«Дорогой Леви! Оставляю тебе одного моего конкурента, который тоже преследует тебя и жаждет твоих денег! Такой соперник мне невыгоден и поэтому предоставляю его в твое распоряжение! Делай с ним что хочешь!
Рыжий Дьявол».
Старик снова ехидно захихикал и совсем не слушал того, что говорил ему Боб.
— Да, негодяй должен умереть! — проговорил Канцер. — Быть может, тогда и другой злодей, этот Рыжий Дьявол, как-нибудь попадется в мои руки!
— Бога ради, Канцер, опомнитесь же! Я такой же враг Рыжего Дьявола, как и ты! — воскликнул Боб.
Но старик злобно указал на беспорядок в комнате.
— Это ты наделал, негодяй! — закричал он. — Ты искал моих денег, но ты их не найдешь, никто не найдет их! Все они умрут, как ты сейчас умрешь!
— Стой! — снова вскричал Боб. — Я один из людей Пинкертона, которые хотят тебе помочь!
— Пинкертоны выгнали меня, они не хотели мне помочь! — возразил старик. — Да ты и не принадлежишь к ним: у Пинкертонов не черные лица!
— Но ведь это Рыжий Дьявол вымазал меня! — воскликнул Боб, которому становилось все более и более жутко по мере того, как он замечал, что никакие его слова не могли убедить старика.
Леви Канцер только засмеялся. Он выдвинул ящик полуразвалившегося стола и достал оттуда сверкающий нож. С удовольствием безумного он начал вертеть его в руках, любуясь на отражение свечи в полированной стали.
— Ха! ха! чудный нож! Как он хорошо засядет в сердце! Я вонжу его медленно, дюйм за дюймом, я полюбуюсь на муки своего врага!
Медленно, шаг за шагом ужасный старик стал подходить к несчастному сыщику. Держа наготове нож, он сверкающими глазами смотрел на грудь своей жертвы, как бы прицеливаясь, куда вонзить нож.
Боб сделал еще одно последнее усилие разорвать веревки, но они только глубже врезались в тело.
Вот Леви Канцер уже возле него.
Глаза горят в безумном восторге; острие кинжала уже касается груди связанного пленника как раз над самым сердцем.
— Что ты делаешь? — чуть слышно прошептал Боб. Перед глазами его затанцевали искры, мысли стали путаться.
— Вот как я убиваю своих врагов! — злорадствовал старик. — Вот как я уничтожу всех, становящихся мне поперек дороги, всех до единого!
Старик вонзил нож. Холодная сталь медленно стала входить в тело.
Боб вздрогнул. Он чувствовал, как вонзилось острие; холодная дрожь пробежала по его телу, а из груди медленной струйкой потекла алая теплая кровь.
Леви Канцер не спускал глаз с лица своей жертвы. Но вот Боб вдруг широко, неестественно широко раскрыл глаза и уставился в полуоткрытую дверь, затем испустил глухой крик и заревел:
— Вон он… идет… Рыжий Дьявол!.. Он хочет тебя убить! Беги, Канцер!.. беги!
Старик хрипло застонал, отшатнулся и в свою очередь закричал. Нож со звоном упал на землю, и, не переставая кричать: «Помогите! Помогите!» — сумасшедший понесся через двор на улицу и исчез в темноте ночной.
Боб, которому в последнюю минуту пришла в голову эта спасительная мысль, напряг все силы, чтобы освободиться, но напрасно. Он упал вместе со стулом — и лишился сознания.
Глава III
Перерезанный поездом
На другое утро с первым поездом Нат Пинкертон вернулся в Нью-Йорк. Было еще почти темно, когда он, приехав к Центральному вокзалу у 42-й улицы, сошел с поезда и направился к станции метрополитена.
Вскоре электрический поезд быстро примчался. Станция 9-й улицы уже осталась позади, и поезд приближался к улице Гоустон, где Пинкертон намеревался сойти, как вдруг кондуктор изо всех сил налег на ручку тормоза и одним сильным внезапным движением переставил рычаг.
Раздался общий испуганный крик пассажиров, вагоны проехали еще несколько метров и остановились. Никто из публики не знал, что означала эта внезапная и поэтому неприятная остановка поезда, но Пинкертон, быстро соскочивший на полотно дороги, сразу сообразил, в чем дело.
При бледном свете просыпающегося утра он разглядел человека, который лежал на рельсах перед самым поездом. Вид его был ужасен. Правая рука, лежавшая на рельсах, казалось, была совершенно отрезана; лицо, окаймленное белыми волосами и густой белой бородой, имело явные следы крови.
С первого взгляда Пинкертон узнал несчастного, которого переехал электрический поезд. Это был тот самый странный старик, который накануне заходил в контору сыщика.
Пинкертон тотчас же оставил поезд и пошел со служителями, которые отнесли тело пострадавшего на станцию Гоустон. Там его положили на скамейку, а один из чиновников сейчас же отправился за санитарным отрядом. Поезд тем временем умчался дальше.
Вокруг покойника сейчас же собралась толпа любопытных, но Пинкертон, опустившийся на колени возле безжизненного тела, не обращал на это никакого внимания и спокойно принялся за свое исследование.
Он не думал, чтобы со смертью старика было связано какое-нибудь преступление. По его мнению, гораздо вернее было предположить, что старик в припадке безумия, спасаясь от воображаемого врага, побежал по полотну дороги и, не обратив внимания на мчавшийся ему навстречу поезд, был сшиблен с ног и попал под колеса вагонов.
В пользу такого предположения говорила и большая рана на лбу: череп был, казалось, совершенно размозжен.
Но один вопрос возникал в голове Пинкертона. Неужели старик из одного только безумия, воображая за собой преследователя, взбежал на расположенное высоко над улицами полотно дороги навстречу верной смерти? Или же он действительно спасался от чьего-то преследования?
Искаженное ужасом лицо старика производило впечатление, точно он еще перед самой смертью увидел нечто страшное, ужасное.
В сюртуке покойного, в боковом кармане, Пинкертон нашел старый засаленный портфель, из которого, когда он его раскрыл, выпало несколько бумаг и между прочим пустой конверт с адресом: «Мистеру Леви Канцеру, Бруклин, Цветочная улица, 12, во двор».
— Ага! Вот его имя и адрес, которые он вчера ни за что не хотел мне сказать! — пробормотал он. — Зачем он скрывал их? Быть может, тогда не случилось бы с ним этого несчастья?
В другом кармане сыщик нашел еще одну маленькую записку. Он развернул несколько скомканную бумажку и прочел то, что было на ней написано, сначала с выражением удивления, а потом даже испуга:
«Дорогой Леви! Оставляю тебе одного моего конкурента, который тоже преследует тебя и жаждет твоих денег! Такой соперник мне невыгоден и поэтому предоставляю его в твое распоряжение! Делай с ним что хочешь!
Рыжий Дьявол».
— Что бы это значило? — Пинкертон с состраданием посмотрел на покойника и прошептал: — Бедняга! Значит, в самом деле тебя преследовали враги, жаждавшие твоих денег, и Рыжий Дьявол — это не плод больного воображения?! Но я найду Рыжего Дьявола, и он горько поплатится мне тогда за то, что довел тебя до безумия и отравил твою жизнь беспрестанным смертельным страхом!
В этот момент кто-то дотронулся до плеча Пинкертона:
— Начальник!
Пинкертон поднял голову:
— А, это ты, Моррисон!
На молодом сыщике лица не было. Пинкертон тотчас же встал на ноги и, сунув в карман найденные бумаги, отвел его в сторону:
— Что случилось, Моррисон?
— Боб исчез.
Это было сказано таким грустным, почти отчаянным голосом, что у Пинкертона сжалось сердце:
— Исчез? По какому же случаю?
— Он пошел преследовать одного человека, который, по всей вероятности, и есть тот самый Рыжий Дьявол, о котором говорил покойный старик, и до сих пор он не возвращался. Зная, что вы сойдете на этой станции, я побежал сюда, чтобы поскорее уведомить вас.
— Расскажи, когда вы увидели Рыжего Дьявола?
Моррисон подробно рассказал обо всем, что они видели с Бобом из окна конторы, и закончил свое повествование следующими словами:
— Я еще вчера вечером отправился по меловым следам, оставленным Бобом, но я не мог их найти, так как они были смыты дождем. Всю ночь я пробродил, но нигде не нашел и слабого намека на то, куда мог пропасть Боб. Можете себе представить, начальник, в каком я настроении!
Пинкертон погрузился в мрачные размышления. Он вспомнил записку, найденную в кармане покойного.
— Ей-богу, пожалуй, этот мнимый конкурент Рыжего Дьявола и есть наш Боб, которого выдали старому полусумасшедшему Канцеру для того, чтобы тот убил его? Слушай, Моррисон! Едем сейчас же в Бруклин и отыщем квартиру покойного Канцера! Быть может, мы найдем там ответ загадки!
Сыщики сели в следующий электрический поезд и через висячий мост переехали в Бруклин. Пинкертон, отлично знающий план города, легко нашел Цветочную улицу, и таким образом они вскоре достигли своей цели.
В маленьком грязном переулке, всего-то имевшем не более нескольких десятков домов, не трудно было найти дом номер 12. Через низкий проход они попали в грязный узкий двор.
