Регионы же с новыми нефтегазовыми месторождениями, прежде всего в Восточной Сибири, при той же конъюнктуре показывают отличную динамику. Лидер здесь Иркутская область, где исключительно за счет добывающего сектора промышленное производство за три квартала 2013 года выросло более чем на 10% (при стагнации в среднем по России). Это сказалось и на месте региона в нашем рейтинге: по уровню рисков Иркутская область поднялась сразу на 17 мест. В положительной зоне находятся также Красноярский край (несмотря на падение цен на никель) и Якутия.
При затянувшейся негативной конъюнктуре рынка мы наблюдаем стагнацию производства в большинстве металлургических регионов (Свердловская, Челябинская, Липецкая и Кемеровская области): здесь промышленное производство за третий квартал 2013 года практически не выросло. В нашем рейтинге все эти регионы, за исключением Липецкой области, теряют свои позиции по уровню рисков. Но и этот печальный результат смотрится весьма неплохо по сравнению с 2009 годом, когда стремительное падение цен на металлы оказывало поистине катастрофическое воздействие на экономику перечисленных территорий. Объяснение здесь простое: к новому кризису эти регионы подошли в более благополучном положении. Во-первых, за прошедшие пять лет большинство металлургических предприятий смогли сократить внутренние издержки; во-вторых, появились новые секторы поддержки — для Свердловской области ими стали машиностроение и сектор услуг, для Челябинской и Липецкой областей — пищепром, Кузбасс поддержала стабильная ситуация в местной угольной отрасли, за последние годы подвергшейся серьезной модернизации.
Большинство диверсифицированных, экономически развитых регионов, которые все последние годы активно привлекали инвесторов, сохраняют положительные темпы роста производства, но практически везде этот рост затухает. Показательны примеры Калужской и Ульяновской областей, которые стали в медиапространстве эталонами инвестиционной привлекательности. В первом случае прирост обрабатывающих производств за январь—сентябрь 2013 года составил всего 1,5% против 3,1% в 2012 году и 7,9% в 2011-м. Рост калужского автомобильного кластера в этом году замедлился до 8% — против 11% в 2012-м и 30% в 2011-м. Оба региона несколько снизили свои позиции по экономическому риску в нашем рейтинге, ухудшилось их положение и по уровню интегральных рисков. Для сравнения: в Ленинградской области, где заводы крупнейших мировых автоконцернов вышли на проектную мощность раньше, в 2013 году обрабатывающее производство и вовсе ушло в минус. Так что в следующем году область, скорее всего, уйдет с первого места по уровню рисков в нашем рейтинге.
Положительная, но затухающая динамика производства наблюдается и в южных регионах с диверсифицированной экономикой (Ростовская и Волгоградская области, Краснодарский и, в меньшей степени, Ставропольский край), хотя еще в прошлом году эти регионы активно снижали инвестиционные риски.
Характерно, что подавляющее большинство регионов, пока еще сохраняющих положительные темпы роста производства, ориентированы на внутренний российский рынок: как потребительский (пищевая промышленность, автопром и т. д.), так и производственный (машиностроение, производство строительных материалов и т. д.).
Действительно, потребление остается, судя по всему, последним драйвером роста российской экономики. Если вернуться к распределению регионов России по динамике основных показателей экономического развития, то заметно ключевое отличие от ситуации 2009 года: конечное потребление практически не падает. Если в январе—сентябре 2009 года в 58 субъектах федерации наблюдался спад розничной торговли, то в 2013 году таких субъектов было только четыре (см. график 4 ). Такая же картина с платными услугами населению: их объем остается стабильным или даже немного растет.
Причины этого явления понятны, ведь в прошлом году реальные располагаемые денежные доходы населения выросли на 4,4%. Опережающая динамика зарплат сохранилась и в нынешнем году, прежде всего за счет бюджетников.
Вторым примечательным отличием от ситуации 2009 года стал существенный рост жилищного строительства. В целом за прошлый год прирост ввода жилья составил более 5,5%, а за три квартала этого года превысил 12%. Наибольший вклад в этот рост внесли Москва и Санкт-Петербург (плюс Московская и Ленинградская области), где завершилось формирование новых управленческих команд и определились правила игры на строительном рынке, а также города-миллионники. Скорее всего, в следующем году эти регионы в рейтинге окажутся в более устойчивом положении.
Контрастируют на этом фоне стагнирующие показатели возведения промышленных и инфраструктурных объектов (см. график 5 ): здесь нет быстрых денег конечного потребителя, а вкладываться надолго в нынешней неопределенной ситуации желающих немного.
Инвестиции взяли паузу
Нерадостно выглядит и динамика инвестиций: по итогам девяти месяцев 2013 года мы имеем спад на 1,4% (отрицательную динамику показывают около половины субъектов федерации). Спад инвестактивности в стране в целом и в регионах в частности подтверждается как Росстатом, так и альтернативными исследованиями, в частности ежеквартальными инвестиционными обзорами, которые публикует «Эксперт» (см., например, «Инвестиционный бум откладывается» в № 37 за 2013 год).
Помимо общеэкономической ситуации на скромные показатели вложений повлияло завершение целого ряда крупных инвестиционных циклов, как в отдельных регионах страны, так и в некоторых отраслях. Во-первых, несмотря на плохую динамику рынка в межкризисный период в целом, завершилась модернизация российской металлургии. Во-вторых, дошли до финишной черты масштабные трубопроводные проекты «Газпрома» и «Транснефти», прежде всего ВСТО, строительство которого оказывало прямое влияние на статистику регионов Восточной Сибири и к тому же давало поддержку упомянутой выше металлургии. В-третьих, до официального вступления в ВТО практически завершился масштабный инвестиционный цикл в российском АПК (первым делом в свиноводстве и птицеводстве).
Наконец, 2012–2013 годы — это период завершения крупнейших государственных статусных проектов: модернизация инфраструктуры Приморского края перед форумом АТЭС и строительство олимпийских объектов в Сочи.
Инвестпауза наблюдается и в автопроме. С одной стороны, в стране уже заработали сборочные предприятия практически всех крупнейших автоконцернов. С другой — пока только строятся или выходят на проектные мощности заводы производителей автокомпонентов, а также производителей шин. Отрадно наблюдать, что благодаря политике локализации в России, по сути, возрождается отрасль двигателестроения. Так или иначе, автопром либо уже прошел пик своей инвестиционной активности в России, либо близок к нему.
Инфраструктура дороже льгот
Чтобы лучше разобраться в причинах появления инвестиционных волн в отдельных регионах и стране в целом, при подготовке нынешнего рейтинга мы провели серию углубленных интервью с инвесторами, локализовавшими свои производства в России. Большая часть из них организована при поддержке Российско-германской внешнеторговой палаты. В статистике прямых иностранных инвестиций (если очистить ее от офшорных и полуофшорных юрисдикций) лидирующие позиции занимают именно немецкие предприниматели (см. график 6 ).
Изучив причины прихода компаний в российские регионы, мы не пришли к сенсационным выводам: для всех опрошенных нами инвесторов ключевым фактором создания производства в России стал емкий местный рынок. Интересно другое: о каких именно рынках идет речь? Мы разговаривали преимущественно с инвесторами, которые запустили производство в последние полтора-два года либо готовятся к запуску. И среди опрошенных исключительно представители промышленного сегмента b2b: станкостроители, производители химической продукции, легкого грузового транспорта и т. д. Можно списать это на особенности немецкого бизнеса. Однако схожую тенденцию фиксирует и инвестиционный обзор «Эксперта»: в межкризисный период возросло число проектов с участием иностранного капитала в относительно «сложных» отраслях, в том числе в машиностроении. Рискнем предположить, что сохраняется тенденция изменения структуры инвестиций в сторону более сложных секторов, хотя официальная статистика этого не замечает.
Вторая особенность: рынки, на которые приходили опрошенные нами инвесторы, либо напрямую поддерживаются государством через госкорпорации или бюджетные учреждения (государство является прямым заказчиком продукции), либо формируются под влиянием жестких протекционистских мер. Показателен пример концерна Gildemeister AG, который строит завод по производству станков в Ульяновской области. Если общим фактором решения о локализации, по словам генерального директора «DMG Россия» Дмитрия Астафьева, стал потенциал российского рынка станков, то конкретным поводом явились решения российских федеральных ведомств: Таможенной службы в части пошлин и Минпромторга — в части запрета на закупку госучреждениями иностранной техники при наличии аналогов, произведенных в России. Налицо повторение схемы локализации, отработанной в автомобильной промышленности.
