным представителем, либо путем обмена шифрованными телеграммами через посольства, и их содержание стало известно широкой общественности лишь много лет спустя после окончания войны. Но некоторые моменты из переписки между руководителями трех великих держав сохранить тогда в тайне не удалось.
Через некоторое время советский премьер получил от Черчилля и Рузвельта два предложения места встречи: порт Скапа-Флоу на севере Шотландии и Фербенкс на Аляске.
Сталин отклонил оба этих места, объясняя отказ тем, что Гитлер не только не снял с Восточного фронта ни одной дивизии, а, наоборот, продолжает переброску новых и что в этой ситуации не представляется возможным уехать от фронта в столь отдаленные пункты.
Переписка продолжалась. Сталин предложил встретиться в Иране, где встречу организовать легче всего, потому что в этой стране есть представители всех трех договаривающихся держав.
Рузвельт был против Тегерана. Президент считал более удобными пунктами Каир, Багдад, Асмару или какой-нибудь порт в восточной части Средиземного моря. Президент назвал дату — конец ноября.
Советское правительство не возражало против намеченной даты, но оно решительно выступило против какого-либо другого места, кроме Тегерана. Оно выдвинуло доводы в пользу своего предложения, и президент, а вслед за ним и британский премьер согласились.
Вопрос в принципе был решен. Последующая переписка касалась уже чисто технических сторон будущей встречи.
По предложению Черчилля в целях соблюдения секретности Тегеран фигурировал во всех документах как «Каир-три».
Но тайна осталась тайной лишь для широкой публики. Абверу стало известно о встрече Большой Тройки в самом скором времени.
Упомянутые слова «Каир-три» ввели поначалу адмирала в заблуждение. Он решил, что они означают какое-то место близ египетской столицы. Но через некоторое время Канарису доставили еще несколько депеш.
* * *
...В каирском кабаре «Ориенталь» никто не интересовался фамилиями девушек-танцовщиц. Их двойная (а у некоторых и тройная) профессия вполне позволяла им обходиться лишь именами. Вернее, одним именем, потому что английские офицеры, заполняющие кабаре, всех называли Фатимами. Одну из самых хорошеньких «Фатим» звали Дианой.
Перед другими девушками у Дианы было серьезное преимущество — постоянный поклонник, влюбленный в нее по уши. Ему было лет двадцать пять, он был красив, не заносчив и очень гордился своими сержантскими нашивками.
В то утро Дик Барлоу забежал на минутку в «Ориенталь» и предупредил, что вечером придет попрощаться. Часов в восемь, когда в «Ориентале» негде было яблоку упасть, Дик действительно пришел, и не один, а с товарищем, тоже сержантом. Диана сбегала за подругой.
Ни Дик, ни его приятель Эллиот не знали, разумеется, ни слова по-арабски, но девушки свободно щебетали на том своеобразном английском языке, с помощью которого можно объясниться в любом порту мира.
— И куда же вы едете, ребята? — спросила Диана.
— Не очень далеко, — охотно отозвался Дик. — Всего-навсего на Кипр, но зато оттуда вместе с сэром Уинни махнем в Персию. Вот держи, чтобы крепче ждала... — И он протянул Диане крохотные серебряные часики на золоченой цепочке. От восторга девушка захлопала в ладоши.
На следующий день подруга рассказывала всем девушкам в «Ориентале», какой у Дианы хороший поклонник, какой щедрый, как он обещал взять ее с собой в Англию после окончания войны. Жаль только, что сейчас он уезжает в Персию... И все девушки радовались за Диану, завидовали ей и обсуждали новость с утра до вечера.
И никто из них, конечно, не подозревал, что, как только Дик и Эллиот ушли из «Ориенталя», Диана выскользнула в вестибюль и позвонила куда-то по телефону. Это был довольно странный звонок: девушка ничего сама не говорила, а почти сразу же после того, как услышала глухое «алло!», повесила трубку. Еще через пятнадцать минут она вышла на улицу, чтобы, как сказала подруге, подышать свежим воздухом.
Диана пробежала два квартала вниз, к набережной Нила, и оглянулась. Убедившись, что никто не идет за ней следом, она торопливо завернула за угол. Здесь, в маленьком, пустом в этот поздний час скверике ее ждал человек в европейском платье. Их разговор длился всего несколько минут, после чего девушка вернулась в кабаре.
Утром Канарис получил донесение из Каира о том, что на Кипре формируется воинское подразделение, предназначенное для сопровождения британского премьер-министра в Иран.
