Глава 10
Яблони отцветали, лепестки летели по ветру, оставаясь в волосах, плавая в небольших лужах, оставшихся от прошедшего дождя и пятная траву. Чистый воздух, наполненный изумительным ароматом, пьянил не хуже вина. Квинт, хмурясь, удерживал веер карт в одной руке. Мне, чтобы удержать столько, потребовалось бы использовать обе ладони.
Чумной Лекарь носит свою маску не снимая, предлагать ему чай заранее проигрышный вариант. Так я попросила милорда Терцис найти игральные карты, и боец решил к нам присоединиться. Узнав, что отец будет вместе с нами, Герад отправился по важному делу в библиотеку.
— Пора сдаваться, милорд, — под маской не видно выражения лица Чумного, но в голосе искрится смех.
— Вот еще, Ковен не сдается!
Объединившись с целителем, мне удалось победить Квинта в первой партии, но, увы, во второй мужчины соединили силу уже против меня. Третью партию мы с милордом решили посвятить Чумному, но он легко отбился от нас обоих.
— Вы настоящий мастер, — не лукавя произношу я.
— Порой я живу исключительно за счет карт, — суховато произносит Лекарь, и легко тасует колоду. — Мне бы хотелось посетить местного друида.
— Я провожу, — Терцис чуть кривится, — но беседовать с ним один будешь.
— Не любовь к друиду — семейная черта? — спрашиваю я, и Квинт хмурится.
— Он говорит по делу, но сама-то любишь, когда тебя в твои же ошибки носом тыкают как кутенка ссаного? Прошу, кхм, прощения за чрезмерную образность, но суть передана четко.
— Это его работа, — Чумной склоняет голову, и стекло закрывающее его глаза таинственно мерцает. — Говорят, за островами существуют божеские служители, которые только тем и занимаются, что лезут людям в душу.
— Говоришь со знанием дела.
Пока мужчины разговаривают, раскладываю малый пасьянс, он обещает мне скорую опасность и быстрое от нее избавление. Правду матушка говорила, нельзя сочетать игру и гадание. Вот только где они, наши родовые карты? Если верить маминым рассказам на полную луну можно позвать карты, и они вернутся.
— Сопроводить тебя домой, Игрейн?
— Погода прекрасная, я пройдусь с вами, люблю эту дорогу, — собираю карты и убираю в замшевый мешочек. Квинт вешает их на пояс, а Чумной предлагает мне руку.
Знакомый путь пролетел незаметно. Я немного постояла на восхитительном эльфийском мосту, пожалела о том, что ручей слишком мелкий, и, подобрав подол, догнала мужчин.
— А я тебе говорю, не обычный это медведь был, — горячится Квинт. — Мы с ребятами лес вокруг деревни обшарили, каждой лисе под хвост заглянули, и ничего! Как дух бесплотный хутор выел.
— То-то и оно что под хвост, — фыркает Чумной, — как зависли на ближайшем хуторе с вином и ба…кхм, девками, так там и остались.
— Края видь, Лекарь, — внушительно произнес боец. — Там люди погибли. Если я говорю, что мы не нашли зверя, значит так и есть.
— Существует целый раздел зелий и ритуалов, — вмешиваюсь в дискуссию, пока мужчины не устроили дуэль. Квинт скор на расправу, и порой довольно жесток. — С их помощью можно из любого дикого зверя сотворить кровожадное чудовище.
— Удивительные знания, миледи.
— Отнюдь господин целитель, — я качаю головой и поправляю темную ленту, едва не слетевшую с волос. — Дин-Гуардир имеет принципиально иной подход, как к образованию, так и к самой системе наказаний и запретов.
— Подробней не расскажете? — Лекарь наклонился ко мне чуть ниже, так что тень от его шляпы упала мне на лицо. От маски приятно пахло травами, стекло на месте глаз было немного красноватым, так что цвет радужки Чумного было не различить.
— Эйры запрещают действия, милорд не даст соврать, да и вы в курсе. Гуары запрещают последствия, все просто.
— Гуары запрещают убивать людей, — со смешком произносит Квинт, — а эйры подробно перечисляют, как именно нельзя убивать людей. В прошлом месяце женщина убила своего мужа и ее оправдали.
— Он был такой скотиной? — хохотнул Лекарь.
— Не знаю, кем он был, но в Большом Свитке Преступлений не значилось, что мужчину нельзя заставлять дышать песком. Полные легкие песка, и веселая вдовушка разводящая руками.
— Именно так, — соглашаюсь я. — С магическими ритуалами почти тоже самое, у эйров запрещены обращения к Богам, а у нас целые разделы. Всех юных магов учат запретной магии, раньше я была обязана носить бляху, показывающую, что прошла обязательный ежегодный практикум.
— Но зачем? — поразился Лекарь и тут же стал рассуждать, — хотя, если подумать. Логично, когда человек точно знает какой результат будет от того или иного действия, он не станет это делать. Или пойдет на риск.
— Но любого рискового колдуна или колдунью можно будет легко вычислить и наказать, — я пожимаю плечами. — Очень много страшных вещей происходило в Дин-Гуардире от того, что юные и необученные маги начинали экспериментировать. Так, запрещен шаманизм — у островных колдунов низкий уровень личной силы, и потому, используя их практики, наши маги призывают тех сущностей, с которыми справиться не могут.
— Вортигерн жаловался, — хмыкает Квинт, — ему один такой дух полстолицы разнес лет восемь назад. Мальчишка тринадцати лет призвал себе слугу, не хотел по дому работать.
Вход на капище для мужчин и женщин был разный. Я уходила по тонкой тропке меж цветущих кустов, для Чумного проход был среди валунов выше человеческого роста. В ожидании возвращения Лекаря мы с милордом уселись на нагретые солнцем камни.
— Сегодня на обеде, — начал было Терцис, но я сразу его перебила:
— Подавали изумительный суп, Квинт. Больше я ничего не желаю объяснять.
— Мне нужно, чтобы ты меня выслушала, — боец не смотрит на меня. Все свое внимание он подарил мелким камешкам, которые ковырял носком сапога.
— Квинт, и ты и Лидда, вы придумываете что-то, приписываете маркизу то, чего нет. Говори уж, все равно Чумного ждать.
— Ты слишком уж благоволишь человеку, чьего лица не видела ни одна живая душа, — нахмурился Терцис. — Не давал Атти браслет никому, кроме своей жены.
— Он женат? — сердце екнуло.
— Был, аж целую минуту или две, — боец сплюнул. — Нехорошо, но чтоб старому маркизу на той стороне духи гвоздей на завтрак подали. Собрался он, будучи еще живым, помирать, да и выел весь разум у сына — женись да женись. Атти психанул, мать его из гуарок, значит, ему жену надо брать среди эйров. Он посватался к семье Дирран, смекаешь? Нет? Это значит, что старик Дирран сам решал, кому из дочерей в Амлаут уйти. Браслет ему отдал, и все, дальше они трижды при королевском дворе встретились и назначили дату свадьбы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
