Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В витринах третьей кунсткамеры поблескивала чешуя нимф, русалок и водяных. Положенная под язык, такая чешуйка помогает глубже нырять и дольше находиться под водой. Но были здесь и чешуи драконов всех размеров и форм. Если верить слухам, чуть ли не во всех уголках зазеркального мира еще оставались живые особи, но сам Джекоб лишь однажды краем глаза видел промелькнувшую в небе тень, подозрительно смахивавшую на драконью. Одну из стен зала целиком занимала витрина, где, вытянувшись во всю длину, лежала мумия красного дракона. Размеры ее впечатляли, однако поговаривали, что это всего лишь муляж, искусно изготовленный по приказу прадеда императрицы из шкур обычных животных.
Джекобу некогда было любоваться ни дохлым драконом, ни ведьмиными метлами. Мяч, который он разыскивал, обнаружился в одной из витрин четвертого зала. Величиною не больше куриного яйца, он красовался на подушечке черного бархата. Джекоб нашел его в пещере водяного, когда освобождал похищенную дочку булочника. Приложенное к экспонату описание весьма походило на сказку о золотом мяче, хорошо известную по ту сторону зеркала:
Первоначально любимая игрушка младшей дочери Леопольда Добродушного, с помощью которой она нашла своего жениха (впоследствии короля Венцислава Второго) и избавила его от колдовского заклятия в образе лягушки.
Но это была еще не вся правда. На самом деле мяч был западней. Всякий, кто его ловил, немедленно оказывался внутри и мог выбраться из заточения только после того, как кто-то снаружи тщательно протрет его золотую оболочку.
Джекоб взломал витрину ножом, испытав на миг большое искушение прихватить еще несколько вещиц, дабы пополнить свой сундук в каморке у Хануты, однако оставил эту мысль, понимая: пропажи одного только мяча уже вполне достаточно, чтобы не на шутку разгневать ее величество. К тому же, едва он сунул мяч в карман плаща, в первом зале неожиданно вспыхнули газовые лампы. Заметив, что сам он уже становится видимым, Джекоб юркнул за витрину, где сиротливо кособочился изрядно стоптанный сапог-скороход саламандровой кожи – его еще Ханута в свое время продал отцу императрицы (найти к сапогу пару он так и не смог). Звук шагов гулко разносился по залам, потом Джекоб услышал, как кто-то возится с замком витрины. Но увидеть ночного гостя он из своего укрытия не мог, а выйти не решался, опасаясь выдать свое присутствие. Кем бы ни был ночной посетитель, оставался он в кунсткамерах недолго. Свет погас, тяжелые двери захлопнулись, и Джекоб снова остался в кромешной тьме один.
Его уже вовсю мутило от слизи, но он заставил себя еще раз пройти вдоль витрин, чтобы выяснить, ради каких таких чудес явился в залы таинственный незнакомец. Исчезла ведьмина целительная игла, два когтя дракона, якобы защищающие от ран, и лоскут кожи водяного, которой приписывалось такое же чудодейственное свойство. Так и не взяв в толк, что все это значит, он довольствовался предположением, что это, наверно, императрица решила в качестве свадебного подарка преподнести жениху несколько магических оберегов, дабы его не сменил вскорости какой-нибудь новый, куда менее миролюбивый гоильский король.
Когда золотые двери снова захлопнулись за ним, он почувствовал себя настолько худо, что его чуть не вырвало прямо на лестнице, но он только крепче сжал в кулаке золотой мяч. У него уже начинались судороги – первые предвестья паралича, вызываемого слизью, – а дворцовым коридорам все не было конца. Джекоб решил возвращаться через сады, откуда пришел. Они, правда, были обнесены высокой каменной оградой, однако Рапунцелева коса не подвела его и на сей раз. Хоть одну толковую вещь сумел сберечь.
Солдат Доннерсмарка все еще стоял у ворот, но Джекоба он даже не заметил, что и неудивительно, ведь его тело было еще полупрозрачным, как у привидения, и ночной сторож, совершавший свой неспешный обход по городским улицам, чуть не столкнувшись с Джекобом лицом к лицу, от ужаса выронил фонарь.
По счастью, пока он доплелся до гостиницы, тело его приобрело уже вполне зримые очертания. Зато каждый шаг давался с трудом, пальцы рук почти не слушались. С грехом пополам он влез в лифт и только перед дверью своей комнаты вспомнил о Лисе.
В дверь он колошматил с такой силой, что двое разбуженных гостей высунулись из своих комнат, прежде чем солдат наконец-то ему отпер. Джекоб ввалился в номер и, шатаясь как пьяный, сразу направился в ванную, где его вырвало. Лисы нигде не было.
– Где она? – спросил Джекоб, выходя из ванной. И прислонился к стене – ноги уже совсем не держали.
– Я в шкафу ее запер. – Солдат обиженно показал ему окровавленную руку, наспех перевязанную носовым платком. – Она меня укусила!
Джекоб выставил его в коридор.
– Передашь Доннерсмарку: я исполнил, что обещал.
Он обессиленно привалился к двери. Один из эльфов, что все еще кружили в номере, оставил серебристый шлейф пыльцы у него на плече. Сладких снов, Джекоб!
Лиса была в шкуре и ощерила зубы, едва он распахнул дверцы шкафа. Если она ему и рада, то замечательно умеет это скрывать.
– Это что, от феи? – только и спросила она при виде его перепачканной кровью рубашки и с невозмутимым лицом продолжала наблюдать, как он тщетно пытается раздеться.
Пальцы у него были уже как деревяшки.
– Я чую слизь-невидимку.
Как ни в чем не бывало она старательно вылизывалась, устраняя следы грубых солдатских прикосновений со своей пышной шкурки.
Джекоб, пока еще был в силах, сел на кровать. Колени тоже почти не гнулись.
– Помоги мне, Лиса! Мне завтра на свадьбу идти, а я и пошевельнуться не могу.
Она так долго глядела на него молча, что он испугался, уж не разучилась ли она разговаривать.
– Хорошенький укус тебе бы очень не повредил, – вымолвила она наконец. – И, не скрою, он доставит мне огромное удовольствие. Но прежде ты мне расскажешь, что ты опять задумал.
48. Свадебные планы
Небо над крышами города подернулось первым рассветным багрянцем, а Тереза Аустрийская все еще бодрствовала. Час проходил за часом, а она все ждала, но когда один из карликов провел наконец Доннерсмарка в зал аудиенций, все чаяния императрицы были упрятаны под непроницаемой напудренной маской.
– Он исполнил, что обещал. Король уже велел искать ее повсюду, но, если Джекоб сказал правду, ее не найдут.
Доннерсмарк, похоже, был не слишком-то рад известию, которое сам же принес, зато сердце императрицы забилось сильнее: именно на такое известие она и уповала.
– Хорошо. – Она провела рукой по туго затянутым волосам. Поседели уже, но ей их красят. У нее золотые волосы, как и у дочки. Теперь она сохранит дочь. И трон. И свою честь. – Отдай заготовленные приказы.
Доннерсмарк склонил голову, как всегда, когда был не согласен с ее решением.
– В чем дело?
– Вы можете убить их короля, но его армии стоят в двадцати милях от столицы.
– Без Кмена и феи они обречены.
– Кто-нибудь из ониксовых гоилов его заменит.
– И заключит мир! Ониксовые гоилы мечтают о господстве только под землей.
Она сама слышала, сколько нетерпения в ее голосе. Не хотелось думать, хотелось действовать. Пока возможность не упущена.
– Но их подземные города переполнены. А народ потребует отмщения. Они боготворят своего короля.
Какой же он упрямый! И устал от войны. Но он самый умный из всех. И самый неподкупный.
– Больше я повторять не буду. Отдай заготовленные приказы.
Она махнула одному из карликов.
– Вели подавать завтрак. Я проголодалась.
Карлик умчался, но Доннерсмарк все еще не двигался с места.
– Как быть с его братом?
– А как еще с ним быть? Он телохранитель короля. Полагаю, он умрет вместе с ним. Ты принес то, что я просила для дочери?
Доннерсмарк положил вещицы на стол, за которым она сиживала еще девочкой, наблюдая, как отец подписывает и скрепляет печатью указы и смертные приговоры. Теперь перстень с печатью носит она сама.
Целительная игла, коготь дракона, кожа водяного. Подойдя к столу, она погладила матово-зеленые чешуйки, когда-то покрывавшие руку водяного.
– Прикажи вшить кожу и коготь в подвенечное платье дочери, – бросила она фрейлине, что в ожидании застыла у дверей. – А иглу отдашь врачу, которому велено быть наготове в ризнице.
Доннерсмарк протянул ей еще один коготь:
– Это для вас.
Он отдал честь и уже повернулся, чтобы уйти.
– Что с Джекобом? Ты приказал его арестовать?
Доннерсмарк так и запнулся на ходу, словно ему под ноги труп бросили. Но когда он обернулся, лицо его было столь же непроницаемым, как и ее собственное.
– Солдат, дожидавшийся у ворот, сказал, что он не выходил. Во дворце мы его тоже не нашли.
– И что? Гостиницу проверяли?
Он посмотрел ей прямо в глаза, но взгляд не выражал ровным счетом ничего.
– Да. Его там нет.
- Хищник: Вторжение - Тим Леббон - Зарубежная фантастика