9. Эйзенштейн, конечно, собирается вернуться в Советский Союз. Во всяком случае, он говорил об этом всем, с кем я обсуждал наши дела, и у меня есть письма от него, в которых он убеждает меня сопровождать его при возвращении…»

Телеграмма Сталина полностью лишила Синклера покоя. Вместо того чтобы добросовестным финансированием ускорить завершение съемок, он старается ускорить наш отъезд.

В январе 1932 года, когда у нас еще не была снята большая часть новеллы «Фиеста» и вся «Солдадера», Кимбро по поручению Синклера письменно извещает Эйзенштейна о том, что съемки прекращаются, и предписывает ему выехать в США.

Состояние духа критическое. Ностальгия обрушилась на нас с силой ураганного ветра. Однако весь февраль мы сидим на границе Мексики с Техасом. Нас не пускают в Штаты, отказывают во въездной визе. Наконец удается добиться транзитной визы через Нью-Йорк, без права задержки в Америке. К нашему великому сожалению, отпадает возможность монтажа фильма в Голливуде. Синклер, встречая нас, изображает на лице радость и дает согласие на монтаж в СССР. Но на следующий день меняет свое решение под тем предлогом, что отснятый материал — собственность вкладчиков и не может быть доверен Эйзенштейну без солидной денежной гарантии. Мы уезжаем с пустыми руками, с камнем на сердце.

В течение всего 1932 года ведутся безрезультатные переговоры о выкупе отснятого нами материала. Не спасают дела и попытки наших друзей в Соединенных Штатах на свои средства приобрести материал. 30 сентября к Эптону Синклеру с телеграммой обращается Анри Барбюс:

«Прошу Вас немедленно сделать все возможное для соглашения с СССР по поводу фильма Эйзенштейна, в противном случае погибнет это великое произведение, уже знаменитое и страстно ожидаемое всем общественным мнением Европы. Вопрос серьезный и важный. Полностью рассчитываем на Вас. Дружески А. Б.».

Эта попытка воздействовать на Синклера тоже не дает положительного эффекта. Американский писатель-социалист Синклер намеревался выдвинуть свою кандидатуру в губернаторы штата Калифорния. На его предвыборных листовках красуются на одной стороне 10-долларовая купюра — символ благополучия по-американски, на другой — набор обещаний. С красными, группой Эйзенштейна, он не намерен знаться. Он — хозяин материала. Он имеет полное право возместить свои затраты. Высказав все это публично, Синклер приступает к осуществлению своего давнего намерения — сделать фильм на материале новеллы «Магей». К июлю 1933 года фильм, смонтированный Солом Лессером из «Метро-Голдвин-Мейер», готов. Синклер утверждает, что он смонтирован в полном соответствии с замыслом Эйзенштейна.

Сергей Михайлович, увидев эту поделку, называет «Бурю над Мексикой» извращенным произведением, пародией на наш замысел. Выпуск картины на экраны вызывает взрыв негодования у наших друзей в США и Мексике. Мексиканская прогрессивная интеллигенция выпускает манифест протеста. В США редакция журнала «Экспериментальное кино» организует «Международный комитет защиты фильма Эйзенштейна», публикует сценарное либретто «Que viva Mexico!» и резкое заявление протеста, обвиняющее Синклера в том, что он лишил великого художника возможности закончить работу и губит замечательное произведение искусства. Все тщетно. В ответ Синклер снова ссылается на вкладчиков, доверие которых якобы обманул Эйзенштейн. Тон у Синклера угрожающий: «Я не намерен публично нападать на Эйзенштейна до тех пор, пока он не нападает на меня и мою семью. Если же он это сделает, то конечно же я отвечу, и мой ответ будет таким, что уничтожит его».

Эйзенштейн так и не смонтировал ни одного метра из тех 70 тысяч метров пленки, что мы сняли в Мексике. (Мы получали проявленный материал, просматривали его на таможне и коробки отправлялись Синклеру.) А между тем за прошедшие 40 лет на экранах мира появилось множество фильмов, скроенных из мексиканского материала группы Эйзенштейна. Те, которые мне довелось видеть, очень далеки от наших замыслов.

Эпизоды массовых революционных сцен были использованы в таком нашумевшем фильме, как «Вива Вилья», сцены боя быков — в комедии Эдди Кантора. Эптон Синклер продавал наш труд оптом и в розницу. Появились «мексиканские» короткометражки. Многие кадры пошли на «атмосферные вставки» в голливудский ширпотреб. В 1942 году торговая фирма «Белл и Хауэлл» рекламировала «Новую мексиканскую симфонию», основанную, по словам торговцев, на широко известном материале Эйзенштейна и продающуюся как шесть одночастевых короткометражек. А несколько раньше, в 1939 году, англичанка Мэри Ситон купила у Синклера около 6 тысяч метров материала и смонтировала маловыразительный фильм «Место под солнцем». Короче говоря, желающих «творить» под Эйзенштейна и за Эйзенштейна в продажном буржуазном мире нашлось великое множество.

Но какими бы побуждениями ни руководствовались создатели этих картин — корыстными мотивами, коммерческими соображениями или искренним желанием вложить свою лепту в творческий труд С. М. Эйзенштейна, — их попытки превратить в образцы искусства рабочий материал нашей киноэкспедиции оказались несостоятельными.

Со всей ответственностью я должен заявить: эти фильмы ни в коей мере не отвечают авторскому замыслу, а в большинстве случаев искажают его. Вырванные из монтажного контекста, отдельные эпизоды и кадры предстают перед зрителем в извращенном виде.

Долгое время снятый нами материал находился в Нью-Йоркском музее современного искусства. Во всех киноакадемиях и киномузеях мира имеются копии различных эпизодов «Que viva Mexico!». Их демонстрируют на докладах и лекциях как классику современного киноискусства. Об этом написано множество статей и книг. Изданы различные варианты сценария, но мне не попадался ни один, который соответствовал бы оригиналу.

В моих архивах и архивах Эйзенштейна есть рукописи сценария, монтажные разработки, эскизы музыкального плана. Помимо мексиканского варианта сценария существует написанный Эйзенштейном в 1932 году, сразу после возвращения на родину, сценарий. Он сделан с расчетом на монтаж фильма из снятого материала и поэтому состоит не из четырех, а из двух новелл — «Сандунга» и «Магей», пролога и эпилога. Новелла «Солдадера» в этом варианте сценария отсутствует вовсе, а отснятый фрагмент «Фиесты» служит связующим звеном между центральными новеллами. В этом варианте сценария сказано все то, что было опущено и зашифровано по цензурным соображениям в «мексиканском» либретто. В 1947 году, за год до смерти, Сергей Михайлович пишет «Послесловие» к пока не вышедшему на экраны фильму «Que viva Mexico!».

Одним словом, мы располагаем глубоким и полным изложением первоначального проекта фильма. И фильм этот предстает перед моим мысленным взором как величественная эпопея народной судьбы, проникнутая предчувствием революционных свершений. Классическим совершенством отмечена пластическая выразительность снятых кадров, опиравшаяся как на древние традиции мексиканской культуры, так и на открытия крупнейших современных художников — Посады, Ороско, Риверы, Сикейроса. В свою очередь наша работа в Мексике стала школой кинематографического мастерства для зарождавшегося тогда национального кино. (В итоге работы с нами в качестве ассистентов, переводчиков, осветителей, участников массовки из многих молодых энтузиастов выковывались кадры мексиканского кино. В то время в Мексике не было своей кинопромышленности, своих режиссеров, операторов и художников кино. Участие в съемках «Que viva Mexico!» для многих нынешних знаменитостей мексиканского кино было киноакадемией высшего класса. Они это постоянно подчеркивают.)

Долгие годы мы смотрели издалека и на коммерческие эксперименты с революционным по духу материалом, оказавшимся в капиталистическом плену. Сравнительно недавно, в 1957 году, ученик Эйзенштейна по ВГИКу, историк кино Джей Лейда систематизировал и описал все кадры, хранящиеся в Нью-Йоркском музее современного искусства, и сделал три учебных фильма.

Нет, мы не только смотрели издалека, как кромсают и кроят на свой лад наш фильм. Мы все эти 40 лет добивались возвращения нам 70 тысяч метров, снятых в 1931 году нашей киногруппой в Мексике.

Когда я писал эту главу, пришло долгожданное известие о том, что материал несмонтированного фильма «Que viva Mexico!» прибыл из Соединенных Штатов в СССР. Госфильмфонд обменял его на несколько наших фильмов.

Велика ответственность за будущее полученного наконец материала. Нет в живых Эйзенштейна. Умер Тиссэ. Что бы там ни оказалось в железных коробках, присланных из Америки, мой долг — разобраться в этом материале и смонтировать фильм так, как мы его задумывали.

Жизнерадостное искусство

Сразу же по возвращении на Родину меня в августе 1932 года пригласил побывать у него в Горках Алексей Максимович Горький. На даче у Горького был в тот день И. В. Сталин. После расспросов о дорожных впечатлениях (добираясь домой, я проехал Мексику, США, пересек Атлантику, Францию, Германию, Польшу) Сталин, с которым я не виделся с того дня, когда он направил нас с Эйзенштейном в поездку по стране, спросил, не помешала ли его рекомендация нашей творческой работе. Я, нисколько не преувеличивая, признался, что эта поездка сыграла в нашей жизни очень важную роль. Как и многие другие работники искусства, я знал о грандиозных переменах, происходивших в промышленности и сельском хозяйстве страны, понаслышке. Когда через несколько месяцев после поездки по стройкам мне пришлось делать в Берлине, Париже и Лондоне доклады о нашей пятилетке, я реально представлял себе грандиозные масштабы задуманного и первые очевидные свершения.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 73

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Эпоха и кино - Григорий Александров бесплатно.

Похожие на Эпоха и кино - Григорий Александров книги

Борис Андреев. Воспоминания, статьи, выступления, афоризмы - Борис Андреев - Кино
Обнаженная модель - Владимир Артыков - Кино
Альбер Ламорис - Полина Шур - Кино
Андрей Тарковский: ускользающее таинство - Николай Федорович Болдырев - Биографии и Мемуары / Кино

Оставить комментарий