Пока Даниил, Иван и Василий щурились от непривычно яркого солнышка, да оглядывались по сторонам, кучка гоблинов-рабочих, кривоногих, узкоглазых и ушастых, одетых все как один в аккуратные синие, приятно гармонирующие с цветом зеленых рож, комбинезоны с изображением медного таза на груди и спине, споро ухватили монумент, рванули и выдернули из портала словно какую-нибудь репку. Оставшаяся дыра в пространстве еще немного покурилась, воняя торфяным дымком, да и пропала.
Гоблины-работяги засуетились вокруг изваяния, заводя стропы и тали, потом бережно поставили истукана на попа и почтительно отошли в сторонку.
Среди валяющихся в буйной тропической поросли бракованных, по большей части пластмассовых тазов, статуя смотрелась весьма и весьма внушительно.
— Красавэц! — сказал одетый по случаю хорошей погоды в белые бермуды и нежно-розовую гавайку тощий остроухий тип, здорово смахивающий на международного террориста — черный эльф Абдулла. — А яйца-то как блестят! Джигит!
— Зовите меня Парфеном! — бухнул истукан. — А где электорат?
Черный эльф нисколько не удивился говорящему идолу, а напротив, благосклонно покивал патлатой, перетянутой шелковой банданой головой, и ответил:
— Народ ждет! Только тебя сначала, как полагается воздвигнуть надо.
— Воздвигай! — милостиво согласился Парфен. — А девственницы скоро будут?
— Скоро, — уверил его Абдулла, и повернулся к сопровождающим лицам.
Сопровождающие лица тем временем ошеломленно озирались по сторонам и немилосердно потели.
— Вот что, уважаемые! — вежливо обратился к ним Абдулла, потом подумал немного и совершенно по-свойски спросил:
— Пива хотите?
Двоим уважаемым пива ох, как хотелось, честно говоря, пиво им было в такой ситуации совершенно необходимо, тем более что электроопохмел остался в далеком Растюпинске, да и третий уважаемый от пива не отказался бы. Абдулла щелкнул смуглыми татуированными пальцами, сверкнув перстнями, и две хорошеньких легкомысленно одетых эльфийки принесли несколько запотевших кувшинов.
— Девственницы! — медно выдохнул бывший половой беспризорник Парфен.
Одна из эльфиек хотела было сделать откровенно непристойный жест, но, посмотрев на радостно сияющего Парфена, неожиданно для самой себя смутилась и стыдливо позеленела.
— Так вот, уважаемые, — Абдулла закурил тонкую черную сигариллу. — Скоро первый день Урукхая, так что вы как раз вовремя. Сейчас нашего медного дружка воздвигнут в положенном месте, так что здесь все в порядке. Но я хочу сделать вам небольшое предложение.
— Какое? — спросил Даниил и сделал большой глоток пальмового пива.
— Дело в том, что мне не хотелось бы расставаться с вашим прежним э-э… артефактом, с этим, как его, с Саньком. Конечно, ночной клуб «Урукхай» для него не самое подходящее место. Во-первых, он плохо влияет на посетителей, то есть заговаривает им зубы до того, что они уже и жевать-то не могут, а во-вторых, требует, чтобы каждый день его бутылку заполняли французским шампанским пополам с абсентом.
— Так бутылка-то односторонняя, — удивился Даниил. — Ее же заполнить невозможно!
— В том-то и дело! — огорченно всплеснул руками Абдулла. — Представляете, какие мы несем убытки? Но, будучи деловым человеком, я поразмыслил немного, и пришел к выводу, что вашего дружка вполне можно использовать в качестве оракула. Оракулы, кстати, сейчас в большом дефиците.
— Так бутылка — это ведь еще и средство производства, — возразил Даниил. — Как же так, мы свою кормилицу-поилицу вам оставим, а сами по миру пойдем?
— Зачэм идти, когда ехать можно! — с внезапно воротившимся акцентом воскликнул Абдулла, потом наклонился к уху Даниила и шепотом назвал сумму. — А бутылку вы себе еще сделаете, — уже вслух добавил он.
— Так-то оно так, — задумался Даниил, — А Санек-то согласится?
— Покажите мне такого поэта, который не мечтал бы стать оракулом или на худой конец пророком? — тонко усмехнулся черный эльф, переходя на нормальный деловой язык. — Конечно, согласится. Может быть, поломается немного для порядка, и согласится. Мы его пророчества отдельной книжкой издать пообещаем, пифий к нему приставим парочку помоложе да с ножками, и все такое…. Если уж очень упираться будет, так и гонорар посулим. Не бывает таких поэтов, чтобы от гонорара отказывались, уж вы мне поверьте!
— Пожалуй, — согласился Даниил.
— Ну, тогда милости прошу в офис для оформления договора! — заключил Абдулла. — Кстати, там у нас кондиционер работает, а то я смотрю, вы совсем запарились.
По дороге в офис Абдулла, оказавшийся на редкость словоохотливым эльфом в законе, рассказал братцам о празднике половой зрелости у гоблинов, Урукхае, который в этом году проводился в одноименном ночном клубе, где и предполагалось воздвигнуть Медного Парфена и посетовал на небольшой спад в торговле ритуальными тазами. Кроме того ушлый эльф, порекомендовал несколько приятных местечек на острове, которые братцы должны были непременно посетить, чтобы потом всю жизнь не жалеть об упущенных возможностях.
— А «Урукхай», это в честь кого, — поинтересовался Даниил. — Я вот тут смотрел один фильм, так там урукхаями звали особо злобных орков.
— Великий Орк, Просвещенный Магарх Междуземья, который как раз отдыхает на нашем острове, милостиво позволил назвать ночной клуб своим родовым именем. Урукхаи — древний и оркский род, давший Медуземью великих воинов и Владык. Что касается злобности — это, конечно, полнейшая чушь, хотя истинные урукхаи и впрямь суровы, как и подобает вождям и героям, — церемонно ответил Абдулла. — А вообще, Великому наша драконовка понравилась. Я говорю, можно, Ваша Грозность, в честь вас культурный центр назвать, а он махнул пару кубков, крякнул, и отвечает — валяй! Он у нас хоть и суровый, но простой. В общем — просвещенный Магарх, ничего не скажешь.
— А этот… праздник, — тоже в честь него?
— Нет, это в честь его пращура, — Тот некогда прославился тем, что девственниц спасал. Пунктик у него такой был. Сегодня дюжину спасет, завтра — еще две дюжины. Подвижником был.
— А от кого он их спасал? — спросил простодушный Васька-гусляр. — От драконов?
— От девичьего томленья, — ответил Абдулла. — Ну, вот мы и пришли.
В офисе чуть слышно шуршал кондиционер, длинноногая, раскосая эльфийка разговаривала по трем телефонам сразу, ухитряясь одновременно щелкать серебряными ноготками по клавиатуре черного ноутбука и улыбаться посетителям. В общем, контора, как контора, ничего особенного. Разве кожа у секретарши нежно травянистого цвета, да ведь в Москве и не такое, бывает, увидишь. И тату на щиколотках и бедрах самое простое — листочки да цветочки какие-то — провинция, одним словом. Столичные-то секретарши больше кабалистические знаки да прочие мистические закорявки предпочитают.
Наконец, договор был подписан, деньги получены тут же, на месте, и компания отправилась в ночной клуб, чтобы переговорить с Саньком на предмет его работы оракулом, полюбоваться, как воздвигают Медного Парфена, ну, а заодно поужинать и поразвлечься.
— Ушлый он тип, этот черный эльф, — негромко, так, чтобы Абдулла не услышал, пробурчал Даниил, устраиваясь на кожаном сиденье раритетного «Эльдорадо» нежно-салатового цвета. — А в книжках еще пишут, что эльфы все, как один, благородные существа!
— Так благородные же, а не бескорыстные! — пожал плечами Василий. — Разные вещи. У нас бы он, наверное, продюсером работать пошел. Эй, давай в универмаг какой-нибудь заедем, купим себе что-нибудь летнее, а то жарко в нашем-то шматье.
Только Иван промолчал. Нипочем ему была жара, да и пальмы-баобабы не впечатляли. Да и то сказать, что он тропиков не видел, что ли? Всякого нагляделся Иван-солдат за время своей службы и ничему не удивлялся. Только ухо востро держал.
Кадиллак остановился у небольшого и явно недешевого бутика, торговавшего модной одеждой. Бутик, как скоро выяснилось, принадлежал тому же Абдулле, так что обслужили братьев по высшему разряду и, кстати, с очень приличными скидками. После чего Васька, облаченный в шорты цвета тропического урагана и майку популярного в этом сезоне покроя «торнадо», сообщил, что «Абдулла точно продюсер», потому что первое, что делает настоящий продюсер — это обеспечивает своим подопечным модный прикид.
— А потом уже имеет их во все дырки! — весело заключил поднаторевший в шоу-бизнесе рок-гусляр, отчего Даниил с Иваном помрачнели и принялись оглядывать друг друга на предмет обнаружения в одежде нежелательных двусмысленностей.
Впрочем, таковых, к счастью не нашлось.
Даниил в мешковатых парусиновых штанах, в парусиновом же пиджаке на голое тело и сандалетах с круглыми дырками здорово смахивал на знатного шахтера эпохи развитого социализма, угодившего на отдых куда-нибудь в Ялту или Коктебель. Иван же и вовсе выбрал короткие штанцы защитного цвета с желтыми разводами и такую же безрукавку с множеством карманов и карманчиков. На ногах у него красовались болотного цвета кроссовки на шипованой подошве.
