представителю семейства. На поверку Квинт Лоллий оказался вовсе не таким престарелым занудой, как можно было себе представить из разглагольствований племянника. Он искренне обрадовался Петронию, долго с ним обнимался, а после забросал вопросами о делах на Востоке, показывая в них завидную осведомленность.
Уже по тому, как суетились вокруг него слуги, можно было понять, что авторитет старшего родственника несравнимо выше авторитета беспечного домовладельца. С последним Квинт Лоллий, кстати, ничуть, не церемонился и Луций Лоллий принимал это обращение как должное.
К сожалению, Лоллий-старший немногим мог помочь в расследовании. В тот раз он приехал в Город по срочному делу, но уже на следующий день вынужден был вернуться на юг из-за подвернувшейся сделки в Помпеях. Даже появление в доме гладиатора прошло мимо внимания дядюшки.
– Взять в дом человека с улицы, еще и рудиария, мог только такой болван, как сын моего брата. Неудивительно, что он не поделился со мной этой новостью. – Квинт Лоллий хлопнул племянника по плечу с таким видом, словно собирался дать ему подзатыльник. По тому как привычно Лоллий-младший вжал голову в плечи можно было судить, что в прежние времена в отношениях дяди и племянника подзатыльники были делом привычным. – Я даже гуртовщика не назначу, если за него не поручится управляющий. Уверен, твой друг не поступил бы подобным образом. Еще Варрон писал, что лишь самые проверенные и преданные из рабов, должны работать в доме. Катон же говорил, что отбирать домашних рабов следует из тех, кто родился и был воспитан в семье. В крайнем же случае рекомендовал покупать их из числа греков у проверенного торговца с надежной репутацией.
Нельзя сказать, чтобы Лоллий-младший игнорировал поучения дядюшки. Напротив, лицо его выражало глубочайшую заинтересованность и готовность немедленно взять эти рекомендации на вооружение. Однако, Иосиф готов был поручиться, что на самом деле мысли Лоллия-младшего витают где-то очень далеко, никак не соприкасаясь с мудростью знаменитых агрономов.
– После того как ты продал свою половину усадьбы твой племянник остался без присмотра, – заметил Петроний.
– Да. Печально, – печали в голосе Лоллия-старшего точно не было. Как не было ни раскаяния, ни сочувствия. – А что было делать? Мне срочно понадобились деньги, чтобы выкупить пай в одной скотоводческой компании в Апулии. Нельзя было упускать такого случая.
– И ты удружил мне замечательным соседством, – упрекнул дядюшку Луций Лоллий.
– Он деловой человек. Немного не нашего круга, но разумный и с крепкой хваткой, – беспечно возразил старший родственник.
– Ты, верно, хорошо его знаешь? – поинтересовался Петроний.
– В Риме все друг друга знают. У него большой бизнес на севере, несколько лавок в Городе, две мастерские. Думаю, его дела идут неплохо, раз он мог позволить себе купить такой прекрасный дом. Что поделаешь: провинциалы скупают усадьбы, а почтенные семьи их продают, чтобы свести концы с концами, – проворчал Квинт. – Такие уж времена наступают.
– Времена, когда последние станут первыми, ибо первые утратят и то, что имеют, – заметил Иосиф.
– Да уж, времена, когда всякий раб считает себя философом, – буркнул Лоллий-младший.
– Времена, когда всякий философ чувствует себя рабом, – парировал иудей.
– Недурно, – одобрил Лоллий-старший. – Вижу ты мудрец не хуже нашего Эбура. Если ты так же хорошо справляешься с хозяйством так и быть – перекуплю тебе у Петрония.
– Жаль тебя разочаровывать, но с этим ничего не получится, – сказал Петроний.
– Что так? Думаешь не хватит денег. Сколько за него попросишь?
– Иосиф вольноотпущенник.
– Вольноотпущенник, – Лоллий-старший фыркнул. – Что за мода пошла! Будто раб станет работать лучше, если на него надеть фригийский колпак61.
– Если будет знать, что может получить свободу. Будет иметь стимул, можно сказать, – осмелился возразить Лоллий-младший и, судя по мелькнувшему на его лице испугу, немедленно пожалел о своей неосторожности.
– Чушь! – Лоллий-старший воинственно взмахнул рукой, отчего стоявший на столе кубок взлетел в воздух и жалобно прозвенев приземлился возле имплювия. Сразу двое слуг кинулись ликвидировать последствия этой неосторожно. Один подхватил упавший кубок, а второй парой ловких движений вытер лужу, тряпкой, которая была у него в руке. – Раб работает лучше, если хозяин заботится о его здоровье, кормит его вволю, не позволяет лениться и не перегружает чрезмерной работой. Вот вам рецепт. А прочее – выдумки модных умников, что разглагольствуют перед толпами молодых болванов.
– Однако, дядюшка, ты не станешь отрицать, что мой Эбур хороший управляющий, – решился оспорить это утверждение Лоллий-младший.
– Эбур счастливое исключение, которое только подтверждает мою мысль, – Лоллий-старший воинственно рубанул рукой воздух. – Деда Сирпика тоже когда-то отпустили на волю. А теперь его внук скупает усадьбы римских граждан и ведет себя так, будто его предки осаждали Вейи вместе с Фабиями.
– Если ты о нем столь невысокого мнения, как получилось, что ты продал ему свой дом? – спросил Петроний.
– Я знаком с его женой. – Гнев старшего родственника угас. – Замечательная женщина и из хорошей римской семьи. После несчастья с отцом и братом ей ничего не оставалось, кроме как принять предложение Сирпика.
– Несчастья?
– Заговор Эгнация. Шумное было дело, – торжественно выговорил Квинт Лоллий. – Многие поплатились. Сатурнин62 тогда не разбирал правых и виноватых. Столько славных семей пострадало.
– Эгнация была невестой Арарика, – уточнил Луций Лоллий.
– Ты имеешь виду Арарика, от которого вы унаследовали поместье? – переспросил Петроний.
– Его сына, который покончил с собой, – ответил Лоллий-младший.
– Чтобы избежать ареста, – пояснил Лоллий-старший. – Гай Волузий Арарик, мой двоюродный брат, не перенес потерю единственного сына. Угас меньше чем за год. Мы с отцом этого идиота унаследовали состояние. Включая эту прекрасную усадьбу, – Лоллий обвел вокруг себя рукой. – Разделили поместье надвое. Старый дом достался моему бедному брату, а на своей половине я построил новый. В котором сейчас живет внук погонщика мулов. Таково уж непостоянство этого мира.
– Да. Твой племянник много раз рассказывал мне эту историю, – задумчиво проговорил Петроний. – Как я помню, Арарик был среди заговорщиков.
– Никто не знает подробностей. – Квинт Лоллий развел руками. – У Эгнация собиралось много молодых людей. Честолюбивых, амбициозных. Кто из них был заговорщиком, а кто просто болтуном я не могу сказать. Что поделаешь, время было смутным и никому не хотелось, чтобы случились новые мартовские иды63. Одно скажу. Он покончил с собой и значит на то были причины.
К этому времени в атрии остались лишь мальчик, прислуживавший у стола и Эбур, который, стоя у стола в дальнем углу, сверял какие-то счета. Когда речь зашла об Арарике, Эбур застыл, напряженно вслушиваясь в каждое слово, и медленно, все еще сжимая в руках таблички, двинулся к столу. Лишь Иосиф, не принимавший непосредственного участия в беседе, заметил этот маневр, и только
