он. — Семь раз в неделю. Если ты сегодня используешь три слова, то на какие-то дни недели у тебя этих слов не хватит. Поняла?
Я снова закивала.
— Умничка, — похвалил меня врач, а затем раздался звук открываемого тюбика.
Армин дотронулся пальцами до моей попки, а я взвилась на месте и возмущенно запищала.
— Нет, малышка Афина, — усмехнулся он. — Я не остановлюсь сейчас, потому что тебе совершенно точно не больно.
Я пискнула, испугавшись до чертиков такого опыта. Теоретически я понимала, что это практикуют, но мне казалось, что это не должно быть приятным. Именно не должно!
— Мне нравится как ты дрожишь, малышка Афина, — прошептал Армин мне на ушко и коснулся губами мочки. — Ты вся в моей власти. Обещаю: тебе будет очень хорошо.
Я снова протестующе запищала, но тут Армин ввел мне в попку какой-то небольшой предмет. Это действительно не было больно, но мне было жутко стыдно.
— Это пробка, — объяснил Армин. — Не волнуйся, она не причинит боли и не зайдет слишком далеко. Расслабься.
Я заскулила, желая избавиться от этого предмета, но все же осознавала, что эта пробка не причиняет дискомфорта.
— Все хорошо, малышка, — горячо прошептал он, чувственно сжимая мне челюсть. — Ты же знаешь, я никогда не наврежу тебе. Никогда. Моя пациентка Афина ведь будет послушной девочкой?
Я проскулила положительное «да» и кивнула.
Мне было страшно. Очень страшно, но… и дико любопытно. А еще очень стыдно. А чувство собственного стыда всегда добавляло мне возбуждения.
Мои вершники стянуло от порочных мыслей, и мой врач прекрасно понял, что я предвкушаю его дальнейшие действия.
Я коротко застонала и снова хаотично задергала руками и ногами, но Армин мягко усмехнулся мне в лицо и, словно издеваясь, лишь потуже затянул мне оковы.
Мое тело молило, чтобы мой врач сделал что-нибудь со мной, но мне было страшно от неизвестности. Хотя от моих предположений было страшно тоже.
А если Армин возьмет меня сегодня сзади? А вдруг это больно? Хотя почему «вдруг»? Это и должно быть больно. Я ведь принимала Армина уже традиционным способом и, если уж «там» я была такой маленькой для него, то что говорить о других местах?!
— Как пленительно ты дрожишь, — прошептал он, покрывая мою шею страстными поцелуями, а я вздрогнула от новой волны мурашек.
Горячими поцелуями он прошелся по моим ключицам, груди, животику и спустился совсем низко, когда я протестующе запищала.
Армин интригующе рассмеялся:
— Малышка Афина, тебе будет очень стыдно, если я поцелую тебя здесь? — мужчина спустился совсем низко и коснулся языком моих складочек.
Я взвизгнула и затрепыхалась в своем плену, сгорая от стыда.
Армин снова рассмеялся, упиваясь моей реакцией:
— Какая у меня стыдливая пациентка! А если я тебя там не только поцелую, но и… — Армин с наслаждением провел языком между моих складочек, а я чуть не зарыдала от противоречивых эмоций.
Это оказалось так… так… приятно! До безумия! Но я не могу себе такое позволить! Это слишком… неприлично, и…
Я закатила глаза и запрокинула голову, когда Армин «лизнул» меня еще, но на этот раз сильнее вдавливая языком мою набухшую от возбуждения кнопочку. Отчаянно замотав головой, я сопротивлялась изо всех своих сил, но Армин связал меня так крепко, что я толком ничего не могла сделать.
— Как приятно лакомиться тобой, — урчал от удовольствия Армин, продолжая пытку.
Он чуть раздвинул пальцами мои нижние губки и еще интенсивнее стал проводить языком по запретному месту.
Я не выдержала, и слезы брызнули из моих глаз. Ничего более унизительного, постыдного и… прекрасного я не испытывала. Это было совсем не так, как проникновение. И совсем не так, как вода из душа. Это было настолько порочно и волшебно, что я чувствовала себя последней грешницей.
Мое дыхание давно превратилось в дыхание раненой птички. Мне казалось, у меня сердце сейчас либо остановится, либо вырвется из груди, либо разорвется на части от обилия эмоций и острых ощущений.
Армин замычал от удовольствия, всеми возможными методами доводя меня до предела моего стыда. Еще шире раздвинув мои губки, мужчина теперь проводил широким языком по моим беззащитным губкам и обнаженным нервам, открыто измываясь надо мной. Я пищала, скулила, стонала и извивалась телом насколько могла, но не сдавалась. Я пыталась остановить Армина, но уже почти выбилась из сил.
Но тут Армин добил меня окончательно. Он сложил пальцы рук ромбом. Большими пальцами он принялся надавливать мне в лоно, чуть массируя его по кругу, остальными давил на самый низ живота, а языком страстно ласкал меня в центре этого пыточного ромба.
В этот момент я окончательно сдалась, заливаясь слезами, замотала головой, не в силах отказать себе получать удовольствие и, к своему ужасу, чуть подалась вперед. Армин широко раскрыл рот и вобрал мои губки внутрь, одновременно вытягивая их дыханием и глубоко тараня меня языком.
Мне показалось, что я уже давно скончалась и теперь горю в своем собственном аду, в котле из самого жгучего стыда. Я скулила не переставая, всхлипывала, твердила имя моего врача в удушающих приступах удовольствия и еще больше стыдилась своих эмоций.
Это никогда не закончится!
Но тут мои бедра сжало судорогой, тело выгнулось, с губ слетел стон безумия, и я задрожала всем телом под непристойной лаской моего врача. Армин же не останавливался ни на секунду, приближая меня к порогу удовольствия.
— Арми-и-ин! — протянула я, хоть мой рот был заклеен.
Меня прошило огненной стрелой насквозь, продержало в напряжении пару секунд, а затем я просто растеклась на постели, лишившись остатка сил. Армин дал мне пару секунд, чтобы я отдышалась, а затем снова коснулся языком моей кнопочки.
Я дернулась и снова заскулила, но теперь мне это не показалось приятным. На этот раз это было как ножом по оголенным нервам. Больно.
— Спокойно-спокойно, — одобрительно сообщил Армин. — Да, малышка Афина, после испытанного удовольствия первые несколько секунд такие ласки неприятны. Но я сделал это, чтобы не дать тебе расслабиться. Потому что впереди у нас еще много интересного.
Еще?! Я больше не выдержу!
— Я принесу тебе попить, — сообщил мой Доктор, еще раз поцеловал меня туда так, чтобы я дернулась, а затем покинул меня связанную и беспомощную.
Мне кажется, я пролежала так целую вечность. На несколько секунд я вообще испугалась, что Армин бросил меня, но в момент моего отчаяния он наконец подошел ко мне.
— Сейчас я немножко освобожу мою пациентку, — сообщил он мне на ушко, и очень осторожно отклеил пластырь с моих губ.
— Доктор Армин! — возмущенно захныкала. — Доктор Армин! Вы…
