— Всё верно, хочу осмотреться… — согласился я. — Но это включает в себя, в том числе, и осмотр на поверхности. Возможно, и осмотр места входа…
— Если вы не собираетесь лезть под огонь орудий, то вам понадобится лишь запас пневмы и еды. Одной пневмой, знаете ли, без должных умений сыт не будешь… — старик добродушно усмехнулся.
— А если есть умения? — уточнил я.
— Тогда можно и без еды, — не смутился Кесан.
Пневматик помог нам достать в городе карты окрестностей скалы, на которых был отображён загадочный город Молний. На большинстве навигационных карт, которые можно было купить, город был обозначен белым пятном, а область над ним не рекомендовалась для полётов. Местные вообще не любили указывать в картах лишнюю, по их мнению, информацию…
Вылетели мы на следующее утро. Я коротал время за штурвалом, развлекаясь полётом над самой поверхностью, Рубари активно суетился в логос-отсеке, как принято было называть машинное отделение у местных — а Кесан коротал время за чтением той самой газеты, которую я давно изучил от корки до корки. Однако скорость у нас была не слишком высокая — мешал встречный ветер. Это из-за него пришлось прижиматься к самой земле. И всё-таки к вечеру мы, наконец, добрались. Хотя город рассмотреть так и не получилось — начинало темнеть. Однако я не слишком расстраивался: времени у нас было предостаточно.
Подняв на ночь дирижабль повыше, я постарался компенсировать ветер работой винтов — чтобы нас не отнесло слишком далеко от цели — и спокойно отправился спать.
Утром же я проснулся от грохота орудий… Когда они стреляли, конечно, не было слышно никаких раскатов и взрывов, но когда их снаряды достигали какой-то цели — вот тут грохота хватало!.. Особенно шумными были логосы земли, бросавшиеся зарядами каменной дроби и создававшие над целью огромные булыжники. Я быстро оделся, натянул маску и очки — и выбрался на верхнюю палубу дирижабля. Раньше я туда не ходил, потому что её фактически не было, и соваться туда без страховки было бы смертельно опасно. Однако теперь на ней имелись и борта, и натянутые страховочные тросы.
За ночь нас почти не снесло, и мы всё ещё болтались почти что над городом, но на безопасной высоте. И вот теперь, при свете солнца, я, наконец, мог рассмотреть то место, куда в принципе соваться не рекомендовалось — однако ведь именно это мы и собирались сделать… Город расстилался под нами во всём своём великолепии. И да, он и вправду был великолепен.
Стены его покоились на исполинских глыбах, которые вообще неясно, как и кто сюда притащил. Сдвинуть их лично мне представлялось категорически невозможным. Если, конечно, не брать в расчёт особо мощные логосы… Чем выше скользил мой взгляд по стене, тем меньше были камни, из которых её сложили. Всего мне были видны три ряда стен — и мощные укрепления вокруг ворот. На всём протяжении стен высились плоские круглые башни с установленными на них орудиями.
Пространство между стенами заполняли многочисленные дома — обветшалые, разваливающиеся, но всё ещё стоявшие и радующие глаз. Хаос внешнего города переходил в упорядоченность среднего, а та, в свою очередь, раскрывалась просторами внутреннего города. И будто призраки давно ушедших строителей, по городу бродили какие-то человекоподобные механизмы, в поведении которых угадывался некий сложный алгоритм…
Однако больше всего моё внимание привлёк северо-восточный участок, где орудия били прямо в пределы городских стен. И только подняв взгляд, я понял, по кому они сейчас стреляют. Ближе к бреши, возникшей из-за отключения одного из бастионов, висел небольшой дирижабль с эмблемой какого-то дома.
— А! Конкурирующая фирма… — вспомнил я цитату знаменитого литературного персонажа.
Эта самая конкурирующая фирма, а точнее её небольшой отряд, пытался пробраться по заброшенным улицам на юг. И только неизвестная защита спасала его пока от полного и безоговорочного уничтожения. Да ещё какая-то невероятная чуйка кого-то из членов отряда, которая каждый раз выводила всех участников из-под огня древнего города… Орудия на бастионах наводились и били так, что гулкие раскаты набатом разносились по окрестностям. И, конечно же, на эти звуки немедленно повылезали окрестные чудовища, однако под обстрелом они даже до стены дойти не смогли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ко мне подошли Рубари и Кесан — последний по верхней палубе пробирался осторожно, ёжась под порывами ветра и прикрывая глаза рукой. Старый пневматик долго смотрел на дирижабль конкурентов, а потом тяжело вздохнул и произнёс:
— Не к добру всё это, ой не к добру…
И только я нисколечко не удивился. Ведь только такому «везунчику», как мне, могло в очередной раз настолько крупно «повезти». Но сдаваться я не собирался, а что там с нашими конкурентами делать — разберёмся…
Глава 41
В которой конкурирующая фирма тоже нас заметила и не собирается так просто давать нам разведывать город, что выливается в небольшую стычку, после которой мы временно отступаем в Мелангу
Решительный прорыв отряда бесстрашных археологов — как бы сомнительно ни звучала эта фраза — был остановлен на удалении в четыре с половиной сотни метров от прохода в стене, где все экспедиции и пытались проникнуть в город. Однако следовало признать, что решительности этим ребятам было не занимать. И даже смерть троих членов отряда не стала для них поводом сдаться. Правда, теперь отряд столь же стремительно и решительно двигался в обратном направлении…
Скрываясь за руинами от выстрелов орудий, постоянно сворачивая в переулки и параллельные улицы, потрёпанные остатки отряда во главе с серьёзным мужчиной (видимо, главарём) упрямо продолжали жить. Хотя, откровенно говоря, по всем признакам — должны были уже отправиться на перерождение. Их главаря я рассмотрел особенно внимательно. Это был крупный мужчина в дорогой одежде и крепких ботинках со шнуровкой до колена. Его голову прикрывал исписанный логосами шлем, а на груди имелся лёгкий нагрудник из металла — и, конечно, тоже с пневматической защитой. В его усах и щетине уже проявились первые признаки седины. Этакая помесь конкистадора с английским исследователем…
Чем-то мне не нравился этот человек… В нём словно чувствовалась вера в собственное превосходство над остальной серой массой, которая свойственна людям, с детства избалованным, а также привыкшим командовать и распоряжаться. Эти люди, находясь на ступеньку выше других, нередко начинают верить в то, что так и было предопределено с самого начала. На вершину человеческого общества их, по собственному мнению, вознесло не везение, не рождение в нужной семье, а сама их великолепная сущность и сугубо уникальные качества, что были заложены в их характере.
Ну так себе убеждение, честно говоря… Можно, конечно, ссылаться и на примеры из истории человечества в двадцать третьих яслях, однако гораздо ближе мне моя собственная жизнь. Я видел, как высоко взлетали мои сверстники, разделявшие подобные взгляды. Но взлетали они только потому, что другие волей-неволей позволяли им это делать. Да, положение в обществе даёт немалые преимущества в плане саморазвития, зато и ответственность возлагает немалую. Мало верить, что ты лучше других — надо и впрямь быть лучше других. Иначе те, кто склонялся перед твоей властью, очень скоро начнут плевать тебе в лицо… Или поначалу хотя бы в спину…
Был ли главарь конкурентов лучше своих людей и в чём именно — это оставалось за кадром. А вот то, что он легко прикрывался другими членами отряда в случае опасности, я заметил сразу. Делал он это будто бы случайно, чуть смещаясь в нужный момент, но такое сложно заметить лишь там, внизу, а не с высоты птичьего полета, глядя в бинокль. Такое его поведение само по себе не вызывало бурного уважения. Зато сразу было видно, кто именно обладает звериным чутьём на опасность в этом отряде…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
До безопасной зоны, куда не доставали орудия бастионов Города Молний, из всего отряда добрались лишь три человека. Главарь и ещё двое, по всей видимости, и в самом деле фантастически везучих работников. Они прошли по пустынным улицам, покинули пределы городских стен и встали на безопасном расстоянии, дожидаясь, когда, наконец, за ними спустится дирижабль.
