— Да, так действительно многие думают. Без шуток… Очень многие.
Они выпили, залпом, словно рюмку водки, по чашке двойного эспрессо. И молча посмотрели друг друга. Вечеринки с девушками, бизнес — многое было и будет. Но думающая прослойка есть в любой стране — она же и должна мыслить категориями поколений.
Принесли еще эспрессо. Теперь уже не двойной. Пошел сильный — сильный дождь. Порт начал затягивать туман. Очень быстро. Даже немного по-киношному. Здесь можно было бы снять драматичный момент какого-то эпичного фильма. Но не в этот раз. Может позже, через год-другой.
— Ван Чан Ли, с точки зрения бизнеса ты говоришь правильные вещи.
— Да, нужно развиваться.
— Ван Чан Ли, но вот теперь подумай о том, как это завернуть в историю, которую не перепишешь.
— Не знаю…
— Рано сдаешься.
Кофе немного подымился на столе. Чуть остыл и был выпит так же быстро. Обе чашки, почти синхронно, поставили на стол. Покрытие стола было отчасти стеклянным — звон был хорошо слышен. Может это разбились юношеские иллюзии, и началось взросление, мышление не только о себе, любовницах, делах и интригах, но и мышление о чем-то большом — исторических реалиях.
— Сенчи, думаю
— … ты уверен в своих мыслях, что хочешь произнести вслух?
— Да, Сенчи — это все серьезнее чем я и Аня думали, я хочу отказаться от этой авантюры.
— Вот так быстро?…
— Ну я это не потяну.
— Не расстраивай меня Ван Чан Ли, я вижу в тебе возможно то, чего ты сам не видишь.
— И что же это?
— Эта русская девушка сделала из тебя сильного мужчину. Она соблазнила тебя, но не использовала. Она идет вместе с тобой за руку вперед, она не использует тебя, а трудится вместе с тобой. Цени это! Цени ее мудрость!
— Я ценю…
— Я вижу, что недостаточно.
— Хорошо.
— …
Нет тех слов, что описали бы точно состояние Ван Чан Ли, Сенчи в этот момент — проще, совсем проще говоря — торжественное волнение.
— Ван Чан Ли, сдаваться и делать шаг назад точно не стоит.
— Тогда как мне поступить?
— Ну так подумай…
— …
Дождь усиливался. яростно бил по стеклам. Темнело. Тучи заволокли небо.
— Ван Чан Ли, я вижу в тебе себя молодого. Но я был не настолько смел, у меня не было кого-то вроде твоей Ани.
— Спасибо. Я ценю.
Немного, совсем понемногу дождь прекращался. Радуги не будет. Но небо совсем скоро посветлеет.
— Ван Чан Ли, твой возраст сейчас — это точка возможностей. Ты много что умеешь, много чего сделал. И сейчас мог бы подняться на самый верх.
— Сенчи, я испытываю страх.
— Ты думаешь что один такой?
— …
— Все его испытывают. Это нормально. Главное то не сам страх, а что ты сделаешь с этим чувством — как направишь его в нужное тебе русло.
Совсем перестал бить по окнам. Думается, еще немного, и прекратится. Но это самое “немного” может затягиваться. Как обычно в жизни и бывает.
— Ван Чан Ли, у тебя все получится.
— Кажется есть идея — подать это как временную меру — усилиться за счет чужестранцев, а потом ассимилировать их и стать еще сильнее.
— Ну вот уже мысль пошла. А не сопли эти… Молодец!
— Скажем, на 10 лет будет действовать эта мера. А потом паспорт страны получат сильнейшие. Самые полезные.
— Верно. Так и делают мудрецы. Не “рубят с плеча”, а дают обстоятельствам случиться в выгодном им свете.
— Так и поступим.
— Да
Разговор получился длинным по времени, но коротким по количеству слов. Ван Чан Ли не привык к настолько серьезным темам, видимо сейчас стоит начать привыкать. Поэтому он немного побаивался Старика Сенчи. И вместе с тем — сильно его уважал.
Из района, где находился Порт, до офисных кварталов, в которых жил и работал Ван Чан Ли, расстояние было немалое. И он решил пройти его пешком.
Дождь медленно завершался. На небе стало светло. Но не сильно ярко. Можно сказать, совсем не ярко — странное жизненное ощущение, когда печаль уже прошла, а радость еще не наступила. Нечто промежуточное. Из-за сильного дождя пыль вся прибилась к асфальту, к земле. Стало нехарактерно для этого района свежо. Крайне нехарактерно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Слева у туннеля через магистраль Ван Чан Ли заприметил нищего, что просил милостыню в месте, где толком и не ходит.
— Спасибо, добрый человек.
— Немного денег, сколько было наличных.
— Спасибо большое!
— Почему ты здесь стоишь? Ту никто почти не ходит.
— Вы правы, добрый человек. Только те, что с порта возвращаются пешком.
— И много таких?
— Нет, добрый человек, очень мало.
— Тогда езжай туда, где много людей — может накидают денег побольше, сытнее поешь.
— Спасибо, дорогой добрый человек.
— Ты слышал что я сказал? Ау?
Ван Чан Ли как-то странно сердился за то, что человек, которого он видит в первый раз в своей жизни так глуп и нелогичен. Как будто через осуждение его он хотел самому себе сказать — “я то не такой”, “я точно не такой”.
— Добрый человек, здесь я стою, потому что здесь дом мой был.
— Прямо здесь?
— Да, и прожил я в нем всю жизнь.
— …
— А потом пришли люди важные и все разрушили, ничего не заплатили, я и в центре города-то никогда не бывал. Я здесь выращивал на огороде еду, торговал по выходным.
— …
— Сейчас не знаю что и делать. Да и старый я.
Ван Чан Ли вспомнил слова об истории страны, в которой родился. О Сенчи, который не только сегодня, часто и в прошлом ему твердил и твердил про то, как важно помнить корни свои и думать об обществе в целом, не только о себе. И вот оно — общество. Общество, о котором он и думать не думает, находясь за стенами небоскреба. А ведь он может стать честным человеком и помогать не только себе, но и всем. Как же дальновидна Аня. Она разглядела в нем ту человечность, которую он кажется сам в себе уже и не видел.
— Ден, привет.
— Привет.
— Приезжай за мной.
— А где ты?
— Около эстакады, слева от порта.
— Хорошо, полчаса и буду.
— И еще…
— Что?
— Возьми большую машину. Человека тут захватим с собой.
— Старика Сенчи?
— Нет, другого старика.
— Кто это?
— Не важно, я и имени его не спросил.
Ден приехал и увидел как Ван Чан Ли, уважаемый человек, сидел рядом с этим несчастным потерянным в жизни мужчиной. Судя по всему, он давно, несколько месяцев нормально не ел, не спал, не мылся.
— Ван Чан Ли, привет.
— Ден, познакомься, это Ван Ху.
— Ван Ху, здравствуйте.
— Он поедет с нами. Меня оставь в центре у воды, на том перекрестке. Ему сними гостиницу на два дня. И за эти дня найди и купи простенькую квартиру на окраине. Чтобы цивилизованно.
— Хорошо, я знаю пару районов таких. Там чисто.
— Отлично.
Ван Чан Ли сегодня стал другим человек. Нет, он не перестал быть самцом, лидером, он просто повзрослел и вспомнил, что есть не только он и его окружение — есть разные люди.
— Ван Чан Ли, что-то еще?
— Дай ему наличными 5 тысяч долларов.
— Он их пропьет же.
— Нет, он не такой. Он честный трудяга.
— Хорошо.
— …
Взгляд Ван Чан Ли был воодушевленный и пустой одновременно. Не часто такое увидишь в людях. Пожалуй будет честно сказать, что Ван Чан Ли в таком образе никогда не представал перед Ден. А может и вообще не перед кем.
— Ден, послушай.
— Да, наверно ты езжай с Ван Ху сам на машине и все сделай.
— А вы?
— Я еще пройдусь пешком.
— Что-то еще? Какие распоряжения будут еще по Ван Ху?
— Спроси у него что за уроды с ним все это сделали. Подменили документы, может он что вспомнит. Кто те, что выкинул его на улицу.
— Хорошо.
— И еще — пусть он помогает по складским делам по нашей логистике в Турцию.
— Взять его в штат?
— Да, дай рыночную зарплату, без особых привелегий. Пусть трудится как он умел всегда в жизни — честно и на результат.
— Ван Чан Ли, мы будем это как-то использовать в вашей предвыборной кампании?
