Что же? Ужели вы думаете, что от всего человечества не осталось ничего, более благородного, более высокого и более духовного? Ужели каждый из нас, испуская последний вздох, возвращает природе только эти шестьдесят или восемьдесят килограммов мяса и костей, которые сейчас же разложатся и обратятся в элементы? Ужели оживляющая нас душа не может продолжать своего существования точно так же, как любая из частиц кислорода, азота или железа? Ужели жившие некогда души не могут жить всегда?

Мы не имеем никакого основания утверждать, что человек состоит из одних только материальных элементов и что мыслительная способность есть лишь свойство его организации. Напротив, очень важные причины заставляют нас допустить, что индивидуальную сущность и составляет именно душа, что она-то и управляет материальными частицами, образуя из них живое человеческое тело [42].

Светлая радость, как будто далее улыбка, появляющаяся на лице только что скончавшегося человека, спокойствие, разливающееся подобно сиянию счастья вслед за предсмертными страданиями, не показывает ли это нам, что в торжественный момент разлуки с телом последнее впечатление души бывает впечатлением света, сознанием освобождения?

Безусловно, неоспорим следующий исторический и научный факт. Во все века, у всех народов, под самыми разнообразными религиозными формами, непоколебимо оставалась в глубине сознания идея о бессмертии. Воспитание дало ей лишь тысячи разных форм, но не оно изобрело ее. Эта неискоренимая идея существует сама по себе. Всякое человеческое существо, являясь в мир, приносит с собою в более или менее смутной форме и это внутреннее ощущение, это желание, эту надежду (см. кн. К. Фламмариона: «В небесах», СПб., 1896 г., стр. 122-153).

38. Измонастырскихписем, (наместника Троице – Сергиевой лавры архиманд. Антония митрополиту Московскому Филарету).

Какое непонятное соединение живых с мертвыми! Где же находятся умершие, которые так удобно с живыми и вновь умирающими сносятся? Где находятся души, которые из одной губернии в другую в одну почти минуту переносят вести?

В Екатеринославле был архимандрит Симеон, который недавно (в 1843 г.) переведен в Воронеж. Он был дружен со старым отцом (С. М. Н.) одного благородного семейства. Отец этот умер прошлого 1844 года в феврале. В числе его семейства была дочь, которой участь была не по сердцу, от чего в тихом страдании получила она чахотку. Шестого дня прошедшего августа все семейство было еще в трауре по отцу. Больная приобщалась в этот день, не снимая траура; мать ей это заметила, на что она отвечала «Я пятнадцатого наряжусь». И точно, в день Успения Божией Матери потребовала ванну, надела полное венчальное убранство, послала за священником, приобщилась Святых Тайн. По принятии святыни береглась, чтобы ничто не прикоснулось к её устам. Со всею свежестью голоса и улыбающегося лица просила читать отходные молитвы и во время чтения относилась как бы к невидимому лицу: „Папенька милый, папенька, подождите». С последним словом отходной улетела бессмертная её душа. Того же дня и часа отец Симеон в Воронеже видит С. М. Н., который говорит ему:

– Вам в Екатеринославле надобно утешать скорбных; а Любинька со мной, но вы и нас не забывайте.

Как это разительно! Как непонятна наша жизнь! И что значит жить на этой земле? Но где бы то ни было, только бы жить такою жизнью, какую Бог определил, как бы многотрудно ни было (Монастырскиеписьма. Москва. Изд. 2.1898г.).

39. Исполненное обещание

Несколько лет тому назад – рассказывал г. М., – по окончании курса в одном из высших учебных заведений я проживал в Москве, думая в то время посвятить себя сцене, и пробовал свои силы на этом поприще, участвуя в многочисленных любительских спектаклях. Само собою разумеется, что благодаря такому образу жизни у меня вскоре образовался довольно многочисленный круг знакомых, из среды которых особенно дорога мне была семья г-жи Б., где я встретил самый теплый, родственный прием и участие. Однажды, проводя вечер в этой милой семье, я завел с хозяйкою дома разговор о различных таинственных явлениях, которым, к слову сказать, ни я, ни собеседница моя не верили. Полушутя, мы с г-жою Б. дали друг другу обещание, что тот из нас, кто раньше умрет, должен будет явиться оставшемуся в живых, чтобы доказать этим, что существует загробная жизнь. «Разумеется, это будете вы», – прибавила смеясь г-жа Б., цветущая молодая женщина, глядя на меня, в то время хилого и с виду болезненного молодого человека. Разговору этому в то время не придавали мы никакого значения, не веря в возможность каких-нибудь посмертных проявлений личности умершего и смотря на наши взаимные обещания как на простую шутку.

Вскоре после этого мне пришлось покинуть Москву и прожить несколько месяцев в провинции. Переписываясь с некоторыми московскими знакомыми, я с удивлением и грустью узнал о неожиданной смерти г-жи Б., цветущее здоровье которой обещало, по-видимому, многие годы жизни. Погоревав искренно о своей доброй знакомой, я, сколько мне помнится, в то время даже и не вспомнил о нашем взаимном обещании, до такой степени считал его вещью несбыточной. Прошло несколько месяцев, я возвратился в Москву и снова принялся за прерванную сценическую деятельность. За это время впечатление понесенной мною утраты успело окончательно во мне изгладиться, и, увлекаемый волною жизни, я редко когда и вспоминал о своей знакомой.

Раз я вернулся домой довольно поздно вечером, и так как через несколько дней предстоял спектакль, в котором я должен был участвовать, то принялся изучать свою роль, которую я знал плохо, притом же и спать еще не хотелось. Занимал я в то время небольшую меблированную комнату, а напротив меня, через коридор, была другая такая же комната, занимаемая в то время моим хорошим знакомым г. Т., у которого в этот вечер собрался кружок по большей части также моих хороших знакомых, которые, усевшись за зелеными столами, усердно винтили Так как на совести моей лежала плохо заученная роль, а спектакль был близок, то я не пошел к приятелю, несмотря на его приглашения, и принялся, как сказал, долбить свою роль. В комнате моей горела висячая лампа с красным абажуром, свет которой был настолько силен, что я, не утомляя глаз, мог свободно читать свою роль. Прошел, может быть, час, я лежал на кровати и усердно штудировал роль, забыв обо всем на свете. Прямо против меня, в нескольких шагах, стояла этажерка, а на ней, на верхней полке, кабинетный фотографический портрет г-жи Б., подаренный ею лично. Портрет этот оправлен был в рамку, состоявшую из одного толстого стекла на подставке, какие в то время только что появились. Хорошо помню, что, увлеченный своею ролью, я решительно ни о чем другом не думал, а всего менее, конечно, о покойнице, так как житейские заботы всецело поглощали меня в это время. Во время моего занятия своею ролью взор мой несколько раз падал на упомянутый выше портрет. Постепенно я стал взглядывать на него чаще и чаще, сам не зная почему, хотя в портрете не замечалось ничего особенного, и он стоял на обычном своем месте. Наконец, это непонятное, похожее на какую-то навязчивую идею чувство до такой степени стало меня беспокоить, что я, для того чтобы не смотреть на портрет, встал с кровати и, вынув карточку из рамки, обернул её лицевою стороною назад, вложив портрет в таком положении обратно в рамку. Но непонятное ощущение, тем не менее, продолжалось, мешая мне как следует сосредоточиться на изучении своей роли. Вместе с тем я стал замечать на стене, близ которой стояла этажерка с портретом, какой-то блуждающий свет, который можно было сравнить с отражением от зеркала, известным под именем «зайчиков». Внимательно оглядывая комнату, я убедился, что в комнате не заключалось ничего, что могло бы служить причиною подобного светового явления. Полагая, что свет проникает из окна сквозь неаккуратно спущенную штору, я подошел к окну. Но на дворе была непроглядная темень темной и сырой осенней ночи, и, ни в одном окне не светилось, так как было уже далеко за полночь. Возвратись на свое место, я снова принялся читать свою роль, полагая, что все это мне померещилось, но явление продолжалось. Постепенно светлое фосфорическое пятно, образовавшееся на стене, стало разрастаться, принимая вид светлой женской фигуры, которая стала, наконец, отделяться от стены, и я увидел перед собою покойную Б. Помню хорошо, что как в этот момент, так и в последующие, пока длилось явление, я не чувствовал ни испуга, ни даже удивления, а скорее чувство, похожее на какое-то оцепенение, нечто вроде столбняка.

Призрак, отделившись от стены, подошел к этажерке, вынул портрет из рамки и снова вставил в его естественном положении. Затем призрак открыл деревянную, не запертую на ключ шкатулку, вынул из нее золотой медальон г-жи Б. с её портретом, подаренный мне на память ею самою, и раскрыл его. Затем видение стало бледнеть, постепенно расплываясь в каком-то тумане, пока не исчезло мое оцепенение, и меня охватил такой ужас, что я в испуге бросился из комнаты, впопыхах ударившись обо что-то головою довольно чувствительно. Как безумный влетел я в комнату своего приятеля, где все еще продолжалась карточная игра, и переполошил своим видом всю компанию. Долго не мог я ничего ответить на тревожные расспросы моих знакомых и разразился, наконец, сильнейшим истеричным припадком, чего ни раньше, ни после никогда со мною не бывало, так как человек я нисколько не нервозный и никогда ни нервозностью, ни тем более истерией не страдал. Наконец, знакомым моим удалось меня кое-как успокоить, и я рассказал все со мною бывшее. Разумеется, меня принялись уверять, что все это мне померещилось, что, вероятно, я заснул и мне все это приснилось. Я уверял их, что я ни минуты не спал, что ни малейшего расположения ко сну у меня не было и что я все время был занят самым старательным изучением роли. Чтобы убедить меня, что все это либо сон, либо галлюцинация, всею гурьбою отправились в мою комнату, но приятели мои невольно призадумались, когда увидели, что портрет был действительно в том положении, которое было дано ему призраком, а золотой медальон вынут из шкатулки и раскрыт. Кое-как проведя ночь (один из знакомых, чтобы успокоить меня, согласился остаться у меня ночевать), я на другой день пошел посоветоваться с известным в то время специалистом по нервным болезням доктором X. Доктор, со своей стороны, успокаивал меня и со своей научной точки зрения объяснял все происшедшее со мною самопроизвольным гипнозом. По его мнению, я самопроизвольно впал в гипноз, сам внушил себе видение призрака Б., сам привел её фотографический портрет в первоначальное положение и вынул из шкатулки и раскрыл её медальон, воображая, что все это делает вызванный мною в моем воображении призрак. Как ни остроумно показалось мне тогда объяснение профессора, но меня и до сих пор смущает то обстоятельство, что никогда решительно, ни до этого случая, ни после него, я не страдал ни малейшими нервными расстройствами, в гипноз не впадал, а, напротив, обладаю совершенно здоровыми, нормальными нервами. Если бы это был самогипноз, то, по крайней мере, хоть в самый этот день я должен был бы ощущать хоть какую-нибудь ненормальность, какое-нибудь недомогание вроде тяжести в голове, сонливости или чего-нибудь в этом роде, а то ничего, решительно ничего не ощущал, но был в самом обычном, нормальном состоянии и духа, и телесного здоровья. Откуда же было взяться самогипнозу, ведь от чего-нибудь же он должен был развиться, из каких-нибудь органических или психических причин? А потому, несмотря на всю научность объяснений почтенного доктора, я не могу вполне удовлетвориться ими и принужден вместе со многими другими думать, что в природе есть многое, чего не снилось нашим мудрецам» (см. «Ребус», 1896 г .).

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 99

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу ЯВЛЕНИЯ ДУШЕВНОЙ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА ПОСЛЕ ЕГО ТЕЛЕСНОЙ СМЕРТИ - Григорий Дьяченко бесплатно.

Похожие на ЯВЛЕНИЯ ДУШЕВНОЙ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА ПОСЛЕ ЕГО ТЕЛЕСНОЙ СМЕРТИ - Григорий Дьяченко книги

Пост, угодный Богу: покаяние и молитва, быт и питание во время постов - Коллектив авторов - Религия
Раннее пробуждение - Карен Карагян - Религия
Чтение на каждый день Великого поста - Дмитрий Дементьев - Религия
…Но еще ночь - Карен Свасьян - Религия
Миф Свободы и путь медитации - Чогъям Трунгпа - Религия
Послания - преподобный Федор Студит - Религия
Беседы на Великий пост - Александр Геронимус - Религия
Карма и реинкарнация - Парамаханса Йогананда - Религия
Беседы о Блаженствах Евангельских - Иоанн Кронштадтский - Религия
Смерти вопреки. Антология тайных учений о смерти и умирании традиции дзогчен тибетского буддизма - Лама Сонам Дордже - Религия

Оставить комментарий