"Петроград! Ты — пламень красный, зоревой маяк вселенной, Твой народ, разбив оковы, сам судьбу свою кует… Русь, пока ты одинока, но настанет миг блаженный, Петроград, твой стяг победный — всех под стяг свой соберет!"
Василий Князев, перевод стих.
"Петроград" немецкого поэта Макса Бартеля, 1920
Но и для небольшевика представляется несомненным: явление большевизма в том мировом значении, которое оно приобрело, знаменует собой значительный сдвиг в культурно-исторических соотношениях Европы и России. В этом явлении уже не Запад выступает в качестве активного фактора и не Россия — в качестве подражателя, с некоторым запозданием идущего по путям, уже пройденным другими народами. В данном случае она не повторяет, как обычно, того, что произошло в руководящих центрах мира и, прежде всего, в "романс-германской" Европе, но сама, своей судьбой, определяет самым непосредственным образом судьбы мира… Большевизм рано или поздно сменится, конечно, иным строем. Но какой бы строй его ни сменил, он воспримет, весьма вероятно, то изменение в исторически-культурных соотношениях Европы и России, которое принес большевизм. Ибо сущность этого изменения состоит вовсе не в противопоставлении социалистического строя, в его большевистском толковании, капиталистическому строю Запада. Мыслимая мировая культура России так же мало, как и другие мировые культуры, может быть сведена к определенному единообразному содержанию. Сущность указанного изменения состоит в новом сочетании элементов активности и пассивности, творчества и подражания, как оно определяется в последнее время в соотношениях Европы и России.
IIIТакова реальность, прощупываемая нами в построениях кн. Трубецкого. Данное им противоположение "Европы и Человечества" мы свели к противопоставлению "Европы и России". Но и эта последняя формула имеет неудобства с точки зрения логической и, мы сказали бы, географической. Дело в том, что, согласно общепринятым определениям, Россия, в своей значительной части, составляет часть Европы и в то же время Россия, в другой своей части, выходит за пределы Европы: Томск и Иркутск есть такая же Россия, как Пенза и Харьков. Иначе говоря, Европейская Россия фигурирует в обоих элементах противоположения "Европы и России", что уничтожает логическую и географическую четкость последнего. Следует отметить, что в чисто географическом смысле Россия в границах 1914 года или, вернее, в своих частях, лежащих на восток от меридиана Пулкова (берем искусственные пределы, так как естественная граница отсутствует), представляет собой своеобразный мир, отличный и от "Европы" (как совокупности стран, лежащих к западу от Пулковского меридиана, в сторону Атлантического океана), и от "Азии" (как совокупности низменностей Китая, Индостана и Месопотамии, горных стран, лежащих между ними, и островов, к ним прилегающих), — наиболее континентальный мир из всех географических миров того же пространственного масштаба, которые можно было бы выкроить на материках земного шара. Основным топографическим элементом России как географического целого являются три равнины: основная российская (которую по ее граням можно наименовать "Беломорско-Кавказской"), Сибирская и Туркестанская равнины, образующие, благодаря незначительности пределов, их отделяющих друг от друга (Урал и Арало-Иртышский водораздел), единое во многих отношениях, равнинное пространство. Россия представляет собой сочетание этих равнин с частью горных стран, окаймляющих ее равнинное пространство с востока и юга… Почти на всем своем протяжении она обладает климатом, единым во многих основных своих чертах и в то же время существенно отличным от господствующих климатов "Европы" и "Азии". Почти все ее пространство получает в год осадков менее 600 мм, но на преобладающей части ее протяжения их выпадает более 300 мм. Между тем для "Европы" отличительны климатические типы с количеством осадков более 600 мм в год, а для "Азии" — сочетание областей, получающих более 600 мм, с областями, получающими менее 300… Но еще более характерной чертой "российских" климатов, и в то же время совершенно необычайной, в качестве общего правила в климатах "Европы" и "Азии" является весьма широкая амплитуда колебания температур в течение года, чрезвычайно значительное отклонение средней температуры самого жаркого месяца от температур самого холодного… В России это отклонение в подавляющем большинстве случаев превосходит 25 °C и в Якутской области ставит мировые рекорды, достигая 65 °C. В "Европе" и "Азии" только в виде исключения оно достигает предела в 25 °C… Лишь весьма небольшие по своему протяжению районы России отклоняются в своем климатическом характере от единообразного типа и приближаются к климатическим типам, отличительным для "Европы" и "Азии". Перечислить эти районы нетрудно. Климат Южного берега Крыма напоминает собой климаты областей, лежащих вокруг Эгейского и Мраморного морей. Климат предгорий Северного Кавказа (Екатеринодар, Владикавказ) близко подходит к климату придунайских стран (Румыния, Венгрия). Климат Кавказско-Черноморского побережья воспроизводит собой климатический тип Среднего Китая и Южной Японии. Можно еще, пожалуй, назвать климат Мурманского побережья, сходный с климатом стран, окаймляющих Северо-Восточный бассейн Атлантического океана: Северной Норвегии, Исландии, Фарерских островов. Во всех перечисленных случаях климатические типы, охватывающие вне пределов России обширные пространства, в России господствуют всего лишь на узких полосках земли, протянувшихся вдоль горных хребтов или морских побережий; имеются не как климаты значительных по своему протяжению географических областей, но скорее "для коллекции"… Различия преобладающих типов российского климата, с одной стороны, и климатов "Европы" и "Азии" — с другой, можно в некоторой степени свести к традиционному различию климата "континентального" и "океанического". Следует отметить, сколь грандиозную совокупность "континентальных" климатов являет собой Россия, и в то же время предостеречь от воззрения, что "континентальность" ее климатов составляет некоторую географическую ее "обездоленность", воззрения, которое не чуждо нашим элементарным учебникам географии. Вопрос о "преимуществах" океанического климата гораздо сложнее, чем обычно думают. Но так как мы не пишем исследования по географии, то не можем входить в подробности… В отношении почв той скрепой, которая накрепко связывает части России, лежащие по одну и по другую сторону Уральского хребта, является полоса черноземов, которая простирается от пределов Подолии до Минусинских степей и в то же время не имеет никаких аналогий среди почв "Европы" и "Азии"…
Россия как по своим пространственным масштабам, так и по своей географической природе, единой во многом на всем ее пространстве и в то же время отличной от природы прилегающих стран, является "континентом в себе". Этому континенту, предельному "Европе" и "Азии", но в то же время непохожему ни на ту, ни на другую, подобает, как нам кажется, имя "Евразия". Это обозначение прилагают обыкновенно ко всему материку "Старого Света". Мы же в данном случае хотим приложить его к срединной части этого материка, к той обширной области, центром которой является средостение между Европой и Азией в традиционном их разграничении. Вместо обычных двух на материке "Старого Света" мы различаем три континента: Европу, Евразию и Азию… Пределы "Евразии" не могут быть установлены по какому-либо несомненному признаку, так же как не может быть установлена такая граница в отношении к обычному подразделению Европы и Азии. В последнем случае пределом Европы условно считаются восточные границы Архангельской, Вологодской, Пермской, Уфимской, Оренбургской губерний и Уральской области. Так же условно пределом "Евразии" можно считать границы Державы Российской или ее частей, лежащих к востоку от Пулковского меридиана… Таким образом, Россию мы отожествляем с Евразией. В связи с этим противоположение "Европы и России", заключающее в себе несомненную географическую несообразность, раскрывается для нас в противоположение "Европы и Евразии", которое, при некотором видоизменении обычных географических определений, звучит, как нам кажется, точнее и четче… (Это видоизменение не устраняет, конечно, имени России, во всем его историческом и этнографическом значении.) Но не только в географических определениях смысл предлагаемого изменения формулировок. Это изменение ориентировано также на определенные культурно-исторические обстоятельства: учитывая то, что с понятиями "Европа" и "Азия" связаны у нас некоторые культурно-исторические представления, мы заключаем в имя "Евразия" некоторую сжатую культурно-историческую характеристику того мира, который иначе называем "российским", — его характеристику как сочетания культурно-исторических элементов "Европа" и "Азия", не являющегося в то же время, в полной аналогии с природой географической, ни Европой, ни Азией… Параллели между условиями географическими и культурно-историческими можно продолжить и далее. В этом отношении особенно интересно сопоставление именно "Европы и Евразии". Европе неизвестны ни столь высокие, ни столь низкие температуры, какие являются общим правилом в климате России-Евразии. Нельзя ли констатировать в духовной жизни последней известного параллелизма этой широте амплитуд термических колебаний? Не является ли характерным для российско-евразийской культуры, не служит ли отличием российско-евразийской души некоторое сочетание такой душевной темноты и низости с такой напряженностью просветления и порыва, которое недоступно европейской душе и неизвестно в европейской культуре, уравновешенной и законченной в своей, относительно узкой, духовной амплитуде?.. Замена имени "Россия" именем "Евразия" имеет для нас значение также и в применении к тому конкретно-историческому противопоставлению "Европы и России", "Европы и Евразии", о котором мы говорили в предыдущем. Совершенно очевидно, что в неромано-германском мире, в отношении которого мы ставим вопрос, не является ли "Евразия" или "Россия" той силой, которая способна свергнуть с себя безусловное подчинение "романо-германской" культуре и устранить слепое подражание "европейскому" образцу, "кошмар… всеобщей европеизации", — совершенно очевидно, что в этом мире этнографическая Россия играет центральную и определяющую роль. Но было бы совершенно неправильно то культурно-историческое противопоставление, нарастание которого мы можем осязать в современности, сводить к противоположению Европе России как этнографического целого. Противоположение это питается и в идеологическом, и в милитарном отношении силами не одной этнографической России, но целого круга примыкающих к ней туранских, монгольских, арийских, иверских, финских народов. Силы этих народов частично способствовали созданию российской мощи и культуры, они действуют и в явлении большевизма; между тем в явлении этом, несмотря на его отвратительное и дикое лицо, несомненно заложены элементы протеста некоторого неромано-германского мира против романо-германского культурного и иного "ига". Даже исключительно в целях учесть такое соучастие нероссийских элементов в некотором общем с этнографической Россией действии было бы правильно Россию, в ее противопоставлении "Европе", именовать "Евразией". Но в существе вопрос ставится шире. К границам России примыкает ряд народов и стран, которые, не входя в пределы России и стремясь в большинстве случаев сохранить полную свою политическую от нее независимость, связаны, однако, с Россией некоторой общностью духовного склада и отчасти расовых и этнографических свойств. Страны эти не являются "романо-германскими", но в ряде случаев так же, как и Россия, служили и служат объектом "европеизации". В то же время многие из них заключают в своем прошлом и настоящем залог духовного своеобразия. Народы и страны эти, весьма вероятно, могут стать союзниками России или примкнуть к ней в ее культурно-историческом противоположении "Европе". Не исключено, что это случится (а отчасти уже и имеет место) в отношении некоторых славянских народов, турок, персов, монголов, застенного Китая… Интересно отметить, что эти народы занимают территории, на большей части своего протяжения приближающиеся по своему географическому характеру к природе России-Евразии. Например, климаты плато Малой Азии, Ирана и северо-западного Китая близко подходят к климатическим типам Евразии — например, по количеству осадков или по амплитуде термических колебаний. Страны эти принадлежат к числу горных областей, отделяющих равнинное пространство Евразии от низменностей Азии, — областей, часть которых входит в пределы России; их близость по географическому характеру к природе России-Евразии иллюстрирует факт отсутствия определенных естественных границ между Евразией и Азией. Существование же этих стран в их географическом и культурно-историческом сближении с Россией дает нам новое основание в нашем разборе соотношений между романо-германскими и неромано-германскими культурами говорить не о России, но именно об "Евразии"…
