Карина с досадой поджала губы. Легко говорить такие пламенные речи на абстракции, а когда доходит до конкретики, есть опасность и продешевить. Самое ироничное, что она сама себя загнала в ловушку — и теперь не может гордо сказать “я не продаюсь“. Ведь сама же хвалилась, что гордится не принципами, а стоимостью.
![]()
— Дорого, — с легким презрением протянула она, явно узнав меня после вчерашнего, — у тебя столько нет!
Краем глаза я заметил, как одна из камер, снимавших сцену, повернулась ко мне.
— По моим данным, — я неспешно вытащил из принесенной с собой папки бумаги, которые получил вчера ночью, — у тебя три потреба, один автокредит и пять кредиток. Все на весьма солидную сумму…
В этот момент один из ассистентов торопливо принес мне микрофон, предчувствуя что-то интересненькое.
— Так вот, — многократно усиленный, мой голос разнесся на всю студию, — я готов оплатить их все прямо сейчас. С одним условием… — я слегка потряс бумагами в воздухе, приковывая к ним общее внимание. — После шоу ты мне дашь. И никаких “потом”. Достаточная цена?
Зал мигом окутала тишина. Несколько сотен глаз будто протыкали листки в моей руке, пытаясь увидеть указанные на них суммы. Это же пытался и оператор, наводящий камеру на меня, пока другой выхватил крупным планом обалдевшее лицо Карины.
— Что ж, понимаю, — не дождавшись ответа, продолжил я. — Тогда предлагаю сверху еще время. Пять безбедных лет жизни, которые я тебе полностью оплачу. За один секс, — в еще более полной тишине добавил я. — Так будет достаточно?
Не знаю, откуда я взял эти пять лет. Наверное, виновато бунгало в Таиланде — не было дня, чтобы я не хотел съездить в гости к родителям и оценить пальмы и креветки, которые им так полюбились. Уверен, мне бы они тоже понравились.
— Молодой человек, — позвал меня ведущий, — а идите сюда! — и показал на соседнее кресло с Кариной.
Видимо, оценил, что шоу может стать охренительно увлекательным. Держа в одной руке бумаги, а в другой микрофон, я охотно поднялся с места и направился к сцене. Взгляды всей публики теперь пронзали меня, с любопытством сопровождая каждый мой шаг. Возможно, не будь на мне значка, меня бы просто скрючило от такого внимания — но с этим ухмыляющимся чертиком на груди было без разницы. Он будто напоминал, что на все можно наплевать. Спустившись, я сел в мягкое кресло рядом с Кариной. Сцепив руки на груди, она мрачно сверлила глазами меня, явно не зная, что делать. Встать и уйти в ее случае было бы лучшим вариантом — однако ей это даже в голову не пришло.
— Правильно я понимаю, — ведущий обратился ко мне, — что вы готовы оплатить все долги и еще содержать нашу гостью пять лет в обмен на один… хм, внимание.
— Секс, — поправил я.
— А вам не кажется, что это слишком много? — вполне искренне спросил он, не понимая, кто перед ним: тролль или дурачок.
— Ну это Карине решать, — улыбнулся я. — Свои условия я озвучил.
Неподалеку заскрипела тележка оператора, поворачиваясь к ней. Казалось, точно так же заскрипели мозги всего зала.
— Да я знаю его, — наконец отмерла Карина и сразу же возмутилась: — У него нет таких денег!
Вот и все — попалась. Мысленно усмехнувшись, я слегка наклонился к ее креслу и прошептал так, чтобы слышала только она:
— А если я заключил сделку с дьяволом? Причем выгоднее, чем ты… — и выразительно обвел пальцем свой значок.
У нее округлились глаза, что не ускользнуло от камеры, и она опять зависла, осмысляя сказанное. Довольный эффектом, я вновь поднес к губам микрофон.
— Деньги есть, — сообщил я всей студии и, махнув бумагами в воздухе, бросил их на обивку рядом. — И сегодня Карина может уйти отсюда весьма обеспеченной девушкой. Без долгов и обязательств… Ты сказала, — я снова обратился к ней, — что надо честно определить свою цену и требовать ее от жизни. Я озвучил, сколько готов заплатить. Ты согласна? Большего я не предложу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Камера взяла ее крупным планом. Стиснув губы, Карина старалась изо всех сил сохранять невозмутимое лицо. Однако в ее застывших глазах словно мелькали цифры и суммы, складываясь и умножаясь, вычитаясь и делясь — лихорадочные расчеты не прекращались ни на мгновение. От усиленной мысленной работы у нее даже выступили капельки пота на висках. Трахнуться со мной всяко не противнее, чем с тем круглым папиком в сортире, а обещал я гораздо больше. Понимая это, она уже готова была сказать “да” — да вот проблема, не говорить же на всю страну.
— Нет, — наконец прохрипела она. — Отвратительное предложение!
Я пожал плечами.
— Ну хорошо.
Казалось, все зрительницы в студии хором выдохнули. Карина смахнула капельки пота с висков.
— Тогда, — не давая им расслабиться, продолжил я, — переадресую предложение залу. Так уж вышло, что я хочу провести сегодняшний вечер в компании очень материальной девушки… Кто готов дать мне сразу после шоу за оплату долгов и пять лет безбедной жизни?
Студию окутала такая тишина, что зрители по ту строну экранов наверняка полезли проверять, не сломался ли звук у их телевизоров. Не спеша перехватывать контроль, ведущий расслабленно устроился за столом, вполне наслаждаясь тем, куда свернуло шоу. Фактически я спросил у зала, кого могу здесь купить — и никто даже не возмутился самой постановкой этого вопроса. И правда, кругом были ее фанатки.
С последнего ряда немного неуверенно в воздух взлетела рука, и ассистент с микрофоном поспешил туда.
— А за оплату чьих долгов, — слегка поколебавшись, уточнила девушка, — ее или моих?
— Чьи будут больше, — ответил я.
— Я согласна! — вскинула руку соседка девчонки, задавшей вопрос.
— И я! — уже без колебаний воскликнула та.
— И я!..
— Согласна!..
— Я! Я!..
Воздух прорезал взбудораженный хор голосов и рук. Я даже не думал, что их будет так много — как минимум треть зала была готова с ходу дать хрен знает кому. С ходу готова продать себя, заявляя об этом громко, открыто и без малейшего смущения. Похоже, все очень внимательно читали книгу Карины. Хотя чего удивляться: поверили в ее писанину, поверят и в мою чушь.
— Сколько желающих, — прокомментировал я, оглядывая забурлившие ряды скамеек, — однако всех я выбрать не смогу. Выберу только одну. Самую-самую. И критерий у меня только один…
Напрягшись, девушки чуть ли не синхронно начали поправлять волосы, торопливо натягивать улыбки и выпячивать в мою сторону груди — пытаясь как можно больше мне понравиться. Самое смешное, что, несмотря на все эти приготовления, медальон под одеждой ни разу не загорелся. Хотя многие были готовы мне дать, ни одна даже не смотрела на меня как на парня. Вместо живого человека их интересовал только бумажник в моем кармане и цифры на моем счету, на которые они бы наверняка накупили всякий хлам. Я с чувствами, мыслями и желаниями был тут не нужен. Что ж, их потеря — не моя.
— Самая-самая материальная, — выразительно подчеркнул я. — Меркантильная и практичная. Так уж вышло, что больше, чем предложил, предложить уже не могу. Так что выберу ту, которая согласится на меньшее. Кто готов мне дать за оплату долгов и четыре года одиннадцать месяцев безбедной жизни?
На этот раз пауза длилась всего долю секунды, а затем в воздухе вновь замелькали руки. Их словно несло лавиной — взлетали одни, за ними повторяли другие, не решавшиеся раньше. Стыд, робость и здравый смысл сметались безвозвратно. Теперь уже общим ажиотажем было захвачено ползала, имевшего глупость поверить мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— М-м-м… — протянул я. — А может, кто-то согласен на четыре года и десять месяцев?
— Согласна, — крикнула девчонка с первого ряда, — на четыре с половиной! И можешь взять меня прямо сейчас!
Больше не было никакого “потом”. Буквально за несколько секунд цена упала до четырех лет — плотину жадности будто прорвало, и в торгах уже участвовал весь зал. Я даже не думал, что они могут так быстро демпинговать. Некоторые даже повскакивали с мест, чтобы озвучить предложение.
