– Ё'т! – притворно огорчился Репей. – А я-то рассчитывал на порочную студентку. Надеюсь, у него хотя бы нет сатириаза?
– Об этом история умалчивает.
– А что история говорит об источнике знаний этого любознательного человека?
– Каких знаний?
– Обо мне, Паша. Откуда этот шныр в погонах проведал о Виталии Сергееве по прозвищу Репей?
– Во-первых, он как раз без погон. Лет пять уже. А во-вторых – от меня.
– Ну ни хрена себе! И ты вот так просто это мне говоришь?
– Ага. – Комиссованный самостоятельно плеснул в стакан примерно на треть и тут же лихо выпил. – Дело в том, что я его знаю. Пётр Семенович Алексеев, бывший военврач. Собственно, это он меня с того света вытащил.
Пашу как раз снова начало потряхивать – пока периодами – и Репью подумалось, что Пётр Семенович вытащил его с того света не полностью. Какая-то жилка зацепилась за одёжный крючок в адской передней, и за неё сейчас дёргают проказливые чертенята. В три смены без выходных, с перерывом на укольчик. Выходит, жизнь у рогатых тоже не сахар.
– Он тебя оттуда вытащил, а ты его туда отправляешь. Браво, бис. Бурные овации зала.
Репей отобрал у Паши бутылку – тот примеривался налить себе снова – отхлебнул из горлышка и похлопал по прохладному стеклу ладонью, изображая аплодисменты.
– Да ладно!.. Он же пойдёт с тобой.
– С чего ты взял, милый друг? В средствах я не нуждаюсь, а приключений за последнюю ходку наелся – аж тошнит. Да и вообще у меня другие планы. Жениться думаю. Только невесту пока не нашёл.
– Вот в походе и найдёшь. Провинциальные девушки самые лучшие, а какая провинция глуше, чем Медведевский уезд?
– Оп-па! – сказал Репей. – Так вон чего твой военврач надули ал.
– Ну а я о чём! Теперь не откажешь?
Репей помотал головой. После чего примерился и с силой метнул полупустую бутылку через весь зал. Бутылка грохнулась на стол, за которым сидела хорошо уже вдатая компания бронзовских скотоводов.
– Эй, мужички! – гаркнул Виталий. – А правда, что у ваших козлят личики – один-в-один, как у пастухов?
Скотоводы, страшно ругаясь и мешая друг другу, полезли из-за стола. Паша Комиссованный торопливо наполнял шприц из плоского синего пузырька.
Репей потёр руки. Хорошая драка перед походом – насущная необходимость. Примета такая.
* * *
Деревня кончилась могучими бревенчатыми воротами. Толстые, будто крепостные башни, столбы оседлала парочка миниатюрных сфинксов. Хихикая, зверушки перебрасывались фразами на своём карикатурном языке. Алексеев выпучил глаза, торопливо навёл на них объектив фотоаппарата. Левый сфинкс возмущённо запищал и выпустил в него чёрную, тонкую, как спица, струю, резко пахнущую ванилью. Репей едва успел толкнуть ошалевшего Петра Семёновича в сторону.
– Аккуратней, турист, – мягко пожурил он. Алексеев закивал.
Репей бросил на сфинксов взгляд (те вновь увлеклись беседой, напрочь забыв о людях) и распахнул створки в седую от ковыля лесостепь с кудрявыми синими гребешками далёких деревьев.
– Красота! – без тени фальши проговорил Алексеев.
– …Страшная сила, – подхватил проводник. – И если мы не будем с нею считаться, она нас раздавит. Доступно излагаю?
– Конечно, конечно, Виталий. Обещаю больше не предпринимать ничего без вашего одобрения.
Репей похлопал Петра Семёновича по плечу.
– Вот и замечательно. Идите вперёд.
– А вы?
– А мне нужно ещё ворота закрыть.
Алексеев сделал несколько шагов и обернулся. Репей стоял лицом к столбу, совершая руками какие-то действия на уровне паха. Умолкшие сфинксы, вытянув шеи, напряжённо следили за ним. Створки величественно затворялись. Наконец они сомкнулись, и Репей тут же отступил от столба. Повернулся и, застёгивая на ходу ширинку, пошёл к Петру Семёновичу. Тот сконфуженно улыбнулся.
– Традиция, – пояснил Репей, поравнявшись с Алексеевым. – Примерно как у ваших космонавтов.
– Понимаю, – сказал Алексеев. – А мне… можно?
– Валяйте, – разрешил Репей. – Только обязательно во время процесса пересчитайте свастики. Там в кружочке вырезаны, увидите. А то возвращаться – примета нехорошая. Надо её чем-то обезвредить.
* * *
Чем дальше шли, тем мрачнее становился Репей. Что-то ему здорово не нравилось. Несколько раз он останавливался и пристально всматривался в струистое золотое марево, заменяющее здесь горизонт. Наконец проводник попросил у Алексеева бинокль. Бинокль был суперсовременный, напичканный электроникой. Пётр Семёнович, сам не до конца изучивший все функции, начал было объяснять, как им пользоваться, но Репей буркнул «разберусь» и почти вырвал прибор из рук «туриста».
– Кто, кроме Паши Комиссованного, знал, что вы уходите со мной? – спросил он, возвращая бинокль. – Говорили кому-нибудь?
– Н… нет… Я же понимаю. А что?
– Показалось, что нас преследуют. Верховые. – Репей вытянул губы трубочкой, подвигал ими в задумчивости. – Впрочем, ерунда. Будь у них такое желание, пеших-то догнали бы в два счёта.
– Кстати, давно хотел спросить, – оживился Алексеев. – Почему мы не поехали на лошадях? Ведь так значительно быстрее? Или там, куда мы направляемся, конным не проехать?
– Во-первых, – сказал Репей, – может получиться так, что и не проехать. А во-вторых, сомневаюсь, что вы сумели бы прокатиться на здешних скакунах. Смотрите сами! – Он вернул Алексееву бинокль. – Вон там, возле горки…
Пётр Семёнович приложился к окулярам. Сначала ничего не было видно кроме роя голубоватых не то мошек, не то пузырьков, но затем он сумел подобрать фокус. У подножия шишковатого, как непропеченный пирог, холма паслось около десятка крупных животных. Больше всего они походили на пятнистых рыже-красных кенгуру с висячими по-кроличьи длинными ушами. Один из «кенгуру» был осёдлан – на нём, подбоченясь, восседал наездник в мохнатой жёлтой бурке и таком же колпаке. На шее у всадника болталась винтовка. Неподалёку курился дымок костра и стояло что-то вроде шалаша.
– Кто это? – испуганно спросил Алексеев. Ему показалось, что лицо у верхового было не совсем человеческое.
– Вот и мне бы хотелось знать, кто, – сказал Репей. – С виду – пастухи из местных. Но что-то в стаде больно мало горбунков. Хотя, может, старатели… С месяц назад прошёл слух, что рыбаки на Медведевке самородки находят. Здесь-то золото и в рог никому не упёрлось, но если наладить канал с Большой Землёй, можно малость подзаработать.
– Они опасны, эти пастухи?
– Всяко может получиться. Но вы не волнуйтесь. Самый опасный человек здесь – я. И все, кому следует знать, это знают. – Репей сказал это настолько просто и обыденно, что Алексееву сделалось ясно: так оно и есть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
