— Скажем так — нервным или озабоченным.
— Есть ли у вас еще что-либо сообщить нам? Подумайте хорошенько.
— Нет — поскольку я ничего не знаю.
Глауен и Чилк встали.
— Могу я воспользоваться вашим телефоном?
Диббинс указал на аппарат, стоявший на маленьком столике у стены.
Глауен набрал номер ИПКЦ в порте Мона и попросил, чтобы при первом же появлении там Намур был схвачен. Винкатц заверил, что все будет выполнено со всей скрупулезностью.
— Вы очень помогли нам, — обернулся Глауен к Диббинсу. — Большое вам спасибо.
Диббинс что-то довольно пробормотал и проводил посетителей до двери.
— И никому ни слова о нашем визите — предупредил напоследок Глауен. — Вы меня поняли?
— Абсолютно, — заверил Диббинс.
5
Глауен и Чилк вернулись в Липвиллоу на Большой Мутной реке. В харчевне на краю пирса они посмотрели, как садится в воду солнце, выпили пива и обсудили последнюю информацию. Итак, Бардуз не показывался в Тенистой Долине уже давно. Этот факт мог говорить о многом — или ни о чем. Возможно, он задержался в путешествии, или Тенистая Долина вообще могла не входить в его планы. Он мог уже давно находится на любом другом ранчо. Может быть, он и вправду заинтересовался «социальной эволюцией» йипов? Но зачем? В этом-то и крылась загадка. Они сами уже видели здесь нескольких йипов, из лагеря неподалеку от порта Мона, в Липвиллоу и на самом ранчо. Никаких признаков «социальной эволюции» не было и в помине. Правда, были еще два лагеря: к югу от Тунея и на Мистических островах залива Мьюран…
Утром Глауен позвонил в представительство ИПКЦ в порте Моне и узнал, что Намура нигде найти не могут и вообще о нем ничего не знают.
6
Флиттер поднялся от Ипвиллоу и взял курс на северо-запад, через Ла Мару, над Океаном Корибантов, к Оттилии. Рассвет застал командиров над огромными цветочными полями, а к полудню на горизонте уже можно было различить семь вулканических вершин, покрытых снежными шапками — именно за ними, как узнали Чилк и Глауен, находилось ранчо Медовый Цветок. Через полчаса сотрудники посадили флиттер на территории ранчо. Сам дом стоял на холме, возвышающемся над лугом, а в миле от него к северу виднелся типичный лес Розалии — темный, мрачный, бесконечный.
Хозяина ранчо звали Аликсом Этом, и был он краснолицым, энергичным и решительным господином. Он отвечал на все вопросы без малейшего колебания. Мнение о Намуре у него было откровенно отрицательное; Эт аттестовал его как умного негодяя, который всегда держит нос по ветру. Опыт же самого Эта с йипами был вполне типичен. Как только он понял всю их бесполезность, он попытался найти Намура, чтобы прийти хотя бы к какому-то соглашению. Но Намур исчез, по выражению Эта, как ветреный бродяжка в пустыне.
Тогда Эт попытался в качестве последнего средства научить йипов основным принципам человеческого взаимодействия. Он собрал их и объяснил новую систему, которая должна будет решить все проблемы: он больше не станет давать им приказаний работать, не будет ругать их и наказывать, когда они посреди бела дня заваливаются спать — они будут свободны и будут работать только на себя. По блеску глаз и засветившимся при этих словах счастливым улыбкам Эту показалась, что система пришлась йипам по душе. «А теперь давайте договоримся и о том, что тот, кто больше работает, будет и получать больше. Все это просто, как палец. Работа будет оцениваться купонами. Как только рабочий исполнит некую работу, он получит купон. Купоны эти будут иметь определенную стоимость, их можно будет обменивать на место в гостинице и на еду в столовой. Итак, работа измеряется купонами, купоны — поддержанием существования. Вот и все», — предложил Эт. Йипы заинтересовались, но остались в некоем недоумении. Они посмотрели на купоны и спросили:» Мы будем получать эти купоны каждый день, а потом будем возвращать в столовой и гостинице?» «Именно так». «Хорошо, сложно, конечно, но попробуем. Давайте нам купоны!» «Но не сейчас! Вы получите их только после того, как выполните то, что мы назовем „совокупными достижениями“.
Буквально через пару дней йипы заявили Эту, что новая система их не устраивает, что от купонов одна неразбериха и лучше уж они будут жить по-старому, поскольку это гораздо проще и требует меньше затрат.
Эт попытался еще раз объяснить все выгоды, но йипы видели в новой системе только одно: работа равна купонам и постоянно ворчали, что глупо горбатиться целый день за клочок бумажки, который ни на что не годится. Еще спустя месяц йипы начали убегать с ранчо небольшими группками. Они уходили на юг, к Тунею, где разместились в дикой болотистой местности неподалеку от реки Тун.
— И живут, кажется, вполне, счастливо, — закончил Эт. — Ранчо, купоны и я остались лишь смутным воспоминанием.
— А что насчет йипов с ранчо Стронси? — спросил Глауен.
— Они, насколько мне известно, в том же положении. Убрались куда-то на полутропические острова в заливе Мьюран и живут себе в первобытном счастье.
— Иными словами — зачем им работать?
— Я и сам порой начинаю так думать, — вздохнул Эт. — Кстати, могу поделится с вами одним наблюдением. Около Тунея йипы живут в зарослях колючих кустарников, вдоль края болта, где растет сытная трава, которая роняет свои смена в изобилии. Йипы их собирают и варят из них некое подобие овсянки, которая на вкус, правда, напоминает грязь. Потом наливают туда воду прямо из болота, кидают плоды тамаринда, еще какие-то горькие корешки и варят пьянейшее пиво, которое потребляют галлонами. Из Тунея они понатащили каких-то баб из низших классов которые греют их ночью… Короче, я ел их овсянку, пробовал пиво, смотрел на женщин — и пришел к выводу, нет уж, я лучше буду работать.
Глауен и Чилк полетели на юг, к Тунею. Прибыв на место, они остановились в гостинице «Старый Диван» — высоком здании, состоящем из колонн, портиков и фронтонов какого-то рыжевато-коричневого цвета в странно извращенном стиле рококо. Это здание составляло прямо-таки предмет гордости госпожи Гортензии Туней.
Глауен и Чилк пообедали в саду при свете разноцветных фонарей и потом еще долго не выходили из-за стола, потягивая вино и раздумывая над дальнейшими действиями. В конце беседы они пришли к выводу что «социальной эволюции» нет и в Тунее, равно, как и среди йипов Стронси.
— Теперь я подозреваю, что на Реа Бардуз искал отнюдь не «социальную эволюцию», — предположил Чилк.
— Когда-нибудь мы узнаем это, — отозвался Глауен.
Утром они покинули Туней и полетели на юго-запад, так что к вечеру уже снова оказались в порте Мона. После короткого совещания с Винкатцем в конторе ИПКЦ они направились на базу Ассоциации Факторий, которая служила здесь одновременно почтой, телефоном и омниграфом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
