— Котик проголодался, — сказал Шекспир. — Он находит себе пропитание, где может.
— Когда дело касается еды, — пожаловалась Кэрол, — он забывает о хороших манерах.
Из-под стола донеслось довольное урчание.
— Досточтимый Шекспир, — сказал Дух. — Вы прибыли сюда из Англии, из городка на реке Эйвон.
— Край, радующий глаз, — вздохнул Шекспир. — Но полный всякого отребья. Разбойники, воры, убийцы — кого там только нет!
— А я вспоминаю лебедей на реке, — пробормотал Дух. — Ивы по берегам, и…
— Что-что? — вскрикнул Оп. — Как это ты вспоминаешь?
Дух медленно поднялся из-за стола, и в этом движении было что-то, что заставило всех поглядеть на него. Он поднял руку — но это была не рука, а рукав одеяния… если это было одеянием.
— Нет-нет, я вспоминаю, — сказал он глухим голосом, доносившимся словно откуда-то издалека. — После всех этих лет я наконец вспоминаю. Либо я забыл, либо не знал. Но теперь…
— Почтенный Дух, — сказал Шекспир, — что с вами? Какой странный недуг вас внезапно поразил?
— Теперь я знаю, кто я такой! — торжественно сказал Дух. — Я знаю, чей я дух.
— Ну, и слава Богу, — заметил Оп. — Перестанешь теперь хныкать об утраченном наследии предков.
— Но чей же вы дух, если позволено будет спросить? — сказал Шекспир.
— Твой! — взвизгнул Дух. — Теперь я знаю! Теперь я знаю! Я дух Вильяма Шекспира.
На мгновенье наступила ошеломленная тишина, а потом из горла Шекспира вырвался глухой вопль ужаса. Одним рывком он вскочил со стула, перемахнул через стол и кинулся к двери. Стол с грохотом опрокинулся на Максвелла, и тот упал навзничь вместе со стулом. Край столешницы прижал его к полу, а лицо накрыла миска с соусом. Он обеими руками принялся стирать соус. Откуда-то доносились яростные крики Опа.
Кое-как протерев глаза, Максвелл выбрался из-под стола и поднялся на ноги. С его лица и волос капал соус.
На полу среди перевернутых тарелок восседала Кэрол. Вокруг перекатывались бутылки с пивом. В дверях кухни, уперев пухлые руки в бока, стояла могучая повариха. Сильвестр, скорчившись над ростбифом, торопливо рвал его на части и проглатывал кусок за куском.
Оп, прихрамывая, возвращался от входной двери.
— Исчезли без следа, — сказал он. — И тот и другой.
Он протянул руку Кэрол, помогая ей подняться.
— Не дух, а идиот! — сказал он злобно. — Не мог промолчать. Даже если он и знал…
— Но он же не знал! — воскликнула Кэрол. — Он только сейчас понял. Благодаря этой встрече. Может быть, какие-то слова Шекспира пробудили в нем воспоминания… Он же только об этом и думал все эти годы, и, конечно, от неожиданности…
— Последняя соломинка! — объявил Оп. — Шекспира теперь не разыщешь. Так и будет бегать без остановки.
— Наверное, Дух отправился за ним, — предположил Максвелл. — Чтобы догнать его, успокоить и привести назад к нам.
— Успокоить? — переспросил Оп. — Это как же? Да если Шекспир увидит, что Дух за ним гонится, он побьет все мировые рекорды и в спринте, и в марафоне.
Глава 21
Они уныло сидели вокруг дощатого стола в хижине Опа. Сильвестр лежал на спине у очага, уютно сложив передние лапы на груди, а задние задрав кверху. На морде застыло выражение глуповатого блаженства.
Оп подтолкнул стеклянную банку к Кэрол. Она понюхала содержимое и сморщила нос.
— Пахнет керосином, — сказала она. — И вкус, насколько помню, абсолютно керосиновый.
Зажав банку в ладонях, она сделала большой глоток и протянула ее Максвеллу со словами:
— А знаете, и к керосину можно привыкнуть!
— Это хороший самогон! — обиженно сказал Оп. — Впрочем, — признал он после некоторого раздумья, — ему, пожалуй, следовало бы дать немножечко дозреть. Только он расходуется быстрее, чем я успеваю его гнать.
Максвелл угрюмо отхлебнул из банки. Едкая жидкость обожгла горло, фейерверком вспыхнула в желудке, но и это не помогло. Он остался трезвым и мрачным. Бывают моменты, подумал он, когда напиться невозможно, сколько чего ни пей. А как хорошо было бы сейчас напиться до беспамятства и не приходить в себя дня два! Может быть, когда он протрезвеет, у него будет не так скверно на душе.
— Одного не могу понять, — говорил Оп. — Почему старина Билл так перепугался своего духа? А тут сомневаться не приходится. Он прямо-таки полиловел. Но ведь до этого они с Духом так хорошо ладили. Ну, конечно, сперва он немного нервничал — но чего и ждать от человека из шестнадцатого столетия? Однако, едва мы ему все объяснили, он даже обрадовался. И воспринял Духа с гораздо большей легкостью, чем мог бы его воспринять, например, человек двадцатого столетия. Ведь в шестнадцатом веке верили в духов, и поэтому встреча с духом не могла произвести впечатления чего-то сверхъестественного. И он был совершенно спокоен, пока Дух не заявил, что он — его дух. Но уж тогда…
— Его очень заинтересовали наши взаимоотношения с маленьким народцем, — сказала Кэрол. — Он взял с нас слово, что мы его свозим в заповедник и познакомим с ними. Он всегда в них верил, как и в духов.
Максвелл приложился к банке и пододвинул ее Опу, утирая губы тыльной стороной руки.
— Одно дело чувствовать себя легко и свободно в обществе первого попавшегося духа, — сказал он, — и совсем другое — нарваться на духа, который оказывается твоим собственным. Человек внутренне не способен понять и принять свою смерть. Даже зная, что духи — это…
— Ради Бога, не начинайте сначала! — взмолилась Кэрол.
Оп ухмыльнулся.
— Ну во всяком случае он вылетел оттуда стрелой. Точно ему к хвосту привязали шутиху. Он даже щеколду не откинул, а пробил дверь насквозь.
— Я ничего не видел, — отозвался Максвелл. — У меня на физиономии лежала миска с соусом.
— Ну, радости эта заварушка никому не принесла, — философски заявил Оп, — кроме вон того саблезубого. Он сожрал целый ростбиф. С кровью, как ему нравится.
— Он никогда не теряется, — сказала Кэрол. — И из всего умеет извлечь выгоду.
Максвелл пристально посмотрел на нее.
— Я давно уже хочу спросить вас, каким образом вы-то очутились в нашей компании. Мне казалось, что после истории с колесником вы навсегда отрясли наш прах со своих ног.
— Она беспокоилась о тебе, — хихикнул Оп. — А кроме того, она любопытна, как не знаю кто.
— И еще одно, — продолжал Максвелл. — Как вообще вы оказались замешанной в это? Вспомним, с чего все началось. Вы предупредили нас про Артефакт… что его продают.
— Я вас не предупреждала! Я просто проговорилась. А потом…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
