Я кручу ручку двери, но она заперта.
— Открой эту чертову дверь, или я снесу ее на хрен.
— Я занята, — шепчет Син.
— У тебя есть три гребаных секунды, чтобы открыть эту долбаную дверь.
Она приоткрывает ее.
— Я собираюсь уходить.
Я толкаю дверь, но она не поддается. О, это мило. Син думает, что сможет не пустить меня. Я наваливаюсь плечом, заставляя ее попятиться назад. На ней только лифчик и трусики. Боже, я хочу трахать ее, пока она не упадет без сил.
— Я хочу знать, в чем твоя гребаная проблема, и не говори мне, что все в порядке.
— Я занята. У меня сегодня утром соревнования по легкой атлетике.
— Ты сбегаешь из дома из-за меня.
— У меня нет времени на разговоры. Я опоздаю.
— Найди время. Я не отпущу тебя, пока мы не поговорим о нас.
— Нас нет.
Нож в сердце причинил бы меньше боли.
— Ты сказала, что любишь меня.
— Люблю.
—Я думал, ты порвала с Тревором, чтобы быть со мной.
— Нет, это не так.
Син поворачивает невидимый нож против часовой стрелки, нанося максимальный урон.
— Ты все еще его любишь?
Когда она не отвечает, я хватаю ее за хвост и дергаю голову назад. Мне все равно, если я причиню ей боль. Она должна почувствовать ту же боль, которую причиняет мне.
— Моя боль — твоя боль.
— Так надо, — рыдает Син. — Мы идем разными путями в жизни.
— Я последую за тобой, куда бы ты ни пошла.
— Сначала ты должен найти себя.
— Что, мать твою, это значит?
— Ты только начинаешь преодолевать своих демонов.
— Ты мне нужна.
— Ты не готов к серьезным отношениям.
— Ты думаешь, я буду стоять в стороне и позволять тебе жить долго и счастливо? Да пошло оно все. Ты не Золушка, а я не прекрасный принц. — Я просовываю руку в ее трусики, хватая ее мягкую плоть.
Стоны вырываются из ее приоткрытых губ, когда я целую обнаженную шею Син.
— Нет! Черт возьми, нет! Ты порвала с Тревором ради него?
В дверях стоит взбешенный Джош. Я поворачиваюсь к нему лицом, стараясь закрыть от его взгляда скудно одетую фигуру Син.
— Джош. — Син обходит меня.
Я пихаю ее в сторону шкафа.
— Надень какую-нибудь гребаную одежду.
— Как ты могла так поступить с Тревором? — Джош тычет в меня пальцем. — И с ним из всех людей?
— Я не подхожу Тревору, вот почему мне пришлось порвать с ним.
— Я сказал, оденься, мать твою!
Син поспешно двигается подчиняясь.
— У Тревора будет разбито сердце, — с горечью говорит Джош.
— Я знаю, — отвечает она.
— Не смотри на нее, смотри на меня, — настойчиво говорю я.
— Я сверну твою гребаную челюсть.
— Если ты готов к параличу, то давай.
Мы двигаемся друг к другу, но Син встает между нами, предотвращая контакт. На ней все еще нет низа, но, по крайней мере, она натянула футболку.
— Твой праведный гнев за друга насквозь провонял фальшью, — выплевываю я.
— Да ты вообще не знаешь, как быть чьим-то другом.
— А ты, Джош, целуешься со всеми девушками своих друзей?
Он становится белым, как попка младенца.
— Ты ему рассказала, — обвиняет он Син.
— Я не говорила.
— Кто-то раздражен, потому что ему не довелось попробовать сладкую киску Син.
— Джош, возвращайся в свою комнату. Между мной и Артом все кончено.
— Нет, не кончено, — говорю я в то же время, когда Джош восклицает: — Все выглядит совсем не так.
— Джош, иди.
— Пойду, когда он уйдет.
— Я никуда не пойду, а вот ты — да.
— Черта с два.
— Интересно, как отреагирует Тревор, если узнает, что его лучший друг неравнодушен к его бывшей девушке.
Джош и я вступаем в короткое соревнование взглядов, прежде чем он отводит глаза и уходит.
— Ложись на кровать и раздвинь ноги.
— Арт...
Я бросаю ее на кровать.
— Хватит болтать.
— У меня соревнования.
— Прошла неделя. Я не могу больше ждать ни секунды. Я быстро, обещаю. — Я переворачиваю Син. — Голову вниз, задницу вверх.
Никогда не думал, что буду так счастлив войти во врата ада. Ее обжигающе горячая киска околдовала меня — Син просто проклятая ведьма. Я затрахаю нас обоих до потери сознания. Так или иначе, Син будет моей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 35
Син
Мало того, что я опоздала на сборы почти на час, еще и не показала своих возможностей. Версия Арта о быстром сексе длилась почти полчаса. Я подвела тренера и команду, что стало настоящим провалом. Аннели очень резко выразила свое разочарование, используя все ругательства из словаря — некоторые я никогда не слышала. Я жила у нее всю неделю, только сегодня утром пошла домой за одеждой. И вот я вхожу в спальню Аннели, готовая к тому, что мне откусят голову. Она лежит на кровати и смотрит телевизор.
— Почему ты опоздала? — Она не отрывает глаз от экрана.
— Я же говорила тебе…
— Ты не следишь за модой. Ты хватаешь любой предмет одежды, который попадает тебе в руки первым. У тебя уходит меньше шестидесяти секунд, чтобы собрать сумку, так что не говори мне снова, что причина в этом.
Я отодвигаю стул, стоящий у маленького рабочего стола, и ставлю его рядом с кроватью Аннели, прежде чем опуститься на него.
— Я говорила себе, что будет честно отпустить их обоих.
— Но ты не можешь отпустить Арта.
— Нет.
— Ты его любишь.
— Он завладел моим сердцем.
— Как у тебя все сложно.
— Я опоздала из-за него. Был лишь вопрос времени, когда Арт столкнется со мной.
— Что случилось?
— Я пыталась оставаться твердой, но с ним моя защита исчезает. Он обвинил меня в глупости, и мы поссорились. Но это даже не половина.
Аннели присела на край кровати.
— Продолжай.
— Джош застукал нас, когда мы целовались.
— Думаешь он расскажет Тревору?
— Нет, не с той угрозой, что Арт подвесил над его головой, — говорю я.
— Какая угроза?
— Помнишь, я рассказывал тебе о Лайле и ее болтливом рте.
— О да, я забыла об этом.
— Арт угрожал рассказать Тревору.
— Твоя жизнь превращается в реалити-шоу.
— Расскажи мне об этом.
— Я могу говорить с тобой откровенно?
— Всегда.
— То, что ты делаешь с Тревором, очень дерьмово.
— Я знаю. Я ужасный человек.
Мельница сплетен не могла дождаться, чтобы распространить слухи о нашем разрыве. И последние несколько недель посещение школы одна сплошная неловкость. В наших с Тревором классах царит напряженная атмосфера. Он вообще не разговаривает со мной. Если наши взгляды случайно встречаются, он быстро отводит глаза. В большинстве дней я избегаю столовой, предпочитая обедать вдали от посторонних глаз. Кроме того, я не хочу, чтобы все за столом чувствовали себя неудобно. Я вижу Тревора в доме, он общается с Джошем, в случаях, когда прихожу проведать маму или собрать одежду.
— Любовь — самый смертельный яд, известный человечеству. Она заставляет людей совершать безумные поступки, и как только чувства вонзают свои когти, они проникают в кровь, отказываясь дать свободу. Есть хорошая и плохая любовь, Син. Арт может предложить тебе только последнюю. Я говорю тебе это не для того, чтобы напугать, а как подруга.
— Я вижу будущее с ним.
— Что?
— Ты спрашивала меня раньше, вижу ли я будущее с Тревором или Артом, но тогда у меня не нашлось ответа, потому что я слишком запуталась.
— Ты уверена?
— Я знаю, что будет нелегко, но он того стоит.
— Если вы с Артом раскроетесь, вас ждет скандал.
— К тому времени, когда Тревор узнает, это уже не будет иметь значения.
— А Арт будет держать рот на замке?
— Да. Я поговорю с ним завтра.
— Ради всеобщего блага, я надеюсь, что ты права.
— Я тоже.
Я сжимаю голову, когда на меня накатывает волна головокружения.
— В чем дело?
— Мне снова плохо.
Аннели обнимает меня за плечи.
— Ты болеешь со вторника.
— Меня сейчас вырвет. — Я бегу в ванную, Аннели следует за мной по пятам.
