В целом новые промышленные районы производят потрясающее впечатление: русским удалось сделать за 7 лет столько же, сколько Америке за 40 — начиная с 80-х годов прошлого века (12 марта 1937 г.)» 163.
Логика шпионажа
Бывают ситуации, когда исследователю и прямые факты практически недоступны, и косвенных очень мало, но повторяемость событий начинает приводить его к мысли, что здесь определенно что-то не так. Поясню вышесказанное отвлеченным примером. Предположим, некая черная «Волга» с двумя девятками на номере сбила постового милиционера и скрылась с места события. Опыт подсказывает, что выдвигать версию только о том, что водитель «Волги» имел против милиции злой умысел, было бы опрометчиво. Это вполне могло быть и пьяное разгильдяйство, и лихачество, и неосторожность, и хулиганство, и многое другое, что случается на наших дорогах. Но предположим, что в этот же день черная «Волга» с теми же двумя девятками на номере еще раз сбивает в другом месте еще одного милиционера. Все названные причины никуда не делись — и второе ДТП вполне может быть совпадающим разгильдяйством, неосторожностью и т. д. Но согласитесь, тут уж версия об умышленном нападении на милицию выйдет на первый план, и, скорее всего, она и будет истинной: по сравнению с остальными людьми милиционеров на улице слишком мало, а боязнь их водителями слишком велика, чтобы один и тот же шофер в один день ухитрился задавить сразу двоих милиционеров случайно.
Прежде чем рассмотреть вопросы шпионажа высокопоставленных руководителей Красной армии и Советского Союза перед Отечественной войной в пользу потенциальных врагов, я привел эту присказку вот почему. Сегодня они все объявлены невиновными «жертвами сталинизма» и ни в каком шпионаже не виновными. Строго говоря, против мысли об их предательстве протестует и житейская логика — зачем маршалу шпионить? Неужели как награду за шпионаж ему враги предоставят у себя в стране еще более высокую должность? Но смущает другое: все уголовные дела тех же довоенных маршалов до сих пор засекречены, а пересказывают их нам уж явно ангажированные историки, выводам которых слепо верить просто не приходится. Если все эти «жертвы сталинизма» невиновны, то зачем же вы скрываете их уголовные дела, зачем их фальсифицируете?
Давайте приступим к этой теме издалека и не спеша. Давайте поднапряжем фантазию и представим себя на месте того человека во вражеской стране, которому правительство поручило организовать в СССР разведывательную сеть. Между прочим, ведь так оно и было. Разведывательные сети в России даже таких старых стран, как Япония, Германия или Великобритания, создавались в старой России из предавших царя царских чиновников, а их после революции либо выперли из СССР, либо оставили не у дел, либо жесточайшим образом контролировали. Так что разведслужбам даже «старых» стран нужно было начинать с нуля в поисках своих агентов в СССР, а уйме «новых» стран, типа Польши, Чехословакии, Югославии, прибалтов и т. д., приходилось начинать с нуля и поиск агентов, и разведывательное дело как таковое. Но вот мы поставили себя на место руководителей разведслужб тех стран — с чего нам начать? Разумеется, нам нужно найти в Советском Союзе своих шпионов, но как? Ходить по улицам Москвы и расспрашивать прохожих, не хотят ли они записаться в шпионы польской «Дефензивы» или румынской «Сигуранцы»? Ясно, что этот вариант отпадает как малопродуктивный и сопряженный с опасностью регулярного набития морды. Надо придумать что-то поэффективнее, раз мы уж взялись за это дело. Понятно, что шпионов нам нужно навербовать из местных подонков, но ведь даже сегодня подонки не носят на груди табличку «подонок», а уж в те времена быть подонком было стыдно. Где нам их найти? Кроме того, подонки бывают разные, далеко не всем так уж плохо в «этой стране», а к последним и приближаться небезопасно, несмотря на уверенность в том, что они подонки.
Шпионов ищут среди недовольных «этой страной», а такими недовольными всегда являются мятежники и революционеры. Разница между ними в том, что, как писал в своих переводах Маршак, «мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе». Удачный мятеж обычно зовут «революцией».
Ты, руководитель разведслужбы, пытаясь узнать в исследуемом государстве то, что само государство не хотело бы делать достоянием гласности, совершаешь против этого государства враждебное действие — ты враг этому государству. И мятежник враг ему, а враг моего врага — мой друг. И если в данной стране есть мятежные заговорщики (а в СССР после революции их было полно), то руководителям разведслужб и ходить никуда не надо будет — они сами к ним придут и предложат свои шпионские услуги.
Такой вот пример. В 1934 г. некий Николаев застрелил главу Ленинграда и Ленинградской области, члена Политбюро ЦК ВКП(б) СМ. Кирова. А задумав это убийство, Николаев для начала сходил к немецкому консулу, предложил ему свои услуги и начал получать от него «помощь» в немецких марках, которую тратил в валютных магазинах. (Когда газеты сообщили, что Николаев убил Кирова, то бедный консул, который, видимо, даже не догадывался, кого он завербовал, не спросив требуемого разрешения, тут же удрал в Финляндию.) Но Германия — это держава, и то, что Николаев завербовался в шпионы к немцам, естественно, однако ведь Николаев не поленился сходить и в латышское консульство и там тоже получил «помощь» 164.
Почему мятежники так рвутся связаться с иностранными спецслужбами и заработать благодарность от них, тоже понятно. Во-первых, конечно, деньги, которых сколько ни есть, а все равно мало. А во-вторых, мятеж может и не закончиться революцией, и тогда уцелевшим мятежникам придется удирать, и, скорее всего, за границу. А у «этой страны» со всеми странами установлены дипломатические отношения, «эта страна» потребует выдачи преступников. И «умные люди» стараются будущее убежище отрабатывать заранее и сделать его безопасным. Поэтому чем больше в интересующей нас стране заговорщиков, тем больше будет шпионов — нам их девать некуда будет. Каждой сволочи будет хотеться на всякий случай иметь «хатынку у КанадЬ, как говорил бывший президент Украины Кравчук, объясняя наличие у себя недвижимости за рубежом. Скажем, когда в 30-х гг. прошлого века советская профессура (экономисты Чаянов и Кондратьев, «генетик» Н. Вавилов и пр.) организовала подпольную «Трудовую партию», то ей даже приличной страны не досталось — пришлось идти на поклон к польским разведслужбам.
Следует сказать, что шпионы ранга маршала или академика не пишут расписки, не дают обязательств быть шпионами, — они даже себе не признаются, что они шпионы. Просто это люди, у которых есть «друзья за границей», эти друзья оказывают различную помощь и в благодарность за помощь просят сообщить им что-то их интересующее. Ну как не помочь хорошим друзьям? Вот, к примеру, у маршала Тухачевского были прекрасные старинные друзья в немецком Генштабе, ведь пока Гитлер не пришел к власти, советские и немецкие генералы сотрудничали очень тесно: немцы помогали нам конструировать боевую технику и оружие, мы предоставляли им полигоны для обучения военных специалистов, приглашали друг друга наблюдателями на учения войск и т. д. и т. п. А у Тухачевского в ходе подготовки военного мятежа возникла проблема. Сам Тухачевский, боевой соратник и протеже Троцкого, был марксистом большим, нежели Сталин. С позиции Троцкого, Сталин был и не марксист вовсе, а русский, точнее, советский националист. И военные заговорщики в СССР опасались, что после взятия ими власти Запад их не признает, поскольку из-за своего правоверного марксизма, ставящего целью пролетарскую революцию во всем мире, они в глазах правительств остальных стран будут выглядеть хуже, нежели Сталин, уже давно поглощенный строительством социализма только в СССР. Из-за этого Тухачевского с остальными подельниками даже в случае удачного мятежа ожидала изоляция и блокада, а если сталинцев сразу уничтожить не удалось бы, то последние могли бы, как законная власть СССР, получить поддержку из-за рубежа. И Тухачевский оговаривает со своими друзьями в немецком генштабе, что те, после взятия Тухачевским власти, убедят правительство Германии признать правительство военных мятежников в СССР и этим помогут прорвать международную блокаду. Немецкие генералы пообещали это своему другу Тухачевскому, а взамен попросили ознакомить их с мобилизационным планом СССР — ну захотелось им просто так, из профессионального любопытства взглянуть на него165. Разве друзьям в таком пустяке откажешь?
Таким образом, у нас, гипотетических руководителей разведслужб враждебных Советскому Союзу государств, проблем с получением разведывательной информации из СССР не было — нужно было только подкармливать в СССР заговорщиков, а уж они взамен доставят любые доступные им сведения. Но легкость такого пути была сопряжена с его кардинальным недостатком — информация могла поступать только до тех пор, пока были заговорщики. Как только вопрос с ними решался, рушилась и вся разведывательная сеть, построенная на них. Причем рушилась при любом исходе мятежа: и в случае его поражения, и в случае победы. Ведь победившие заговорщики станут правительством, их начнет заботить государственная безопасность, и они прекратят и свой шпионаж, и начнут бороться с чужим.
