поднять взгляд вверх, в то место, где разделка упиралась в потолок. И с нее, то есть со своеобразного выступа, до самой задвижки, свисали зеленоватые, седые и перекрученные, неаккуратные лохматые жгуты, меж которых ажурной, жутковатой белесой сетью была сплетена паутина.
Много паутины!
— Да что б тебя, ректор Играх… — тихо пробормотала, глядя, как из паутины появляются первые две пары длиннющих волосатых тонких лап.
В ответ на мой задушенный шепот, на свет явилась еще пара мохнатых лап с зазубренными коготками… И сразу захотелось взять свои слова обратно. Но что бы это изменило? Вон, еще одна пара ножек выплыла, и блеснули в темноте ярко светящиеся глаза. Много глаз. Я бы даже сказала — непозволительно много, ибо слабым местом членистоногого они не являлись, а вот видеть в самой кромешной тьме любое малейшее движение вокруг себя — очень даже позволяли!
— Десять… десять, мать твою, прекрасных глазок, — сдавленно пробурчала, машинально отступая к стене, как только мохнатое чудовище с заметным синим отливом, размером в половину меня, полностью показалось из своего убежища. Рука уже ощупывала стол, стараясь не делать резких движений, в попытках найти хоть какое-нибудь оружие против медленно ползущей по печке смертельно-ядовитой твари.
Неспешный перебор всеми лапами по очереди невольно приковывал все внимание своей чарующе-ужасной красотой и некоторой изящностью. Наверное, даже если бы я засмотрелась на это чудо извращенной фантазии упырь знает каких богов, быть может, и пропустила тот момент нападения. В принципе, этот вид так и охотился: каждый, кто видел перед собой чудище, буквально цепенел от ужаса, не в силах даже пошевелиться. Но то, как из-под его коготков, венчающих каждую лапку, тихо осыпается на пол вспоротая до кирпичного основания штукатурка, к счастью, заинтересовало меня куда больше.
Особого выбора не оставалось. Закрывая глаза всего на миг, я прекрасно осознавала, что меня тут же попытаются сожрать, пробив тело всеми коготками сразу, и вгрызутся в шею, впрыскивая яд, расположенный в хелицерах — жвалах, как их еще называют те, кто не знаком с анатомией подобных зверушек.
И я даже не особо ошиблась. Когда распахнула веки, переходя на ночное зрение, членистоногий уже дернулся для прыжка! Но, заметив «знакомое», «родственное» свечение моих глаз, чудом удержался на месте. Со стены печки (своим телом он закрыл устье! Полностью!!) на пол он спускался уже не с такой настороженностью и явным желанием напасть, но все с той же показной медлительностью, красиво перебирая лапами. Его брюшко прилично возвышалось над полом, все десять глазок изучали меня с откровенным интересом, видимо, так и не решив, к какому виду меня отнести: к врагу, сопернику, сородичу… или все-таки к еде?
Знания об этих тварях подсказывали, что не смотря на одинаковый дар ночного зрения, для мохнатого монстра я все-таки последнее. Хвала Ириде, паучок неестесвознание не учил, и у меня хватило времени для того, чтобы хоть как-то вооружиться. В тот миг, когда сведенные за спиной пальцы обхватили что-то круглое, твердое и гладкое, тварь прыгнула!
Я не знаю, как успела среагировать. Длинная палка, которую я обнаружила на ощупь, на проверку оказалась шваброй, и то место, на которое наматывалась тряпка, с размаха угодила летящему пауку прямо меж хелицер! То есть точно в пасть.
Спасибо Королю за мое ловкое обращение с рабочим инвентарем — с помощью швабры я почти пригвоздила мохнатого к полу, порвав ему жвала. Сила у противно взвизгнувшей зверюшки оказалась недюжинной, он скреб лапами по полу, сдирая свежую стружку в напрасной попытке освободиться. Честно, обычное дерево явно не было предназначено для подобных нагрузок, и вскоре попросту бы переломилось, однако я успела выдернуть швабру из паука, подпрыгнуть и с разворота припечатать нижнюю, достаточно широкую и плоскую часть деревяшки о голову мерзкой твари. Да еще и крутанула пыточный инструмент с каким-то злорадным удовольствием…
Коричнево-желтые брызги разлетелись во все стороны!
— Тьфу, — от души сплюнула, раскатывая по плотно притертым доскам еще брюшко, сломавшееся под напором с отвратительным хрустом и чавканьем. — Ненавижу мохноногих!
Странная, конечно, привычка разговаривать с самой собой. Но лучше уж так, чем орать в полной тишине во все горло: не ешьте меня, я не вкусная!
От вида кроваво-желчного месива на полу меня здорово передернуло. Встряхнув кистями рук, звучно хрустнула шеей и, похлопав себя по карманам, тихо выругалась. Ну, почему в обширное число моих вредных привычек не входит курение, а? Ирида бы с ней, трубкой и табаком — обычные спички сейчас пришлись бы очень кстати!
— Спички, спички, спички… — бормотала себе под нос, вставая на цыпочки, обшаривая своеобразную полку на печке, небольшой выступ, на котором обычно и прятали столь простую, необходимую в любом хозяйстве вещь. — Оп! Нашлись!
Завладев желанным коробком, я довольно ухмыльнулась, вытаскивая одну спичку… и резко обернулась, когда где-то неподалеку послышался характерный скрип давно не открывавшейся двери.
В тот момент я не боялась, что это очередной членистоногий пришел по мою душу, как и не боялась раньше, бесстрашно стоя прям под паутиной. Эти тварюшки жили по одному, не вынося никакой конкуренции, объединяясь в стаи крайне редко. В случае определенной угрозы, ну или если собирались захватить заинтересовавшее их место. Деревню, например…
Они жили почти как люди: по соседству, но не пересекаясь между собой, нередко даже воюя друг с другом. А сожрать сородича, забредшего на твою территорию, так вообще милое дело. Что же касается размножения, тут все проще.
Гермафродиты!
— Ворон, — покинув кухню, в просторной, так же пустующей комнате, я столкнулась ни с кем иным, как с инициированным магом собственной неповторимой персоной. Я даже не была удивлена, честно… но швабру, которую ухитрилась с собой прихватить, отставила к ближайшей стене. На всякий случай! — Какого… демона?!
— Ты цела? — не размениваясь по мелочам, этот умник кивнул мне за спину, словно знал наверняка, что и кто там было недавно.
— Арахнотиды, Ворон, — тихо прошипела я, с трудом справляясь с собственными эмоциями. — Ты притащил меня в логово арахнотидов!
— Ты в этом уверена?
Я даже запнулась на полуслове, моментально прекратив брызгать ядом, как одна мохнатая гадость недавно. Да нет, не верю. Он что, серьезно не знал, куда нас закинет душка-ректор?!
— Только не говори мне, что… — наткнувшись на серьезный взгляд и нахмуренные брови, я застонала в голос, от души треснув себя по лбу. — Демон, демон, демон! Что за академия у вас такая? Без подготовки зашвырнуть адептов в логово самых ядовитых в мире плотоядных пауков?! У той кучки желчи на полу было десять глаз, Ворон. Десять! Ты понимаешь, что это
