Тянусь к двери. На ходу, конечно, не выпрыгну, но пусть тормозит, не собираюсь я его двойные стандарты слушать. Дёргаю ручку. Он её блокирует.
— Мы ещё не договорили!
Глава 41
— Нам не о чём разговаривать! — Продолжаю дёргать ручку.
— Прекрати, поломаешь! — строго отмечает доктор, пересекая черту города.
Убивать везёт в лес, не иначе. И главное, так нервничает, сам себя накручивая.
— Ты мог попросить присматривать за собакой пожилую соседку, в конце концов, сейчас появилась профессия нового поколения — догситтер называется. Иначе говоря, это няня для Графа, которая в твоё отсутствие могла бы присматривать за питомцем. Но нет, ты предпочел стройную молодую девицу с сиськами!
Костя кривится, как будто этот разговор приносит ему физическую боль.
— И куда ты так гонишь, доктор Айболит? — охаю. — Там, между прочим, камера, — тычу рукой в лобовое стекло.
— Ну и хорошо! Пусть меня посадят! А моя женщина в это время будет под присмотром, она себе уже приглядела завучситтера с иномаркой.
Бью себя по лбу.
— Я уже устала глаза закатывать, Ткаченко.
— Просто признайся, что ты. Тупо. Про меня. Забыла, — эмоционально разделяет слова, вбивая между ними кричащие паузы. — А не вот эту вот фигню, что заработалась. И главное, уже увидела, и нет чтобы сразу бежать — продолжила сюсюкаться с мужиком с волосатыми руками!
— Да я забыла! — Продолжаю держать свой лоб. — Всё?! Мне понравилась вся эта рабочая суета, этот активный процесс. Собственная важность! Я как будто восстала из пепла! Мне захотелось остаться сверхурочно!
Костя косится на меня, я же просто в упор таращусь на него, развернувшись на сиденье, мы оба тяжело дышим. Он резко съезжает на какую-то просёлочную дорогу и, проехав ещё метров тридцать в глубь чащи, останавливается.
— И Булат Ростиславович тебе тоже понравился!
— Марат Русланович его зовут! Зачем мы сюда приехали?
— Я хотел покормить тебя в местной загородной корчме, там шикарная еда, природа, атмосфера. Но теперь пусть Русланович этим занимается. Вон там остановка, за кустами.
Меня разбирает грустный смех. Ну потому что он как маленький.
— Костя, ты всё придумал. — Льну к нему, поглаживаю сильное предплечье, стараясь помириться. Он тёплый и вкусно пахнет. — Да у меня просто вылетело из головы.
— У тебя, Ульяна Сергеевна, не голова, а прямо дуршлаг какой-то.
— Я согласна, что выглядит это ужасно, но мне не нужен директор, мне нужен мой доктор. Всё не так, как ты придумал.
Ткаченко держит спину ровно и смотрит прямо перед собой. И опять он как изваяние. А я продолжаю его гладить, перебирая одежду.
— Я ничего не придумал, я разочарован. Первый же привлекательный мужик — и ты поплыла.
— Куда я поплыла?
— В мир похоти, Ульяна, куда же ещё?
Доктор никак не угомонится, у него прям пар из ушей от ревности валит. Я ещё ни разу не видела его таким свирепым.
— Никогда не прощу, что ты забыла про меня.
— Костя…
— Что Костя? Мне, между прочим, предложили должность заведующего отделением. Я об этом всю жизнь мечтал!
Снова охаю, улыбаюсь ему. Рада за него. А он аж трясётся от гнева. Оказывается, Ткаченко тоже очень ревнивый.
— Выходи из машины! — свирепо смотрит мне в глаза.
— Зачем?
— Выходи! Кому сказал!
Я слушаюсь. В какой-то момент пугаюсь, что он бросит меня в лесу. Расчленит, закопает… Как там скрывают свои преступления ревнивые мужчины и профессионалы своего дела?
Но он обходит автомобиль, дёргает меня за локоть к себе, несколько минут страстно целует в губы, буквально впиваясь в рот, затем дёрганым движением открывает заднюю дверцу и толкает внутрь, вынуждая упасть грудью на сиденье. Вскрикнув, возмущённо бубню в обивку, а доктор Ткаченко задирает мой подол. Несколько раз проводит пальцами туда-сюда между бёдер, пока тело не начинает откликаться, и дальше по-хозяйки берёт сзади. Бесцеремонно распутывает строгую прическу завуча и накручивает волосы на руку. Я не успеваю ничего понять и даже не знаю, как мне к этому относиться, потому что это и больно, и сладко одноврменно. Кожа горит и на голове, и там, где он врывается. И вроде бы надо разобраться, проявить какую-то гордость, жёстко сказать «нет», но у меня все слова превращаются в стоны. И, закусив нижнюю губу, я принимаю наказание, наслаждаясь им.
— Ещё раз увижу тебя с этим мужиком! Я не знаю, что я сделаю! — Ритмично придавливает моё слабое тело к обивке.
Меня очень злит его ревность, но в то же время она меня дико возбуждает. Он груб, он резок, но он вкладывает в это столько эмоций и чувств, что я с удовольствием его принимаю. Мы долетаем до оргазма за считаные минуты. Я сжимаю его изо всех сил, начиная трястись. Этот сумасбродный, бестолковый половой акт больше похож на драку. Но мне хорошо. Потому что с ним всегда так. Неважно, какая поза и где мы находимся, я схожу с ума, ибо меня касается он — мой личный доктор.
— Марат Русланович мой директор, Костя. Просто директор, и всё. Завязывай.
— Я предупредил. — Тяжело дыша, привстает, куда-то тянется, достаёт салфетки, вытирает мой зад.
Прежде чем отпустить, звонко шлёпает по одной, потом по второй ягодице, заставляя меня прикусить губу.
— Я его заместитель. Я не могу не общаться с ним. Не я его назначила. Это просто по работе.
Поднимает меня, поворачивает к себе лицом. Опускаю юбку вниз. Смотрю ему в глаза.
— Ты моя женщина.
— Твоя. И перестань ревновать. Поехали, а то нас могут увидеть.
— Это всё ты, дорогая Ульяна Сергеевна. Ты меня буквально выбесила своей заинтересованностью, аж рот открыла, так этого мужика заслушалась. — Открывает для меня дверь, усаживает.
— Это ты меня выбесил своей ревностью. Мне не нужен другой мужчина. Но я люблю свою работу. А Русланович мой директор.
— Признайся. — Садится за руль, кладёт руку на моё кресло и, обернувшись, начинает сдавать задом. — Покайся в том, что ты заметила, как он хорош. Тогда я отстану.
— Костя!
— Ульяна!
— Ну конечно, я заметила, что он хорош. Любая это заметит! Господи, ну хватит.
— Чистосердечное признание, естественно, смягчает наказание, но не в твоём случае. Я лечу к ней на крыльях, а она к мужику в машину садится!
— На крыльях чего? — разулыбавшись, вырываю из контекста главное.
— Даже не надейся, что я признаюсь тебе после всего, что ты устроила!
Не могу стянуть рот. Аж млею от счастья. И так понятно, что он хотел сказать, и почему-то мне кажется: у доктора Ткаченко никогда не было таких сильных приступов ревности, какой приключился с ним только что.
— Ты обещал мне рассказать о той пациентке... — Довольная и сытая, всё ещё испытывая приятную негу во всём теле, прижимаюсь к его плечу.
— Нет уж. Обойдёшься, изменщица.
— Ну Костя, ну пожалуйста… Я так люблю твои медицинские рассказы.
Он зыркает на меня искоса, но становится гораздо спокойнее и мы таки едем в корчму.
Глава 42
— Значит, ты скоро станешь большим начальником, доктор Ткаченко?
Мы прогуливаемся по парку. Костя ведёт меня под руку. Довольный Граф бегает вокруг нас, подпрыгивая, пытаясь схватить бумажные фонарики, оставшиеся здесь после городского праздника.
— Так точно. Я уже согласился.
— Я очень за тебя рада. А почему не Разумовский? — подкалываю Костю, игриво тянусь и целую в щёку.
— Сейчас получишь по мягкому месту, госпожа завуч. И сразу поймешь почему. Наверное, потому, что я лучше, чем он, что тут непонятного?
— Извините, пожалуйста, доктор, — прыснув, поддразниваю. — Я ж не знала. Мне так-то гипс доктор Разумовский накладывал. Ваши таланты прошли мимо меня.
Ткаченко высвобождает мою руку и кладёт свою мне на плечо. Крепко обнимает. Почти удушающий приём.
— Ох, Ульяна Сергеевна, по тонкому льду ходишь. Уж сколько я тебя лечил…
— Ну я вообще дама рисковая.
