— Почему?
— Не знаю, почему, но то, что это так и есть — сто процентов.
— Это предрассудки какие-то.
— Это правила, проверенные временем и человеческими жизнями, понял?
— А, если нет другого выхода, кроме как идти назад?
— Я же говорю: проще самому застрелиться.
— И ты видел тех, кто так сделал?
— Нет, но я и не видел тех, кто после этого долго прожил.
5. КРЮК
Сны не приходили больше двух недель. Алексу уже стало казаться, что ночные кошмары больше не будут его тревожить, но Зона не собиралась отпускать его покой. Алекс провалился в еще один сон.
Первое, что бросилось в глаза — это мешковатая фигура в зеленом комбинезоне на плечах Монгола. Именно фигура, иначе долговязое тело Долла сейчас назвать было нельзя. Что-то, что осталось за снами Алекса, вынудило военного сталкера тащить на себе раненого ученого.
Дробовика видно не было, автомат оказался в руках Мэг, поскольку он мешал Доллу размещаться на плечах Монгола, при себе военный сталкер оставил лишь многозарядную «Беретту», да и ту пришлось разместить на поясе, а не держать в руках — прямо скажем, хреновая диспозиция в случае внезапного нападения. Военный сталкер то и дело опасливо оглядывался, и время от времени косил глаза на ношу.
Сталкеры снова пробирались через ангар, типовую бетонную коробку с плоской крышей, узкими окнами и небольшим балкончиком по периметру на уровне второго этажа. Строение было копией того первого ангара, через который двое умников и военный сталкер уже проходили, разве что разруха здесь была на порядок выше, чем в предыдущем строении. Балкон почти везде был оторван от стен и завален, крыша зияла частыми дырами, а стены почернели от огня. Зато здесь было гораздо светлее, мерцание около двух десятков аномалий типа «электра» и пламя десятка безостановочно горящих «жарок» сливались в одно сплошное зарево, освещавшее весь блок от начала и до конца. Наверное, здесь было очень жарко, но Алекс не чувствовал тепла. Уже пройденная сталкерами часть ангара была обильно завалена техногенным мусором, как будто кто-то специально стащил сюда остовы машин, остатки огромных агрегатов и обломки бетонных плит. Выходов из строения было два — один в торце, слева, другой сбоку, всего в десяти метрах от людей. Поход через второй ангар подходил к концу.
От созерцания строения Алекса отвлек хриплый голос умника.
— Монгол, — еле слышно протянул Долл, — бросай меня.
Тело ученого содрогалось при каждом движении, а лицо походило на предсмертную маску. Долл был выше военного сталкера, из-за этого его ноги не висели в воздухе, а волочились по земле. И вдруг, Алекс понял, в чем проблема — ноги. Точнее нога, левая нога ученого походила на оплавившийся комок, вытянутые обрывки пластика свисали длинными тонкими нитями с голени, оставляя за собой пахучий след. Теперь более-менее прояснилась ситуация, Долл угодил в один из студней, которые активно бурлили позади.
Уж лучше бы электра или мясорубка — быстро и без проблем для окружающих, никого тащить не надо. А студень, что? Для Долла это означает одно — та же смерть, только долгая и мучительная. Студень, это тебе не «фунт изюма» — пол ноги сварил в бесформенную массу, не понять, где пальцы, где пятка
Долл собрался с силами и продолжил: — Я все равно труп, а вы уходите.
— Ты же знаешь, что я этого не сделаю. Идут все или не идет никто. — Отрезал Монгол, хотя сказать, наверняка, хотелось совсем другое.
— Тогда пристрелите меня. Нет сил больше терпеть.
— Долл! Перестань! — Мэг достала шприц-тюбик с наркотическим анальгетиком.
— Не надо, Мэг. Это все зря. Просто убейте меня, только быстро.
Было видно, что Монголу подобное расточительство тоже не нравилось, но он смолчал. Машка ведь упрямая, если уж что решила, то назад не отступит. Не обращая внимания на слова Долла, девушка сделала инъекцию. Теперь боль отпустит его на несколько минут.
— Отдохнем здесь. — Решил Монгол, усаживая Долла на пол рядом с погрузчиком, одной из желтых машин, брошенных внутри полуразрушенного цеха, сразу после второй катастрофы.
Долл коротко застонал и закрыл глаза. Монгол склонился над телом и похлопал его по щеке. Нет, было видно, что умник все еще жив, толи потерял сознание, толи уснул от лекарств.
— Почему здесь? — Спросила Мэг.
— Нам нужен отдых, дальше мы так идти не сможем. Держать под контролем два входа в корпус легче, чем пребывать в постоянном напряжении на открытом пространстве.
— Ждешь, когда он умрет? — Девушка говорила холодно, как-то отстраненно. Их взгляды встретились. Впрочем, Монгол быстро отвел глаза.
— Надо установить растяжки на тропе, чтобы никто не зашел в тыл. Я быстро. Ты следи за правым выходом, ну и в дальний конец не забывай поглядывать. Если что, кричи, автомат я тебе оставляю.
— Да, я справлюсь.
— Хорошо. Я быстро. — Ответил Монгол и убежал.
На обратном пути Макс поведал Серому, отчего же Южный клан сталкеров так ненавидит Крюка, и в чем заключается придуманный им план. Шагать по лесной тропинке было приятно и легко, за два дня аномалии успели пометить, мутантов пострелять, теперь окраина Зоны походила на мирные земли, и Макс легко вел товарища к месту ночевки, изредка сверяя путь с данными ПДА.
— Понимаешь, Серый, здесь — зона. Это один маленький замкнутый мир, который живет по своим понятиям и законам. То, что за его пределами естественно, здесь противоречит всем правилам. Ты ворвался в этот мир и хочешь решить свои проблемы, как можно быстрее и любым способом. Твоя беда в том, что ты не умеешь ждать, а в зоне это плохо, слишком плохо. С военной подготовкой у тебя все в порядке, это я сразу понял, вот только в зоне этого мало. Знаешь, сколько здесь было таких, как ты — молодых и горячих, пришедших покорять зону. Все они были хорошими бойцами, многие прошли через войны, страшные, человеческие, но война в зоне, это не совсем та война, к которой они привыкли. А потому, почти все они не вернулись из первой же ходки. Исключение — разве что Крюк.
Прежде чем идти в зону, надо ее почувствовать, понять, дать ей принять тебя. В зоне нельзя нахрапом, это очень плохо кончается. Я в зоне уже четвертый год, знаю лично почти всех сталкеров южного приграничья, а в зону с малознакомыми людьми никогда не пойду. А ты Крюка в первый раз видишь и начинаешь предлагать ему такое дело. Ты на войне в разведку ходил?
— Ну, бывало, конечно.
— А тех, кто шел рядом с тобой, ты хорошо знал?
— Да.
— И на них можно было положиться?
Серый кивнул.
— А здесь полагаться можно только на себя, понимаешь? Здесь нет друзей, здесь есть только партнеры. Появилось дело, которое нельзя сделать в одиночку, берешь в напарники проверенного партнера, и, пока вы в одной связке, тяните друг другу руки. Но, когда запахнет жареным, настолько, что твою жизнь можно будет спасти только ценой собственной, никто даже пальцем не пошевелит, чтобы тебя спасти — в зоне каждый сам за себя.
— И как же вы здесь живете, если нельзя положиться даже на тех, с кем идешь?
— Вот так и живем. Кто-то сбивается в пары, в тройки и бороздят зону группами. Когда прошел с человеком десять ходок, складывается ощущение, что ты с ним срастаешься, хоть какая-то надежда, что тебя не бросят в трудную минуту, хотя, никаких гарантий нет. В общем, ходить в зону с малознакомыми людьми, дело неблагодарное, а в такой компании, как Крюк, так вообще, врагу не пожелаешь.
— Но, я так понимаю, других проводников нет?
— Это верно, других нет, — согласился Макс, — но с чего ты взял, что он тебя туда поведет?
— У нас теперь есть деньги, мы можем ему заплатить.
— Крюк не работает за деньги. С его-то везением он бы себе уже давно миллион накопил. Нет, Крюк из тех парней, что живут в зоне не ради наживы, а ради риска. Ради… Я даже не знаю, как это тебе объяснить. Ну, кем бы он был там, за периметром? Шпаной. Может, мелким хулиганом. Конечно, можно было накопить в Зоне денег и купить себе маленький остров в океане и наслаждаться безбедной жизнью, но Крюку нужно не это. Здесь — он легенда. Почти, как Доктор, по крайней мере, на Южной окраине. Вот что его привлекает. Так с чего ты решил, что он возьмется тебя куда-то вести? Подписать Крюка на это дело очень не просто. Да и ребята, боюсь, не поняли бы, положили бы тебя завтра вместе с Крюком — и все дела.
— Его хотят убить? — Глупо спросил Серый, хотя и сам понимал, что к чему.
— Хотят. И у него, очень мало шансов остаться в живых. А ты хочешь лишить его последнего. Крюк здесь многим насолил, так что за ним пойдет человек десять, не меньше, а это знаешь ли, много, даже, если ты Крюк. Он, конечно, везучий сукин сын, но не до такой же степени.