Низко мне поклонившись, он обеспокоенно на меня посмотрел.
— Его величество Хатшепсут обеспокоена присутствием войск Его величества Менхеперры в городе, — обратился он ко мне, — она просит объяснений.
— Передай Его величеству, что царь раскрыл заговор против царской власти и в нём замешаны меджаи и фиванские купцы, — ответил я спокойно, — так что пусть Его величество не переживает, как только я наведу порядок в городе, сразу приду к ней. Пусть не сопротивляется тому, что мои солдаты временно заменят всех меджаев на их постах во дворце.
Сеннефер поклонился и погрузившись в носилки, поторопил рабов, чтобы быстрее его унесли во дворец.
Не везде меджаи давали себя обезоружить без сопротивления и там начала литься кровь. Также охрана и наёмники нескольких купеческих домов оказали сопротивление легионерам и их трупы весьма быстро устлали улицы города. Но по большей части, поскольку меджаям говорили, что вреда не причинят тем, кто не участвовал в нападении на царя, всё прошло относительно мирно. Я не собирался устранять их всех, эта организация несла весьма полезные полицейские и пограничные функции, чтобы их можно было кем-то заменить сейчас, но что точно нужно было, так это их реорганизовать. Этим я и собирался заниматься после того, как зачищу весь город.
Закончив дела на улицах Фив, я поехал во дворец, где меня уже ждали в зале приёмов. Волнующаяся и вздрагивающая от любого шума Хатшепсут, при виде меня с многочисленной охраной закусила губу. Она явно думала, что я прибыл её свергать. Ну или мне так показалось, поэтому я прошёл в зал, подошёл к ней и наклонившись, поцеловал женщину в лоб, затем сел на трон рядом.
— Дорогая моя супруга, тебе не о чем больше переживать, главная проблема устранена, — улыбнулся я ей, подзывая к себе Танини, который был весь обвешан тубусами.
Он достал копию листов, которые подписал пленник и отдал их мне, а я протянул Хатшепсут. Она взяла их и отдала в свою очередь Сеннеферу, который стал зачитывать написанное вслух. Чем больше он читал, тем спокойнее становилась Хатшепсут и я начал понимать, что скорее всего к этому покушению она вряд ли причастна. Вот правда вставал тогда вопрос, может есть ещё одно? То, которое затеяла она, раз так сильно волновалась, когда я вошёл в зал? К сожалению, доказательств этого у меня не было, а потому приходилось раскручивать маховик только того, о чём мне было известно.
— Боги, это ужасно, — она полностью спокойная, покачала головой, когда советник закончил чтение и сказал, что на каждом листе есть отпечаток одного и того же большого пальца, — мы так переживали за Его величество, а теперь оказалось, что те, кому мы доверяли больше всего — наши телохранители, причастны к подобной гнусности.
— Именно так моя любимая супруга, — согласился я с ней, — а потому я лично распутаю этот клубок заговора и покараю всех, кто к этому причастен.
— Конечно мой супруг, я полностью на твоей стороне, — согласилась со мной Хатшепсут, — только вопрос, что будет с охраной и меджаями в целом? Неужели нам придётся их распустить? Кто тогда будет нести службу на улицах наших городов?
— С этим я тоже разберусь дорогая, — улыбнулся я, — невиновных мы разумеется не тронем и вернём обратно на посты. Только боюсь мне придётся слегка изменить структуру их подчинения, но думаю тут ты не будешь против, если они станут подчиняться верховному визирю, а не так, как сейчас только собственному главе.
— Конечно мой супруг, — согласилась Хатшепсут, — отдельная структура меджаев досталась нам от предков, но я не против, чтобы она подчинялась человеку, который служит царям.
— Тогда я вынужден откланяться, моя любовь, — я поднялся на троне, — тебя и женскую половину я оставлю на всякий случай охранять своих солдат.
— Благодарю тебя дорогой, — слабо улыбнулась она, уже полностью успокоившись, поскольку поняла, что я вообще не покушаюсь на её власть, а просто наказываю изменников. Тут она была обоими руками за.
Я показал рукой всем отойти, а сам наклонился к ней.
— Пока есть такой чудесный шанс избавиться от неугодных, моя любовь, может и у тебя есть пара имён, кто давно тебе надоедает, но от кого ты в силу обстоятельств никак не могла избавиться сама?
Глаза Хатшепсут расширились, она задумалась, затем наклонившись ко мне и прошептала несколько имён.
— «Надо будет узнать у помощника Усерамона, чтобы это были не наши люди, — подумал я, услышав их, — а так почему бы не сделать Хатшепсут приятное».
— Постараюсь со всем разобраться как можно быстрее, любимая, — я поднялся и помахав ей рукой, отправился в лагерь. Прежде всего требовалось разобраться с меджаями, которых мы захватили больше трёх тысяч, вместе со своим главой. Он был спокоен и не сопротивлялся при задержании, когда к нему домой вломился Хопи со своими людьми. Всё, что он попросил — это не трогать семью и затем безоружный вместе со своей охраной сдался нам. С ним я первым и наметил разговор в своём шатре, пока Хопи отправились трясти дома неугодных Хатшепсут купцов, заглянув разумеется сначала к помощнику Усерамона, чтобы уточнить их лояльность мне.
* * *
Войдя в свой шатёр, я нашёл там сидящего на коленях среднего роста и телосложения мужчину, который спокойно сидел, не обращая внимание на стоявшую рядом охрану из четырёх легионеров. Для человека, который планировал моё убийство, он был слишком как по мне спокоен, прекрасно осознавая последствия, которые последуют сейчас, когда я всё узнал.
— Приветствую царя Двух Земель, Его величество Менхеперру, — увидев меня, он наклонился вперёд, дотронувшись лбом до пола, обратно разгибаясь уже с трудом, поскольку руки его были туго стянуты верёвками сзади в локтях.
Я сел на стул и только после этого ещё раз его осмотрел.
— Как по мне, ты слишком спокоен для человека, с которого вскоре живьём снимут кожу, — сказал я.
— Его величество славится своей справедливостью, — склонил он голову, — прошу Его выслушать мою историю, прежде чем он примет решение.
Я приглашающе показал рукой. Он стал рассказывать, как его семья попала долги благодаря неразумным тратам его отца и он унаследовал больше проблем, чем почёта, хотя и занимал такую высокую должность. Имея в кредиторах фиванские купеческие семьи, он был вынужден оказывать им услуги, часто даже те, что сам не стал бы делать без принуждения. Вот и в этот раз ему пообещали порвать старые расписки, если он найдёт людей, которые устранят царя Менхеперру. Первый раз он отказался, но когда стали распродавать за долги имущество, а его слуг забрали в рабство, он дал согласие.
— Это конечно донельзя слёзная история, — не сильно поверил ему я, — но ты мог прийти ко мне, вместо того, чтобы пытаться меня убить.
— Я боялся, — он посмотрел на меня спокойно, — Его величество хоть и справедлив, но бывает весьма жесток со своими врагами и об этом также многим известно. Так что я испугался за свою семью.
— Хм, — я погладил подбородок, — если всё, что ты рассказал — это правда и ты не хочешь, чтобы я начал пытать твоих детей и жену у тебя на глазах, то ты конечно расскажешь всё в подробностях? Назовёшь все имена?
— Конечно мой царь, сейчас мне нечего скрывать перед тобой, — склонился он в поклоне, — я понимаю, что только моя честность спасёт мою семью.
— А тебя? — поинтересовался я.
— Моя судьба меня мало тревожит, — он пожал плечами, — это путь любого воина, умереть не в своей кровати.
— Ни от кого в этой истории я не услышал имени царя Хатшепсут, — после минуты раздумий, сказал ему я, — и имён верховных жрецов, хотя твои убийцы напали на меня с криком «ложный бог». Кто их на это надоумил?
— Купцы Твоё величество, — поклонился он до пола, — они хотели отвести от себя подозрения. Что касается Его величества Хатшепсут, она никогда не была замешана в заговоре. Клянусь в этом Его величеству Менхеперра своей семьёй и всеми богами.
— «Мда, жаль, что их никак не притянуть к этому, — немного расстроился я, понимая, что без настоящих показаний, будет бесполезно что-то предъявлять жене и жрецам. А выбитые под пытками, сведения будут мало чего стоить».