груди колени? Он ничего не помнил и с недоумением вглядывался в отблески сочащегося сквозь окно угасающего вечернего света. Неужели он провел взаперти не один час? Взаперти с самим собой. Пойманным в западню собственного разума.
Он глубоко вздохнул. По сырым от крови щекам текли слезы. Он гневно смахнул их. Сдавивший грудь страх, собравшись в тугой комок, подкатил к горлу, но он быстро сглотнул, не давая страху возможности перехватить дыхание.
Боль в рассеченных костяшках, удвоившаяся от удара рукой по фарфоровому унитазу, задавила на корню подступившую было паническую атаку.
В состоянии, близком к помешательству, Рид нащупал телефон. Взгляд его блуждал, и он суматошно, боясь растерять присутствие духа, набрал номер.
— Кто тебя нанял? — просипел он, едва Лена подняла трубку.
На заднем плане послышалась возня, затем все стихло. Он мог бы поклясться, что Лена укрылась в тишине кабинета, потому что, когда она заговорила вновь, в трубке, кроме ее голоса, не раздавалось ни звука.
— Рид? Что с тобой? Я могу чем-то помочь?
Он сжал губы: нет, она ему не ответит. Ни на этот вопрос, ни на следующий.
— Что тебе от меня надо?
Лена промолчала. Он знал ее. Видел, словно воочию, как она в роскошных одеждах восседает в роскошном кресле — леди с головы до ног, та самая леди, которую двадцать лет назад она обложила бы непотребными ругательствами.
— Тесс ненавидела Кони-Айленд, — произнесла Лена и помедлила, чтобы он проникся смыслом сказанного. И когда до него дошло, он еле сдержал отборную брань. — Ты сказал, что в вашу последнюю встречу вы беседовали о Кони-Айленде. Что Тесс мечтала туда поехать. Но в детстве она отправилась туда с тетей, потерялась и полночи блуждала в потемках.
Черт, как же он об этом забыл! Именно поэтому всякий раз, когда речь заходила о Кони-Айленде, он неизменно вспоминал Тесс!
— Лена…
— Теперь понимаешь, почему я насторожилась? — резко перебила его Лена.
Рид уставился на пятно крови на кафельной плитке.
— Ты просто не помнишь? — смягчилась она. — Или не в силах мне рассказать?
Он отнял телефон от уха и нажал отбой.
23. Гретхен. Наши дни…
Не успела Гретхен толком объяснить, зачем она позвонила, как Фиона Мерфи пригласила ее в гости. Аллилуйя! Все эти полусумасшедшие члены семейств, страдающие фобиями, — настоящая отрада для полицейских. Они искренне хотят общаться с копами. Особенно такие, как Фиона Мерфи, которых представители закона давным-давно списали в утиль.
О чем Фиона и упомянула, выкладывая перед Гретхен и Маркони печеньки, по виду напоминавшие «Орео», а по вкусу — обманувшийся в своих надеждах картон. Не будь рядом широко и благодарно улыбавшейся Маркони, Гретхен испепелила бы старушку взглядом, а то и оторвала бы ей руку, высыпавшую на тарелку безвкусные кругляшки. Все-таки полезно иметь рядом напарницу, покорно следующую правилам светского этикета и готовую принять удар на себя.
Старушка начала брюзжать о современных полицейских, которые переключают ее на диспетчера в архивном отделе, стоит ей только позвонить в участок, но Гретхен ее перебила.
— Мисс Мерфи, мы беседовали с вашим племянником.
При имени Деклана Фиона слегка сощурилась, и Гретхен интуитивно почувствовала ее желание сурово свести брови.
— Жаль, что не с племянницей, — горько посетовала Фиона, подтвердив догадку Гретхен о разладе между родственниками.
— Вы с Декланом сейчас не общаетесь?
— Мальчишка слишком высоко задирает нос, — невнятно буркнула в чашку с чаем Фиона. — Думает, я сбрендила. Не подпускает ко мне журналистов. Но попадись мне толковый репортер, и я…
Старушка мечтательно замолчала. Ее сухонький, тронутый помадой рот механически шевелился, но из него не вылетало ни звука. Пряди спутанных и ломких седых волос лезли ей в глаза. На шее поблескивала пара очков. Другая пара очков сидела на лбу, третья свисала с ворота блузки. Когда Фиона говорила, с губ ее слетали, оседая на скатерть, брызги слюны.
Неудивительно, что Деклан прятал ее от посторонних глаз. Одно интервью с такой вот Фионой Мерфи — и оппоненты резво обскачут его в предвыборной гонке.
— И что бы вы ему рассказали?
Если по прошествии двух десятилетий Тесс так и не объявилась и никто не нашел о ней никаких сведений, какой смысл размещать о ней статью в «Бостон Глоб»?
— Рассказала бы о вопиющей некомпетентности поголовно всех представителей службы, призванной нас защищать, — затряслась от гнева Фиона. Глаза ее расширились, она резко откинулась на спинку стула и вдруг съежилась, сообразив, кто перед ней. — Ох…
— Мне очень жаль, что вашим звонкам не уделяют должного внимания, мисс Мерфи, — с обезоруживающей искренностью проговорила Маркони. — Простите, что с вами дурно обращаются.
Сморщенные, пергаментные щеки Фионы покрылись довольным румянцем, старушка вытянулась и глубоко вздохнула, расправляя грудь. «Надо же, как мало ей надо, — поразилась Гретхен. — Ласковое слово — и вот она уже тает как воск. И почему ни один диспетчер до этого не додумался?» Впрочем, с этих диспетчеров станется. Порой Гретхен казалось, что в полицейском управлении есть только один более-менее приличный коп, да и тот — Шонесси.
Она покосилась на Маркони. Ну, возможно, два копа. Не больше.
— Да что уж там, — смутилась Фиона, на глазах расцветая от пролившейся на нее капли доброты, и затеребила пуговицу на блузке.
«С такой жаждой признания ее нетрудно будет облапошить», — мысленно прикинула Гретхен и тут же одернула себя, напоминая, что, хотя искушение и велико, она не для того заявилась в гости к чокнутой старушенции, чтобы манипулировать ее сознанием.
— Скажите, пожалуйста, почему вы считаете, что Тесс убили? — спросила она, возвращая собеседников к исходной теме. — Может, она просто сбежала?
— Моя Тесс любила меня, — ответила Фиона с несокрушимой и твердокаменной убежденностью. — Будь она жива, она обязательно дала бы о себе знать.
— Но в том, что дело нечисто, вы, похоже, были уверены с самого начала, когда впервые давали показания полиции, — накинулась на нее Гретхен. — То есть не дожидаясь, когда она с вами свяжется.
— М-м-м, — протянула Фиона, беспомощно раскрывая рот.
— Хорошо, — сдерживая раздражение, проговорила Гретхен, стараясь придать голосу ту же хватающую за душу нежность, что звучала в голосе Маркони, когда она, взвалив вину на себя, извинялась за небрежную работу коллег. — Почему спустя двадцать четыре часа после исчезновения Тесс вы начали подозревать, что вашу племянницу убили?
— Потому что там был замешан этот мальчишка, Рид Кент. Я просто печенкой это почуяла, — заявила Фиона. Глаза ее превратились в щелки. — Лена, кстати, тоже так думала. Она сама мне призналась.
Гретхен чуть не набросилась на старушку, желая как следует ее встряхнуть.
— Лена думала, что Рид убил Тесс?
На это намекал и Деклан. Неужели все так
