Шрифт:
Интервал:
Закладка:
51. Наши, теснимые со всех сторон, были сбиты с позиции и потеряли сорок шесть центурионов. Но когда галлы стали слишком горячо их преследовать, то их задержал 10-й легион, который стоял в резерве на более ровной местности. Его в свою очередь сменили когорты 13-го легиона, которые двинулись из малого лагеря под командой Т. Секстия и заняли более высокую позицию. Как только легионы достигли равнины, они остановились и выстроились против врага. Но Верцингеториг отвел своих солдат с подошвы горы назад в укрепления. В этот день мы потеряли без малого семьсот солдат.
52. На следующий день Цезарь созвал солдат на сходку и на ней порицал их безрассудство и пыл, именно что они самовольно решили, куда им идти и что делать, не остановились при сигнале к отбою и не послушались удерживавших их военных трибунов и легатов. Он указал им, как много значит невыгодное местоположение, что он и сам испытал под Авариком (12), когда застиг врагов врасплох без вождя и без конницы и все-таки добровольно отказался от несомненной победы, чтобы в бою на неудобной позиции не понести хотя бы самого ничтожного урона. Насколько он удивляется их героизму, которого не могли остановить ни лагерные укрепления, ни высота горы, ни городская стена, настолько же он порицает их своеволие и дерзость, с которой они воображают, что могут судить о победе и об успехе предприятия правильнее полководца. От солдата он требует столько же повиновения и дисциплины, сколько храбрости и геройства.
53. Но в конце этой речи он ободрил солдат и советовал им не слишком из-за этого печалиться и не приписывать храбрости врагов того, что произошло от неудобства местности. Оставаясь при своем прежнем решении относительно отступления, он вывел легионы из лагеря и выстроил их на удобной позиции. Но так как Верцингеториг и на этот раз не стал спускаться на равнину, то Цезарь после небольшого, но удачного кавалерийского сражения снова отвел войско в лагерь. То же самое он повторил и на следующий день. Решив теперь, что им приняты достаточные меры для принижения галльской хвастливости и для укрепления мужества своих солдат, Цезарь двинулся в страну эдуев. Так как враги и на этот раз не преследовали его, то на третий день он починил мост на реке Элавере и переправил свое войско на другой берег.
54. Там ему представились эдуи Виридомар и Эпоредориг, и от них он узнал, что Литавикк со всей конницей отправился волновать эдуев: поэтому необходимо им самим поспешить и прибыть раньше его, чтобы удержать эдуев в повиновении. Хотя для Цезаря по многим признакам было ясно вероломство эдуев и он понимал, что отъезд этих обоих князей только ускорит отпадение общины, однако он не счел нужным удерживать их, чтобы избегнуть всякой видимости насилия и не дать заподозрить себя в трусости. При их отъезде он вкратце упомянул о своих заслугах перед эдуями, какими слабыми и в каком состоянии унижения он их застал (13) они были согнаны в города, лишены в наказание своих земель и всего достатка, обязаны платить дань, оскорбительнейшим образом принуждены были дать заложников; но он довел их до высокого благополучия и могущества, так что они не только вернули себе свое прежнее положение, но стали пользоваться большим влиянием и значением, чем когда-либо. С таким поручением он отпустил их на родину.
55. У берегов Лигера на удобном месте находился город эдуев Новиодун. Здесь Цезарь поместил всех галльских заложников, запасы хлеба, общественную казну и значительную часть своего и войскового багажа; сюда же он отправил большое количество лошадей, скупленных им для этой войны в Италии и в Испании. Когда сюда прибыли Эпоредориг и Виридомар, то они получили следующие сведения о положении дел в общине: Литавикк принят эдуями в их главном городе Бибракте, к нему приехали верховный правитель Конвиктолитав и значительная часть сената и от имени общины отправлено к Верцингеторигу посольство для заключения мирного и дружественного договора. Тогда они и с своей стороны решили не упускать такого удобного случая. Поэтому они перебили в Новиодуне стражу и находившихся там римских купцов и поделили деньги и лошадей между собой; заложников от общин они распорядились препроводить в Бибракте к верховному правителю; город, который они не надеялись удержать за собой, они сожгли, чтобы он на что-нибудь не пригодился римлянам; часть хлеба, насколько это возможно было, второпях увезли на кораблях, а остаток бросили в реку или сожгли. Затем сами они стали набирать в окрестностях боевые силы, располагать по берегам Лигера охранительные отряды и караулы и, чтобы нагонять на римлян страх, всюду делать демонстративные конные набеги в расчете, не удастся ли отрезать римлян от подвоза и, доведя их до голода, прогнать в Провинцию. В этой надежде их особенно поддерживало то, что Лигер очень поднялся от таяния снегов и потому казался совершенно непереходимым вброд.
56. Узнав об этом. Цезарь решил поторопиться, чтобы в случае, если дело дойдет до сражения во время постройки мостов, дать его прежде, чем враг стянет сюда более значительные силы. Действительно, изменить план и отступить в Провинцию (что, по крайней мере в данный момент, всякий считал неизбежным) представлялось невозможным: с одной стороны, мешали бесславие и позор отступления, преграда в виде Кевеннского хребта и вообще трудность передвижения, с другой – он очень боялся за судьбу разъединенного с ним Лабиэна и посланных с последним легионов (14). Здесь его всадники скоро нашли брод, который был при его крайне тяжелом положении довольно подходящим, хотя только руки и плечи выдавались над водой, чтобы держать оружие. Затем, для ослабления силы течения, он поставил в воде конницу и, пользуясь первыми проявлениями замешательства врага при этом зрелище, благополучно переправил войско. На полях он нашел много хлеба и скота и, снабдив тем и другим в изобилии войско, направил свой путь в страну сенонов.
57. Так шли дела у Цезаря. Тем временем Лабиэн, оставив в Агединке для прикрытия обоза недавно прибывшие из Италии пополнения, двинулся с четырьмя легионами против Лутетии. Это – город парисиев, лежащий на острове Секваны. При известии о его приближении здесь собрались большие неприятельские силы из соседних общин. Верховное командование было вручено аулерку Камулогену: хотя он и был уже дряхлым стариком, но был призван на эту должность за отличное знание военного дела. Последний, обратив внимание на сплошное болото, которое имело спуск в реку Секвану и делало всю местность почти недоступной, расположился здесь и стал мешать нашей переправе.
58. Лабиэн сначала пытался подводить крытые подвижные галереи, заваливать болото фашинником и насыпью и таким образом прокладывать себе надежную дорогу. Но потом, когда он нашел эту работу слишком трудной, он без шума выступил из лагеря в третью стражу и тем же путем, каким пришел сюда, достиг Метиоседа. Это – город сенонов, лежащий, подобно только что упомянутой Лутетии, также на острове Секваны. Захватив здесь около пятидесяти кораблей, он быстро их связал, посадил на них солдат и без сопротивления овладел городом, так как горожане, значительная часть которых была призвана на войну, были устрашены этой неожиданностью. Восстановив мост, который в предыдущие дни был сломан неприятелями, он перевел войско и пошел на Лутетию по течению реки. Узнав об этом от бежавших из Метиоседа, неприятели приказали сжечь Лутетию и сломать городские мосты, а сами покинули болото у берегов Секваны и расположились против Лутетии и лагеря Лабиэна.
59. Уже говорили, что Цезарь отступил от Герговии, уже ходили слухи об отпадении эдуев и об удачном ходе восстания Галлии, а галлы в разговорах друг с другом утверждали, что Цезарь отрезан от своего маршрута и от Лигера и из-за недостатка провианта вынужден был спешно отступить в Провинцию. При известии об отпадении эдуев белловаки, которые уже и раньше были ненадежными (15), стали собирать войска и открыто готовиться к войне. Тогда Лабиэн, ввиду полной перемены положения, понял, что ему надо принять совершенно иное решение. Теперь он помышлял уже не о дальнейших завоеваниях и наступательных действиях против неприятеля, но о том, как бы отвести назад свое войско без потерь в Агединк. Действительно, с одной стороны ему угрожали белловаки, считавшиеся самым храбрым в Галлии племенем, с другой – против него стоял Камулоген с готовым к бою и хорошо снаряженным войском; кроме того, его легионы были совершенно отрезаны большой рекой от резервного отряда и обоза. При таких внезапных затруднениях он стал искать выхода в смелом решении.
60. Под вечер он созвал военный совет, на котором потребовал от присутствующих точного и энергичного исполнения своих приказаний; затем распределил между римскими всадниками команду над судами, выведенными из Метиоседа, с приказом пройти без шума по окончании первой стражи четыре мили вниз по течению реки и там поджидать его. Пять когорт, которые он считал наименее боеспособными, он оставил для прикрытия лагеря; а пять остальных из того же легиона должны были выступить в полночь вверх по реке со всем багажом и с большим шумом. Он разыскал и лодки и направил их туда же с приказом как можно сильнее бить веслами. А сам немного спустя в полной тишине выступил с тремя легионами по направлению к тому пункту, где должны были причалить суда.
- Стихотворения Катулла в переводе А. А. Фета - Гай Валерий Катулл - Античная литература
- Критий - Платон - Античная литература
- Пестрые рассказы - Клавдий Элиан - Античная литература
- Мера всех вещей - Платон - Античная литература / Науки: разное
- Тишина - Аристофан - Античная литература
- Горгий - Платон - Античная литература