а потом села. Когда она увидела своего спасителя, ее глаза наполнились ужасом и она попробовала вскочить.
Кейн протянул руку, чтобы удержать ее, и она сейчас же съежилась на земле, дрожа всем телом. Англичанин с некоторым запозданием сообразил, что грохот тяжелого мушкета в самом деле мог насмерть перепугать любого туземца, ни разу не видевшего белого человека.
Девушка была стройненькая, с отличной фигуркой. Кожа ее отливала глубоким коричневым цветом, зато нос был тонкий и прямой. «Не иначе берберийская кровь», — сказал себе Кейн.
Он попытался заговорить с девушкой на языке речных племен — несложном наречии, которое он выучил за время своих путешествий. Она поняла его и ответила, запинаясь. Племена, жившие в глубине материка, торговали с речными народами слоновой костью и невольниками и понимали их говор.
— Моя деревня вон там, — отвечая на вопрос, пояснила Кейну девушка. Гибкая рука указывала на юг, в сторону джунглей. — Меня зовут Зунна… Мама выпорола меня за то, что я разбила горшок, и я, рассердившись, убежала в лес. Я боюсь… Позволь мне уйти домой, к маме!
— Ты вольна идти, куда хочешь, — ответствовал Кейн. — Но я непременно должен проводить тебя, маленькая. Что будет, если, скажем, тебе встретится еще один лев?.. Другой раз будешь знать, как убегать из дому.
Она всхлипнула, все еще страшась:
— Ты, наверное, из богов?..
— Нет, Зунна, я всего лишь человек, хотя цвет моей кожи и отличается от твоего. А теперь пошли, покажешь мне, где живет твое племя.
Она неуверенно поднялась, опасливо разглядывая его сквозь путаницу растрепавшихся волос. Она очень напоминала Кейну напуганную зверюшку. Девушка пошла впереди, пуританин зашагал следом. Деревня, по словам Зунны, располагалась на юго-востоке, так что тропа привела наших путников еще ближе к холмам. Солнце же клонилось к горизонту, и скоро над саванной зазвучал гулкий рык львов. Кейн все косился на запад: его не больно-то радовала перспектива оказаться застигнутым темнотой на открытом пространстве. Оглянувшись в сторону холмов, англичанин обнаружил, что до ближайшего из них осталось всего несколько сот футов. И там темнел какой-то провал, который вполне мог оказаться пещерой.
— Вот что, Зунна, — начал он не очень уверенно. — Похоже, мы уже не доберемся к тебе домой до темноты. Если остаться здесь, нас разорвут львы. Зато вон там я вижу что-то вроде пещеры, в которой мы могли бы…
Девчонка съежилась и задрожала:
— Ой, добрый господин, только не в холмах!.. Лучше уж пускай нас заедят львы…
— Чушь! — нетерпеливо перебил Кейн. Он был сыт по горло туземными суевериями. — Пойдем в пещеру и там спокойно дождемся утра.
Девушка не пыталась больше спорить и покорно последовала за ним. Поднявшись немного по склону, они остановились возле устья небольшой пещеры. Стены ее были из твердого камня, а пол устилал толстый слой песка.
— Собери немного сухой травы, Зунна, только смотри далеко не уходи и берегись львов, — велел Кейн, прислоняя мушкет к стене пещеры возле самого входа. — Я разожгу костер, который убережет нас от диких зверей. Давай будь хорошей девочкой и принеси веток и сухой травы, да и поужинаем. У меня в сумке найдется вяленое мясо, а во фляге — вода.
Она бросила на него странный долгий взгляд, а потом, не прибавив ни слова, пошла прочь. Кейн нарвал травы, росшей поблизости, отмечая про себя, до какой степени сожгло и иссушило ее солнце. Сложив траву кучкой, он вытащил кремень с кресалом и высек огонь. Пламя взвилось и мигом поглотило всю кучку.
Кейн задумался о том, как бы набрать столько травы, чтобы хватило на всю ночь… и тут заметил, что к пещере пожаловали гости.
Ему вообще-то было не привыкать к самым странным и неожиданным зрелищам, но тут уж и он вздрогнул, а по спине пробежал легкий холодок. Перед ним молча и неподвижно стояли двое мужчин, оба рослые, изможденные и совершенно нагие. Их черная кожа казалась присыпанной пылью и отливала пепельно-серым, словно у мертвецов. А лица были такими, каких он ни разу еще не видал. Высокие, узкие лбы, а носы — донельзя толстые, напоминающие хоботки. Глаза же — слишком большие для человека и… красные.
Двое стояли так неподвижно, что смотревшему на них Кейну показалось — у обоих жили только эти самые красные, пылающие глаза.
Пуританин заговорил с ними, но они не ответили. Тогда он жестом пригласил их сесть у огня и разделить с ним еду, и неожиданно они опустились на корточки у входа в пещеру, держась по возможности дальше от углей гаснувшего костра.
Кейн протянул руку к своей сумке и принялся доставать оттуда полоски вяленого мяса. Когда он покосился на своих молчаливых гостей, ему показалось, что они пристально наблюдали не столько за ним, сколько за мерцающими угольками…
Солнце уже готовилось скрыться за западным горизонтом. Над саванной распространялось неистовое алое сияние, превращавшее травяной покров в волнующееся кровавое море. Стоя на коленях, Кейн рылся в сумке, потом поднял голову и увидел Зунну, выходившую из-за холма с целой охапкой травы и сухого хвороста.
Он отчетливо разглядел, как ее глаза округлились от ужаса; трава и хворост полетели наземь, и тишину прорезал истошный крик, явно призванный предупредить его об ужасной опасности.
Соломон крутанулся на колене и увидел две нависшие над ним гигантские тени. Не теряя ни мгновения, он взвился на ноги с силой и гибкостью прыгающего леопарда. Посох колдуна словно бы сам собой лег ему в руку, и Кейн вогнал его в тело ближайшего врага с такой яростной силой, что острый конец вышел у нападавшего между лопатками. Но второй уже обхватил Кейна длинными худыми руками. Сцепившись, противники рухнули наземь.
Ногти, подобные когтям, царапали Кейну лицо, красные глаза горели жуткой, нечеловеческой злобой. Извиваясь и корчась, Соломон кое-как высвободился из цепких лап своего соперника и вытащил пистолет. Уперев дуло прямо в бок врагу, он нажал на спусковой крючок. Глухо прозвучал выстрел, дернулось под ударом пули пепельно-черное тело… но толстые губы лишь раздвинулись в ужасающей ухмылке!
Длинная рука стиснула плечи англичанина, другая мертвой хваткой вцепилась в волосы. Соломон почувствовал, как неодолимая сила начинает отгибать назад его голову, грозя сломать позвоночник. Обеими руками стиснул он запястья нападавшего, но плоть под его ищущими пальцами была тверже дерева. Кейн понял, что может вот-вот погибнуть: еще немного — и шея не выдержит. Он откинулся назад бешеным усилием всего тела, вырываясь из смертельного захвата. Чудовищный пришелец оказался сверху и снова пустил в дело когти. Нашарив разряженный пистолет, Кейн что было сил обрушил
