то, что кицунэ бросилась прямо на превосходящую ее в силах суккубу?
Однако в действительности девушка знала, что делала. Она уже не раз сталкивалась с магами и понимала, что победить их очень просто, если подойти на расстояние удара кинжала. Лич и маги дроу были сильнее ее, но они все равно умирали, стоило сократить разделявшую их дистанцию. Должна была умереть и суккуба. Именно поэтому Кацуми бросилась на свою противницу.
К сожалению для кицунэ, суккуба была достаточно умна и тут же применила все свои умения, дабы уничтожить лису на расстоянии. В ход пошли сгустки пламени, прожигавшие камень, а когда Кацуми удалось от них увернуться, демон ударила веером огня, покрыв атакой громадную площадь. На сей раз девушка не имела шанса уклониться от магии. Закрыв глаза рукой, она почувствовала, как горят ее волосы, как кожа слезает с тела. Если бы не доспех, на этом история жизни Кацуми и завершилась, но он подарил девушке драгоценные секунды, а затем она выкатилась из объятого пламенем участка. Тут же, не поднимаясь на ноги, Кацуми телекинезом послала заготовленный камень, пробив плечо суккубе, и тем сорвала у той создание нового заклинания. Понимая ценность выигранных секунд, кицунэ вновь бросилась вперед, к противнице, до которой осталось всего полтора десятка шагов.
Однако демоница очень быстро оправилась от ранения и тут же вновь применила магию, на этот раз атаковав разум Кацуми. Волны вожделения, сладострастия, необходимости преклонения перед демоницей, обрушились на сознание кицунэ, сбив ее с шага. Вместо желания убить суккубу, пришло стремление прикоснуться к ней, к красной, притягательной коже, к чувственным губам. Зрачки Кацуми расширились, с обожженного лица сошла гримаса ненависти, сменившись совершенно иными эмоциями. И это выражение не изменилось даже тогда, когда суккуба, красуясь, медленно сформировала в руках новый сгусток пламени.
Демоница понимала, что не сможет полностью контролировать свою жертву, ведь та не была мужчиной, да еще и обладала магией разума. Потому суккуба решила сразу избавиться от противницы и бросила в израненную девушку огненный шар, целя в незащищенное лицо. А в следующий миг Кацуми совершила кувырок вперед, пропустив враждебную магию над головой. Прекратив притворяться, кицунэ оказалась всего в пяти шагах от суккубы, и тут же выпустила в живот противницы новый каменный снаряд. Кровь брызнула из раны демоницы, но это было только началом, ведь пылающая ненавистью кицунэ уже была рядом и с наслаждением пустила в ход кинжалы. А когда спустя десяток секунд девушка закончила схватку, от суккубы остался только кровоточащий кусок мяса.
Уставшая, с трудом стоявшая на ногах девушка оглянулась в сторону своего отряда и облегченно выдохнула. Во время схватки кицунэ некогда было глядеть по сторонам, но сейчас она могла убедиться в том, что сражение прошло успешно, и даже более того, уже почти подошло к концу. К настоящему времени осталось всего несколько живых демонов, но и их должны были вскоре добить. Остальные суккубы также были мертвы. Кто-то умер, не сумев переварить стрелы, кто-то был нашпигован каменными и ледяными копьями. Сам отряд ощутимых потерь не понес — большинство противников удалось перебить на расстоянии.
Поняв, что помощь никому не требуется, Кацуми собрала трофеи с суккубы, а затем не торопясь, экономя силы, направилась в сторону отряда. Там ее уже встречал Тельдрен. Вид у эльфа был хмурый. И судя по взглядам, бросаемым на Кацуми, причина его плохого настроения крылась именно в ней. Следопыт мрачно осматривал клочья потрескавшихся волос девушки, испещренное ожогами лицо и думал над тем, что именно он будет говорить тану. И ведь Далин предупреждал Тельдрена о том, что Кацуми может полезть в самое пекло, однако эльф не ожидал, что слова эти следует понимать буквально. Вот что стоило кицунэ спрятаться за спинами строя? Зачем было так рисковать? Тяжело вздохнув, Тельдрен хмуро произнес:
— Кацуми, до конца этого похода приказываю вам занять положение в центре строя и ни на шаг не отходить от Кирма, — и, дождавшись подтверждающего кивка девушки, уже тише пробормотал, — уж теперь я не спущу с вас глаз.
Кицунэ не возражала. Она вовсе не хотела сражаться в своем нынешнем состоянии. Да и подумать ей было над чем. Например, над последними словами следопыта. Значило ли это, что Далин беспокоился и просил Тельдрена присматривать за ней? Может и нет, но как иначе расценивать приказ следопыта и его хмурый взгляд? В конце концов были среди отряда лица и более израненные, нежели она. Однако именно ей досталось порицание. А значит догадка была верна, и от этого было неожиданно приятно на душе. Кацуми вспомнила о броне, спасшей ей сегодня жизнь, о подаренном шелковом поясе, о помощи, что оказывал ей Далин, и ей внезапно стало неловко от того, что она сама почти ничего для него не совершила. Никак не отблагодарила. Нужно было что-то сделать для Далина, или что-то подарить. Кицунэ сразу не приходило в голову что именно, однако размышления об этом хорошо скрасили время пути.
…
Мой отряд прибыл на уговоренное место первым уже к четырем часам дня. В основном благодаря тому, что встреченные нами противники не оказали должного сопротивления. А вот Тельдрену пришлось жарко в прямом смысле этого слова. Ибо, если троглодиты достойного отпора оказать не смогли, то демоны бились отчаянно, и сумели ранить множество из моих солдат. Отчего темп движение второго отряда замедлился, а по его прибытии мне обещали прибавить работы. В разговоре о раненых, к слову, мне удалось почувствовать в тоне Тельдрена нервозность, а затем и несколькими наводящими вопросами вызнать, что Кацуми оказалась в последнем сражении ранена. И при этом Тельдрен даже не подумал о том, чтобы организовать ей носилки, за что получил заслуженную выволочку. И нет, меня совершенно не устраивало оправдание, что девушка отказалась от них сама. Ибо не нужно было ее вообще спрашивать!
По счастью заклинания регенерации вскоре привели в порядок и Кацуми и остальных воинов отряда. И уже спустя полтора часа армия отправилась дальше. Причем на сей раз я смог позволить себе и Кацуми передвигаться с комфортом, верхом на медведе, который за время привала также был окончательной вылечен, а затем закормлен до полного удовлетворения. Дело в том, что мишек гномы любили, видимо в их душе те занимали место отсутствующих собак, а эльфы и вовсе были неравнодушны к любой животине, вот в итоге и подкармливали медведя все, кто только его видел. В свою очередь Барсик как-то очень быстро свыкся со своим именем
