Точно такие же мысли были нарисованы на лбу у Иосифа Виссарионовича, о том же думал выпускник еще старой академии Генштаба Шапошников. Не обладавший военным опытом Берия знал изнанку любой артели: два вора, три пьяницы и один работник. Который на своем горбу тащит жбан с дегтем — смазку для колес русской государственной машины. Он слегка придурковат, от него ушла жена, его обсчитывает бухгалтерия, но он все идет и тащит.
И в глазах всех присутствующих Волков видел, что в роли этого мужика придется выступать ему.
Глава 10
Семнадцатого марта вместе с дипломатической почтой прибыло письмо от полпреда в Германии. Полпред утверждал, что немецкие войска пятнадцатого марта вошли в Прагу и начали занимать Чехословакию. Таким образом, подтвердилось то, что Сталин назвал «истерикой на коротких волнах». Два последних дня эфир был забит воплями на разных языках. Воплями о гитлеровском беспределе. Восемнадцатого марта Волков при очередной встрече с Вождем предложил начать подготовку к покушению на Адольфа Гитлера. В этом мире еще не додумались пользоваться снайперской винтовкой с крыши здания напротив. Можно даже это сделать не в Берлине, а в каком-нибудь Риме.
— И что, стрелявшего не найдут? — спросил Берия.
— Если он не воспользуется трассирующей пулей, то вполне возможно, что и не найдут. Но в нашем случае необходимо, чтобы его нашли. Это будет какой-нибудь чех. Еще лучше — англичанин. Да какая разница, кто это будет? В конце-концов, можно подкинуть труп со сквозной раной в области затылка. Вроде того, что мавр сделал свое дело — мавр застрелился. Главное, чтобы все поняли — это сделано во имя Мавритании.
Сталин крякнул.
— Хороший у вас план, товарищ Волков. Но я считаю, что Гитлера ликвидировать рановато.
— А да! — с досадой произнес Андрей Константинович, — зверя пока трогать рано. Пусть немного Европу напугает. А потом, когда уже вся Западная Европа будет в штаны мочиться от страха — тут на сцену выйдет добрый дядя Джо с гранатометом и замочит супостата.
— Какой дядя Джо? — не понял Берия.
— Так американцы Иосифа Виссарионовича называть станут. Вскорости.
Полные сарказма слова Волкова Сталин пропустил мимо ушей. Андрею Константиновичу даже показалось, что Сталин обиделся, но обиделся исключительно на тугодумство окружающих.
— Да как же вы не понимаете, — сказал он, — что еще за самаритяне на мою голову! Устранить Гитлера — это только одна проблема. Необходимо, чтобы все эти англичане и французы, которых пока еще никто не тыкал мордой в дерьмо… необходимо, чтобы они все потеряли хотя бы часть своего могущества. Вот вы неделю назад, товарищ Волков, говорили о тактике «мелких пакостей». Есть мнение, что такая тактика будет наиболее правильной.
— Что вы хотите этим сказать, товарищ Сталин? — удивился Андрей Константинович.
— Ликвидировать нужно не Гитлера… пока не Гитлера. А его военачальников. Судя по документам, извлеченным из вашего аппарата, и внимательно мной изученным, один из наиболее ярких немецких стратегов — некто Гудериан. Без его решительных и умелых действий, возможно, не была бы так скоротечно завоевана Франция.
— Возможно! — кивнул Волков.
— А мы с вами не заинтересованы, чтобы Франция пала так быстро. Мы с вами не заинтересованы в немецкой молниеносной войне в польскую кампанию. Вот и будем потихоньку вредить. А пока наша промышленность нуждается в высокоточном немецком оборудовании, с Германией мы будем дружить. И пакт с ней подпишем. И поможем ей сырьем. И продовольствием.
На лице Сталина было написано едва различимое самодовольство. Про себя Волков обозвал Вождя «генералом иезуитского ордена». Уж больно человек был мастером на всякие подлости! Вслух же он произнес:
— Да уж, товарищ Сталин, не хотел бы я видеть вас в числе своих врагов!
Во взгляде главы государства мелькнули непонятные искры, он смущенно откашлялся.
— В нашем деле нельзя быть мягкотелым. Съедят! На что уж норвежцы — казалось бы, инертная нация. Так и те в двадцатых годах браконьерствовали в наших водах. На тюленей охотились. Пока пару эсминцев и подводных лодок туда не отправили, да они не потопили несколько норвежских карбасов. А вы сводки с Дальнего Востока не читали? Что творят японцы в наших территориальных водах! Вот, я слышал, что вы резко высказывались относительно флота. Мол, бесполезен он, денег много требует на содержание. Как же в такой ситуации без флота!
Волков подумал про себя, что цитировать Жукова, конечно, хорошо. Но уж лучше цитировать умные мысли неизвестных людей, чем глупые — великих. А что Георгий Константинович считался великим полководцем — нет никаких сомнений. Ведь величие полководца прямо пропорционально количеству загубленных им жизней. Причем, не только чужих, но и своих.
В середине марта он вступил во владение собственным корпусом — неприметным зданием в районе Китай-города. Должность Андрея Константиновича нынче именовалась так: инспектор при политбюро ЦК КПСС по чрезвычайным ситуациям. Звание у него осталось прежнее — комиссар госбезопасности второго ранга, но Берия ему как-то проговорился, что планирует решить с «хозяином» вопрос о переходе всех военизированных служб страны к единой системе званий. Чтобы, в первую очередь, избавить не самый грамотный в мире народ от извечной путаницы. А во вторую очередь, причесать под одну гребенку военизированные формирования. Не то получается, что капитан госбезопасности соответствует воинскому полковнику и военветврачу первого ранга.
Под началом Волкова нынче работало двадцать человек прямого подчинения и несколько закрытых конструкторских бюро. Берия утверждал, что благодарен ему за то, что снял с его плеч часть ответственного груза, однако два раза в неделю Волкову приходилось появляться в Кремле и отчитываться перед «Хозяином» о состоянии дел во вверенном ему секторе.
— Хорошо, хоть ежедневных планерок нет! — шутил Волков, усаживаясь поудобнее на неудобный пролетарский стул.
Сталин долго его не задерживал. Выслушает, кивнет головой, скажет: «Карашо. Идите, работайте, товарищ Волков». Один раз в субботу пригласил в баньке попариться. Вся прислуга на ближней даче была удивлена. Обычно Иосиф Виссарионович мылся в бане один, даже отказывался от услуг профессионального грузинского банщика. Тело у Вождя Народов было сухое и все еще крепкое — они с Волковым исхлестали друг друга можжевеловыми вениками. Вероятно, что Сталин пригласил Волкова в баню с целью «полного осмотра».
— Получается как, Андрей Константинович! — говорил он, сидя на широкой дубовой лавочке и вытирая голову махровой простыней, — мне шестьдесят и вам шестьдесят. Но по вам никогда не скажешь, если только по глазам.
— Что поделаешь! — отшучивался Волков, — я ведь не совсем обычный человек. Самый первый мир, в который я попал (еще в юности) имел куда меньший естественный радиационный фон. В этом мире (очень, кстати, похожем на нашу Землю) практически в два раза меньше агрессии. Страны меньше воюют друг с другом, люди меньше ссорятся, на первых порах было очень странно. Когда мужик попадает себе молотком по пальцу — поморщится, и дальше работает. Без наших любимых проклятий и трехэтажных выражений. Век человеческий там в два раза длиннее.
— Какой хороший мир, однако! — с чувством произнес Сталин.
— Хороший! — подтвердил Волков, — единственный в нем есть недостаток. Цивилизация развивается очень медленно. Мы поначалу дивились. Сейчас там эпоха средневековья, если можно выразиться, этакий золотой век. Правда, там практически любой век так можно именовать. По сравнению с нашей Землей.
Сталин встал из-за стола, прошелся по кабинету, разминая затекшие члены. Присел в кресло, достал из кармана кителя кисет и принялся набивать трубку. Задумчиво произнес:
— Средневековье! Хм! Нету войн, а значит — нет развития. По моим наблюдениям, основное развитие Цивилизаций происходит в период войны, когда общество неистово желает выжить, и в желании своем производит интеллектуальный продукт гораздо интенсивнее, чем в мирное время.
Волков потрясенно покачал головой:
— Черт побери! Вы до этого додумались… сами?
Сталин, недовольно фыркнув, разбросав по ковру мелкие табачные крошки.
— Неужели вы считаете, что в наше время нет умных людей? Умных хватало во все времена… вы так не считаете. Уважаемый Андрей Константинович, я в курсе, что Вождь и Фюрер — это одно и то же, просто на разных языках.
— Но почему бы двум странам-изгоям не объединиться в единое целое? Союзу СССР и Германии просто не было бы достойной альтернативы, вы не находите.
Сталин рассмеялся. Негромко. Тоскливо.
— Видимо, цивилизация все же против таких союзов. Слишком большие различия между взятыми курсами. До тридцать третьего года мы вполне могли бы, вполне. Но с Гитлером дружить невозможно. Он — дурак. Однако нужно отдать ему должное: дурак искрометный. Мне бы в наследство такую страну, как Германия, — мечтательно произнес он, выдыхая клубы дыма, — я бы из нее конфету сделал. А этого дурака здесь бы давно съели. Такой на один зуб… какому-нибудь Зиновьеву. Эти евреи бы его порвали… хе-хе!
