Я вошла в помещение ресторана и сразу же поняла, в чем дело. В самом центре зала вольготно расположился Вишня со своей «дикой охотой». Его парни сдвинули столики «покоем». Во главе стола восседал сам авторитет, а многочисленные соратники примостились по бокам.
На эстраде извивалась пухлая певица в блестящем платье, из которого почти вываливался грушевидный бюст.
«Хоп, мусорок, не шей мне срок!» — заливалась певица хрипловатым меццо-сопрано. Репертуар явно был для нее непривычен, оттого история про «мусора», которого героиня «в гробу видала», отдавала почему-то оперными страстями.
Увидев меня, Вишня оживился:
— Э! Какие люди! Садись с нами!
— Олег Петрович, это ко мне! — раздался откуда-то сбоку звонкий голос Маши. Надо же, девочка даже знает, как зовут Вишню!
— А, ну иди, раз ждут, — махнул рукой авторитет.
Сидеть с ним и его дружиной за одним столом в кабаке мне совершенно не хотелось. Поэтому я не торопясь прошла к Машиному столику.
Неприятный сюрприз — рядом с Машей сидел Владимир. Парень улыбнулся мне всеми своими белоснежными зубами и по-хозяйски положил руку на плечо девушки, точно показывая, что и кому здесь принадлежит.
Подбежал официант. Под глазом у него был фингал, рубашка несвежая. Я поняла, что «Русалка» стремительно теряет репутацию приличного заведения. И скоро тут уже не останется никого, кроме братвы.
Я заказала апельсиновый сок и кофе. Официант просветлел лицом и умчался выполнять. Видимо, для него мой заказ был весточкой из той, прошлой жизни, когда все в «Русалке» было чинно-мирно, цены высоки, а публика приличная, и заказывала тирамису и дораду на гриле, а не водочки под шашлык.
— Это теперь его ресторан, — едва заметно Маша кивнула в сторону Вишни. — Когда делили наследство, «Русалка» досталась какому-то троюродному племяннику… А у него Олег Петрович его быстренько оттяпал. Он в таких делах мастер. «Зачем, — говорит, — такое место лохам отдавать. Пусть у хороших людей будет», — передразнила авторитета Маша — тихо, но очень похоже. Владимир расхохотался, да и я не сдержала улыбки.
— Ну, да мне все это теперь неинтересно, — жестко проговорила Мария. — Я с бывшими родственничками дела теперь не имею. Спасибо Нинели Васильевне — она мне по завещанию свои магазины отписала. А так я ни у кого ничего не просила и просить не стану!
Маша упрямо сдвинула брови, Владимир одобрительно кивнул и погладил девушку по руке.
— Значит, ты теперь опять богатая наследница? — спросила я, помешивая кофе.
Маша счастливо рассмеялась. Вообще девушка сегодня находилась в отличном расположении духа. Да и выглядела чудесно — дорого и стильно одетая, с новой прической, Мария явно готовилась вступить во взрослую жизнь.
А что? Девочка получила все, что хотела. Даже красивого мужчину, на которого положила глаз еще в первую встречу… что ж, сиротка заслуживала счастья. Я искренне порадовалась за Машу.
— Да, так получилось, — развела руками девушка. — Я и думать не могла, что Нинель Васильевна оставит мне наследство. Я ведь ей, получаюсь, никто, даже не родня… но она сама мне говорила, что очень ко мне привязалась, полюбила…
Голос Маши дрогнул.
— Зачем только она отравилась? Не понимаю…
Я прекрасно знала причину, но не собиралась просвещать Машу. Девушку это не касается, она ведь даже не Серебрякова…
— Маша, а почему, когда ты мне вчера звонила, ты представилась, как Серебрякова? — спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.
— Что? — Наследница сделала вид, что не понимает.
— Ну, ты же на самом деле Тараканова.
Мария захлебнулась счастливым смехом:
— А я снова стала Серебрякова! Мы с Владимиром поженились, а он взял фамилию дяди.
Красавец брюнет поправил белоснежный манжет рубашки. Блеснула запонка. Ух ты, как мы быстро привыкли к красивой жизни! Теперь ясно, что за автомобиль я видела на стоянке — тот самый «Астон Мартин», который Владимир получил в наследство от дяди и который Маша когда-то угнала…
— Желаю счастья! — автоматически отреагировала я. А что еще можно сказать, когда тебе сообщают такую новость? Интересно, когда это молодые успели?!
— И давно вы женаты? — полюбопытствовала я.
— Две недели, — ответил за жену Владимир.
Получается, они подали заявление сразу же после похорон Нинели.
— Мы не захотели устраивать пышную свадьбу, — сообщила мне Маша, с любовью глядя на своего молодого супруга. — Зачем все это — фата, торт в три этажа, гости… Серебряковы нас ненавидят, не их же на свадьбу звать. У меня и родных-то не осталось… Да и у Вовы тоже.
Родители Владимира за решеткой, ждут суда. Мачеха и отец Марии погибли при пожаре. Да уж, до свадьбы ли тут… Однако все это не помешало молодым пожениться.
— И что же вы собираетесь делать дальше? — спросила я из вежливости. На самом деле мне было все равно, что собирается делать Маша. Девочка совершеннолетняя. Да, я помогла Маше, когда у нее в жизни был трудный период. До сих пор помню, как девочка спала на моем диване в ту ночь, когда я привезла ее в город после смерти родителей, — она плакала во сне и вскрикивала, просыпаясь, а я сидела рядом и держала ее за руку. Обычно я для клиентов такого не делаю, но в этом деле мне никто не платил, так что я могла поступать как считаю нужным. Тетя Мила кормила девочку пирожками и даже пристроила на работу, а я помогла снять квартиру неподалеку от нас и первое время помогала деньгами. Но теперь я не в ответе за девочку — пусть справляется сама. Она умная, сильная и хваткая — прекрасный набор качеств для того, чтобы выжить.
— Ой, Женя, я ведь тебе не сказала! Мы с Вовкой уезжаем в Москву!
Глаза новобрачной сияли. Ну, вот теперь для Золушки из Волчьих Ям начнется настоящая сказка!
Певица на сцене допела очередное произведение, дождалась жидких аплодисментов и затянула новый хит:
— «Течет речечка, да по песочечку, бережочек моет …»
— Почему именно туда? — поинтересовалась я, допивая кофе. Маша немного удивилась, что я не выразила ни малейшего восторга. Ну конечно, для девочки, всего полгода назад переехавшей в Тарасов, столица должна представляться райским местом.
Девушка посмотрела на супруга. Владимир успокаивающе похлопал Машу по руке и ответил жестко:
— Два из восьми наших бутиков расположены в Москве. За ними надо присматривать.
— А кто присматривает за ними сейчас? — невинно спросила я.
Новобрачные переглянулись. Маша сдвинула брови:
— Управляющие, кто же еще.
— А-а! — протянула я и принялась за сок. На редкость отвратительный фреш — похоже, апельсины неделю хранились рядом с картошкой.
Кажется, Маша на мгновение призадумалась. Ох уж эти провинциальные дурочки! Все им кажется, что тротуары в столице вымощены чистым золотом…
— Какое право вы имеете вмешиваться в наши дела? — вскипел Владимир. Черные глаза метали молнии, красавец даже привстал с места… А я с усмешкой наблюдала за ним.
— Вовка, не надо! — Маша схватила своего избранника за рукав, и тот опустился на стул, поправляя манжеты. Ну, артист!
— Извините его, Женя! — примирительно сказала Маша. — Он очень расстроен в последнее время.
— Вероятно, тем, что случилось с его родителями? — как ни в чем не бывало спросила я.
Владимир встал. Его смуглое лицо приняло пепельный оттенок. Но я не собиралась щадить чувства этого юного мерзавца. Однажды он уже предал Машу, сделает это и снова.
Вовке не терпится перебраться в столицу — вероятно, он думает, что там найдется применение его талантам, которые некому оценить в провинции. Двадцать пять лет парень сидел на шее у родителей. Машину получил от дяди. Зарабатывать сам так и не научился, зато очень ценит атрибуты красивой жизни — дорогие рубашки, парфюм, перстни, эксклюзивные авто… небось не сел бы за руль «Нивы». А на «Мартине» ездит с удовольствием. Наверняка поигрывает в карты… а это значит, что очень скоро Владимир начнет приворовывать у своей юной жены. Машу ожидает очередной удар. А ведь девочка и так натерпелась в жизни…
В общем, сознаюсь, я вела себя не очень разумно, но удержаться не могла. Я попросту провоцировала Владимира, чтобы проявилось его истинное лицо. Пусть девочка посмотрит, каков на самом деле ее избранник. Чем раньше поймет, тем меньше разочарований ждет ее в будущем…Один простой вопрос заставил Марию задуматься, а так ли необходим переезд в столицу?
Конечно, в лице этого красавчика я приобретаю себе смертельного врага… А и наплевать. И посерьезнее люди об меня зубы обламывали, что мне, Евгении Охотниковой, может сделать этот щенок!
— Пойди покури пока! — сказала вдруг Маша.
Владимир не тронулся с места.
— Вовка, пойди покури, сказала! А еще лучше, домой поезжай, а я на такси приеду. Ну? — В голосе новобрачной зазвучали металлические нотки, и красавец послушался — к моему изумлению, Владимир взял со стола свои сигареты и, не глядя на меня, проследовал к выходу. Вот это да! «Ап, и тигры у ног моих сели…» — как поется в одной старой песенке.
