— Что тут можно сказать? Вы — хороший человек, прекрасный отец и чертовски опытный механик. Вы никогда не судили меня за то, кем я являюсь и то же самое вы воспитали в Алекс. Она прекрасная молодая женщина, Джеймс. Она хорошо относится ко мне, для нее я — живой человек, а не только дешевая, пьяная шлюха.
— Я не знаю, что и сказать. — У него действительно не было слов. Быть принятым в человеческом мире было большой редкостью для его вида, и он никогда не ожидал обрести этого именно здесь, из всех возможных мест.
— Ничего и не надо говорить, — поспешно продолжила она. — Я знаю, большинство людей думают, что я сумасшедшая, но я-то знаю, с чем я встречаюсь на улицах. Я знаю, что там есть и оборотни, и вампиры, и другие существа.
Джеймс кивнул.
— Ты не сумасшедшая.
Дивайн кинула взгляд в сторону лестницы в конце комнаты.
— Дело в том, что сейчас следует побеспокоиться о телах наверху. Я надеялась, что вы всё же появитесь, а с минуты на минуту Отто и его сыновья должны доставить несколько непромокаемых брезентов и грузовик из пекарни. Мы не хотим, чтобы тела оставались здесь дольше. Запах становится плохим, даже для этого района.
— Почему вы делаете это? — Джеймс все еще не мог поверить в то, что не только Дивайн, но и другие люди в районе были готовы помочь ему. Он прищурил глаза. — А Отто знает?
— О вашей сущности оборотня? — Дивайн не стала ждать его ответа и продолжила. — Я предполагаю, что да. — Она откашлялась. — Билл из парикмахерской и Стэнли из бара тоже предложили свою помощь. Я полагаю, что довольно много людей знают, что вы другой. — Она помолчала. — А что насчёт Алекс?
Джеймс понял, о чем она спрашивала и, учитывая все, что она для него сделала, он полагал, что, как минимум, должен сказать ей правду.
— Да. — Вздохнув, он провел рукой по лицу, стараясь не думать об Алекс. Ему очень хотелось знать где она, заключить ее в свои объятия, самому обеспечивать её безопасность.
— Я надеялся, что она будет полностью человеком, но уже появились признаки. Сейчас она приближается к зрелости, как самка. Каким-то образом стало известно, что она существует, и теперь все одинокие самцы разных стай со всей округи хотят претендовать на нее, хочет ли она того или нет.
Рука Дивайн взлетела к губам.
— Это варварство.
Джеймс рассмеялся, но смех этот был горьким.
— Это природа, Дивайн. Люди ничем не отличаются. Дело в том, что годы не были добры к стаям и их численность сокращается. Им нужны женщины, чтобы воспроизвести и восстановить популяцию. Ирония заключается в том, что сотню лет назад, они, возможно, убили бы Алекс из-за ее испорченной родословной, потому что ее мать была человеком. Теперь все они хотят ее, как племенную самку.
— Вот почему вы здесь, а не со стаей? — Дивайн снова доказала свою проницательность.
Джеймс кивнул.
— Я хотел другой жизни для Алекс.
— Где же она, Джеймс?
— Честно сказать, я не знаю. Этим утром мы разделились, и я отправил ее отсюда с сыном моего старого друга. Он единственный, кому я могу доверять, пока этот беспорядок не урегулируется.
— Что вы будете делать?
Джеймс протянул руку и легко провел пальцами по волосам Дивайн.
— Лучше тебе не знать этого, но будь уверена, что об Алекс позаботятся.
— Я верю вам.
Звук грузовика, подъезжающего к гаражу, заставил Джеймса одним движением взметнуться и переместиться.
— Это, должно быть, Отто, — прокричала ему вслед Дивайн. Он вытащил пистолет и скрылся в тени, не желая рисковать.
Ширины открытой двери гаража была достаточно, чтобы грузовик смог проехать. Он не был большим, но сзади у него был закрытый фургон с фигурной надписью, сделанной на боковой стороне: «Пекарня Быковски». Тем не менее, Джеймс, укрываясь в тени, дождался, пока грузовик не въехал внутрь, а дверь не была закрыта и заперта на засов. Двое мужчин помладше остались ждать подле фургона, в то время как мужчина постарше открыл дверцу и вылез из кабины.
— Дивайн, — позвал он. — Вы до сих пор не заметили каких-либо признаков Джеймса или Алекс?
— Привет, Отто. — Джеймс вышел из тени, шокировав трех мужчин, которые стояли менее чем в четырех футах от него.
Пожилой мужчина на мгновение оцепенел, но быстро пришел в себя, вытирая ладонью свою почти лысую голову.
— Джеймс. — Он шагнул вперед и протянул руку. — Плохо дело там, наверху, — взмахом свободной руки он указал наверх, пока другой пожимал руку Джеймса. — Плохо дело. У нас в кузове есть брезент, а я и мои мальчики проследим, чтобы тела были сброшены в озеро подальше от нашего района.
— Я очень признателен вам за это, Отто. — Джеймс заколебался. — Я полагаю, вы хотите знать, что случилось?
Отто резко мотнул головой.
— Дела мужчины — это его личное дело. Вы — один из нас, и это все, что имеет значение.
Выпустив руку Джеймса, он обратился к своим сыновьям.
— Пойдемте. У нас есть работа.
Обоим его сыновьям было где-то чуть больше двадцати, и они были точной копией своего отца. Они выглядели так, как будто их разрывали вопросы, но ничего не сказав, последовали за своим отцом, держа в руках свернутый брезент.
Джеймс покачал головой, чувствуя себя непривычно, не имея контроля над положением дел. Если бы он не вернулся, его соседи позаботились бы о ситуации за него, и он никогда не узнал бы об этом. Это вызывало у него странное желание склонить перед ними в почтении голову. Он понятия не имел, что люди испытывают такие чувства к нему и к Алекс.
Дивайн отправилась было наверх, но Джеймс, положив руку на ее плечо, остановил ее.
— Тебе не нужно это видеть.
Она посмотрела на него слегка удивленно.
— Мне доводилось видеть и худшее.
— Я знаю, — мягко ответил он. — Но это не означает, что тебе следует видеть это снова.
Улыбка медленно осветила ее лицо. Она была естественной, а не той притворной, которую она обычно демонстрировала. Джеймс был удивлен, заметив, что под толстым слоем косметики она оказалась довольно симпатичной.
— Это очень мило с вашей стороны, Джеймс, но я хочу помочь. Я должна помочь.
Кивнув, он начал пониматься по лестнице, она пошла вслед за ним. Отто и его сыновья уже завернули два тела в брезент. Кто-то закрыл окно, забив его досками.
— Кто это сделал? — Джеймс жестом показал на окно, заметив также поодаль сметенные в кучу осколки стекла.
Один из парней выпрямился.
— Это я. Я не хотел, чтобы какой-нибудь подлец влез втихаря и что-нибудь украл.
— Мой Доминик — хороший мальчик. — Отто просиял, а его сын покраснел.
— Спасибо. — Джеймс совершенно не представлял, что ещё сказать. — Но почему? — Он был в растерянности относительно того, как понимать их действия.
