Доверяя своим инстинктам, я вслепую потянулась к двери, ухватилась за ручку, открыла ее и потащила за собой Тауни. Толкнув дверь плечом, я почувствовала, как с другой стороны на нее давит какая-то сила, пытаясь проникнуть внутрь.
— Помоги мне! — крикнула я Тауни, наваливаясь всем телом на дверь.
Тауни прижалась спиной к двери, упираясь ногами в деревянный пол.
С той стороны сквозь черный туман донесся циничный смех. Я узнала этот смех. Человек в церкви. Человек, который насмехался надо мной.
С силой толкнув дверь, я ее закрыла. Продолжая удерживать дверь, я повернула замок. Мы с Тауни тяжело дышали, глядя на двери, и попятились назад, когда черный туман ударился о стекла.
— Смотри, — показала Тауни на внутреннюю стену.
Зеленый плющ на трафарете перестал расти. Несколько листьев почернели и осыпались со стены.
— Это плохо.
— Что это значит?
— Это значит, что мы успели вовремя. Давай выбираться отсюда. Сконцентрируйся на своем реальном теле. Почувствуй, как сидишь на полу, как воздух входит и выходит из твоих легких. Когда сольешься со своим телом, открой глаза на другой стороне.
Я подождала пока Тауни несколько раз мелькнула в моей комнате-видение, а затем исчезла. Я открыла глаза. Мы снова находились в гостиной, сидели на полу. Ничего не говоря, мы уставились друг на друга.
— Что случилось? — спросила Оливия, сидевшая на полу в нескольких футах от нас.
Я посмотрела в сторону стеклянной стены.
— Мы не смогли разглядеть лицо. Он как-то может загораживать обзор. И он оказался у нас в видении.
— Как такое вообще возможно? — удивилась Оливия.
Я пожала плечами.
— Технически, это и его память тоже, так что, может быть, получается отследить ее или что-то в этом роде. Я не знаю.
— У меня голова кружится, — пробурчала Тауни, вставая. — Это нормально?
— Бывает, — ответила я, тоже поднимаясь. — Бернадетт хочет есть после видений. Не стесняйся, если нужно, порыться в холодильнике. — Я протянула руку, чтобы помочь Оливии.
— Я не голодна, — отмахнулась Тауни. — Просто голова кружится. Я пойду прилягу. Спокойной ночи.
— Тауни, — окликнула я ее, когда она уже подошла к лестнице. — Не входи в видение одна. Только не тогда, когда он где-то там разгуливает.
— Кажется, с видениями на какое-то время покончено. Это было немного страшнее, чем я думала.
— Добро пожаловать в мой мир, — усмехнулась я.
Оливия подождала, пока Тауни исчезнет на лестничной площадке, и спросила шепотом:
— И что? Ты не видела ничего, что помогло бы его опознать?
— Видела человека с размытым лицом. Больше я ничего не могу сказать, кроме того, что он носит уродливые коричневые ботинки.
— Ну, это не слишком помогает.
— Знаю. Жаль, что здесь нет Бернадетт. Может быть, она бы подсказала, как он закрывает нам доступ к своему лицу.
Оливия сидела на диване, оглядываясь по сторонам.
— Так что же нам теперь делать?
— Сейчас я провожу тебя до машины, и ты поедешь домой.
Оливия вскочила, довольно улыбаясь.
— Ой, я забыла тебе сказать! Остин оставил мне ключи от своего джипа. Я теперь отдохну от вождения «Хонды» Фрэнсиса. Ура!
— Это не похоже на Остина, — заметила я, подняв бровь. — Он сказал, что ты можешь водить его джип?
— Ну, он сказал, что в нем лежат ключи, если кому-то понадобится его отогнать. Почти то же самое.
Только в сознании Оливии эти две вещи равнозначны. Я последовала за ней на крыльцо и ждала, пока она садилась в джип и поворачивала за угол сарая.
Вернувшись в дом, я снова закрыла двери и выключила свет, направляясь наверх, в свою спальню. Я устала, но решила еще раз попробовать связаться с Бернадетт.
Сев на пол в спальне, лицом к заднему двору, я закрыла глаза и вошла в видение. Перейдя на другую сторону, я увидела лишь белый туман. Он клубился и растекался вокруг меня, мешая видеть больше, чем на фут или два вперед, но угрозы в нем не чувствовалось.
Я звала Бернадетт, но она не отвечала. Все же я подождала, пока не почувствовала, что у меня болит задница от сидения на деревянном полу. Я призвала свои экстрасенсорные двери, возвращаясь к реальности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оглядев спальню, я решила, что пора спать. Переоделась в штаны для йоги и футболку, желая быть полностью одетой на случай, если придется подниматься посреди ночи. Откинув одеяло, я забралась под него. Поправила подушку и только устроилась поудобнее, как на тумбочке рядом со мной зазвонил телефон. Я потянулась к нему, взглянула на дисплей, прежде чем ответить.
— Привет, Остин.
— Привет, красавица, — раздался на другом конце провода веселый голос Остина. — Я тебя разбудил?
— Нет. Я только забралась в постель. Тебе что-нибудь нужно?
— Да, вообще-то. Я тоже лег спать, но вспомнил, что оставил телефон в понтоне. Я спустился за ним. Но помнишь опрокинутое Оливией ведро с рыбой?
— Да, — со смехом ответила я.
— Так вот, моя лодка теперь воняет. Поскольку у тебя нашлось волшебное зелье для моей машины, я подумал, не можешь ли ты порекомендовать что-нибудь для моей лодки?
— У понтона нейлоновое ковровое покрытие, верно?
— Да. Ковролин сделан так, чтобы не пропускать воду и быстро сохнуть.
— Хорошо, да, у меня есть чистящее средство, которое можно использовать. Во сколько ты собираешься утром на работу?
— Я не пойду. До конца недели взял отпуск. У меня вчера закончилась большой проект, и я решил отдохнуть дома. Конечно, я совершил ошибку, сказав об этом Оливии, и она каким-то образом убедила меня помочь с покраской завтра.
— Насколько я слышала, многие вызвались добровольцами, так что не волнуйся. Оливия сегодня оставила военного «мула» Бернадетт у канала. Давай я оставлю чистящий раствор на причале Бернадетт, когда пойду за «мулом» утром? Тогда ты сможешь переплыть канал и почистить ковер, пока мухи не начали рассматривать твой понтон в качестве своего нового дома.
Наступила долгая пауза, затем Остин признался:
— Я даже не подумал о мухах. Да, у Оливии будет на одного маляра меньше.
— Если она будет жаловаться, просто напомни, что это она вылила ведро со склизкой рыбой.
— Так я и сделаю, — усмехнулся Остин. — Это приятно.
— Что? Ловить рыбу на своей лодке?
— Нет, вот так разговаривать с тобой по телефону. Мне кажется, что когда бы я тебя ни увидел, один из нас всегда куда-то спешит.
Я улыбнулась, глядя на потолок спальни.
— И правда приятно.
— Знаешь… Я все еще должен тебе ужин. Я пригласил тебя на прошлой неделе, но ты не смогла вписать меня в свой график.
Моя улыбка померкла, когда я подумала обо всем, что сейчас происходит в моей жизни. Смерть отца. Бернадетт исчезла. Тауни в опасности.
— Просто сейчас не лучшее время, Остин.
Остин снова замолчал, но я услышала легкий вздох.
— Я понимаю. Ладно, не буду мешать. Спокойной ночи, Давина.
— Спокойной ночи, Остин. — Я положила телефон обратно на тумбочку и уставилась в потолок, пытаясь понять, правильно ли поступила, отказавшись от приглашения Остина.
Глава 26
Я спала урывками. Каждый раз, просыпаясь, искала в окружающей обстановке причину своего беспокойства, но ничего подозрительного не находила. Скорее всего, я реагировала на Тауни. По всей видимости, ее мучили кошмары, что вполне объяснимо, учитывая все, что ей пришлось пережить.
Когда часы показали шесть утра, я, спотыкаясь, направилась в ванную, чтобы принять душ. Через двадцать минут спустилась по лестнице. Тауни и Санни готовили завтрак на кухне. Они обе выглядели такими же измотанными, как и я.
После еды мы сидели, как зомби, до семи, прежде чем Санни и Тауни решили, что им пора отправляться. Они ехали в Индиану навестить мать Санни, оставив Джеки сегодня сидеть с Томом. Джеки пообещала, что свяжется со мной, если поведение Тома снова станет неадекватным.
Я убрала посуду с завтрака, навела порядок в гостиной и поправила лежащие на дальнем конце стола бумаги. Заметив те самые документы, которые лежали под ковром в шкафу в комнате наверху, я бегло просмотрела заголовки, впервые обратив на них внимание. Первыми двумя оказались свидетельства о смерти моей тети Перл и ее новорожденного сына. Следующий длинный документ — юридическая муть о перераспределении собственности. И последний документ не имел названия. К тому же он содержал столько юридической терминологии, что я даже не пыталась его прочесть.
