─ Бомба!
Я никогда не видел взрывных устройств, но представлял их как-то иначе, более громоздкими, с вязанкой разноцветных проводов.
Все замерли, ожидая моего решения. И оно пришло быстро, словно само собой возникло из ниоткуда и обрело смысл.
─ Как это обезвредить?
Паренёк, обнаруживший устройство, пожал плечами.
─ А никак. Сигнал идёт со спутника. Стоит тронуть его, тут же сработает система самоуничтожения со всеми вытекающими, так сказать. Взрыв произойдёт мгновенно. А так, ─ он посмотрел на таймер, ─ двадцать минут в запасе есть.
Я усмехнулся.
─ Слушаем внимательно. Выполняем чётко. Первое. Подготовить катер с системой навигации. Маршрут проложить так, чтобы через десять-пятнадцать минут я оказался подальше от всех судоходных путей. Второе. Срочно связаться с берегом. Пусть высылают сапёров. Возможно, нам подложили запасные сюрпризы, если основной не сработает.
Я аккуратно поднял панель с приклеенным диском и отправился к крохотному причалу.
─ Глеб Викторович! Берег запрещает заниматься самодеятельностью. Скоро прибудут военные. ─ Понеслось вслед.
Я взглянул на таймер. Семнадцать минут.
─ Я приказал катер подготовить. Плохо слышно?
В то время, как я делал аккуратные шаги, на воду спустили скоростной глиссер.
─ Глеб Викторович!
Не обращая ни на кого внимания, я опустил кусок смертоносной пластмассы в кабину, и залез туда сам. Паренёк в очках выбежал вперёд.
─ Как только останется секунд тридцать, бросайте этот хлам повыше и подальше. А сами ныряйте поглубже.
Я кивнул. Надо же! У меня появился, хоть и крохотный, но шанс на спасение.
Придав ускорения, я вывел судно на редан. Быстроходный катер не плыл, а парил над водой. Навигатор вёл меня на юг. У меня осталось пятнадцать минут.
Что может сделать человек, у которого в запасе осталось четверть часа? Прокрутить в голове свою жизнь, самые приятные моменты, чтобы отправиться в мир иной спокойно, с чувством выполненного долга? Осознать ошибки? Вспомнить близких? Нет. Человек уходит с чувством сожаления о том, что он не успел.
Да. Катер нёс меня в открытое море, таймер неумолимо отсчитывал секунды, а я сожалел, что не познакомился с дочерью, не подарил ей свою любовь и нежность, о том, что Анька теперь останется без помощи и без поддержки и будет вынуждена мыть полы ещё много-много лет. Почему я не погасил её кредиты? Ведь знал о них. Думал, успею. Зачем я взял на работу её бывшего? Думал, проявил великодушие. Я делал то, чего не стоило, а стоящие вещи оставлял на потом. Только то самое «потом» могло не наступить никогда.
На панели ожила рация.
─ Катер ВМ 01—68, это берег. Как слышите?
Я не хотел отвечать. Какой приказ мне могли отдать с берега? Вернуться на базу и подвергнуть опасности жизни ста семидесяти человек?
─ Катер ВМ 01—68! Это начальник порта. Приказываю выйти на связь.
На табло значилось, что в моём распоряжении осталось десять минут, целая куча времени. Я нехотя нажал на кнопку.
─ Катер ВМ 01—68 на связи.
Рация кашлянула.
─ Слушай внимательно, Глеб. Сейчас слева от тебя появится МЧСовский глиссер. Сбавляешь ход и аккуратно передаёшь устройство офицеру.
Я взглянул влево. Действительно, со мной поравнялся бело-голубой глиссер. Паренёк, управлявший им, казался совсем юным. Мы шли на огромной скорости рядом, и на мгновение мне показалось, что время замедлило свой ход, а потом и вовсе остановилось. В ясных голубых глазах юноши светилась не решимость, а какая-то детская радость. С чем она была связана? С первым настоящим заданием? С приключением? С возможностью проявить себя? Или же он спешил выполнить долг и вернуться в порт, где на пирсе стояла прекрасная девушка в лёгком ситцевом платье? Парень протянул руку. Я медлил. Обручальное кольцо сверкнуло из-под срезанной перчатки. Я похолодел. Там, в поту Владивостока молодого офицера ждала жена. Я не мог сделать её вдовой, даже гипотетически.
─ Нет.
Рация вновь запищала.
─ Глеб! ─ Не выделывайся. Мёртвые герои нам не нужны. МЧСовский глиссер развивает скорость в два раза больше твоей. Ты просто не успеешь прибыть в точку.
Я вырубил связь и показал офицеру, чтобы тот возвращался назад. Не тут-то было. Резвый паренёк сделал круг и вырулил так, что я, либо врезался бы в него, либо остановился. Да, настоящий мужик, хоть и молодой. Смелый и глупый. Со временем глупость и бравада уйдут, но вот стержень останется. Я увеличил скорость и схватился за руль.
Это было немыслимо. Мой глиссер взлетел в воздух, перемахнул судно МЧС и плавно опустился на воду. Он помчал дальше на запредельной скорости к точке, где я мог вышвырнуть за борт адский механизм. Осталась минута, а до пункта назначения на десять секунд больше.
Ясноглазый паренёк упорно шёл за мной следом. Я помнил, что нужно развернуть катер и одномоментно кинуть панель, как можно дальше, а нырнуть, как можно глубже. Итак, Глеб, приготовься. Если хочешь увидеть дочь, если хочешь обнять Аннушку, соберись!
Пять секунд, четыре, три. Я давно должен был развернуться, но собирался дотянуть до контрольной черты. Две, одна. Резко дёрнув руль, я швырнул заднюю панель от камеры вместе с адским механизмом вперёд, а сам зажмурился и прыгнул в волну.
То, что случилось дальше, казалось ожидаемым и прогнозируемым. Огненная вспышка и ударная волна, накрывшая меня в полёте. Казалось, она прошла сквозь тело, ломая рёбра, разрывая барабанные перепонки, плавя мозг. Я почувствовал, как море приняло меня в свои объятья, а потом мои лёгкие стала заполнять солёная вода.
Глава 61
Анна
Я поселилась в больнице. Как не кричал на меня заведующий отделением, я не сдалась. Знал бы он, с кем связался, ни за что не связывался бы. Победитель был известен заранее. События этого лета закалили меня. И, если я не побоялась пиратов, пережила проверки контролирующих инспекций, и не сдрейфила перед террористами, чем мог напугать меня обычный доктор? Словом, я заявила, что остаюсь, и это не обсуждается.
Верхушка города, владевшая реальной информацией, позаботилась о своих героях. Климу и Глебу предоставили лучшую палату из числа платных. К счастью или к несчастью лучшая палата была одна, а героев двое. Причём, в первое время эти самые герои очень даже не дружили. Один считал, что мог спасти мир самостоятельно, другой твердил, что для спасения мира нужна специальная подготовка, и гражданским лучше не вмешиваться в работу профессионалов. Вскоре мужчины перешли на «ты» и подружились. Оказалось, лежать под капельницами гораздо приятнее, понимая, что лежишь не один, что рядом в такой же позе лежит твой друг и молча переносит такие же страдания.
Три дня я сидела у постели каждого, пока здоровые лбы не пришли в себя окончательно и не потребовали, чтобы прекрасная сиделка удалилась. Они, видите ли, стесняться изволили. Но я предполагала, что дело тут не в стеснительности. Часть таблеток, прописанных врачами, отправлялась в унитаз на моих глазах не единожды. А ещё, ещё эти два негодяя умудрялись курить в форточку, а, когда на запах явилась-таки медсестра, дружно указали на меня. Словом, дискредитировав честное имя красавицы по всем статьям, бесчувственные чурбаны выставили нежную девушку за дверь.
Зав. отделением лишь улыбался в маску. Он не справился со мной, а вот эти едва-пришедшие-в-сознание, справились, буквально за пять минут. Мне пришлось переместиться в коридор и присоединиться к толпе родственников и друзей, коллег и сослуживцев. Я могла бы обидеться, но предпочла оставить все обиды на потом. Однажды я отомщу Чипу Жукову и Дейлу Пожарскому, но не раньше, чем они выздоровеют окончательно.
Милка оказалась хитрее. Она просто устроилась санитаркой в отделение и теперь беспрепятственно входила в палату со шваброй и тряпкой, безжалостно выбрасывая сигареты, переданные под большим секретом заботливыми друзьями. Она обсуждала состояние подопечных с персоналом и даже добилась разрешения проводить внутримышечные манипуляции.
