– Ликбез… ликбез… Ликвидация безграмотности?
– Молодец, помнишь. Грамотный я, грамотный. Читать, писать и считать умею. Не переживай. И в школе хорошо учился, и в армии потом доучивался.
– Да я и не переживаю вовсе, – сказал Аничкин. – С чего ты взял?
– Ладно, – махнул рукой Вешняк. – Забыли. – Он поглядел вниз. Машина слегка поменяла курс, солнце сместилось ближе к корме, и океан отливал теперь шёлком и сталью. – Долго нам ещё лететь?
– Скоро уже. – Женька бросил короткий взгляд на приборную доску и потянулся. – Полчаса где-то. Сейчас будем снижаться. Так что давай-ка мы с тобой пристегнёмся. И свяжемся с нашим дорогим пятиглазым то ли другом, то ли врагом Риймом Тууром. Как там они, ждут нас, нет…
– Давай, связывайся, – сказал Вешняк, поднимаясь с кресла. – А я пока в сортир загляну, чтобы потом по кустам не шариться. – Он откатил в сторону дверь кабины и скрылся за порогом.
Рийм Туур в двадцатый, наверное, раз попытался ослабить путы на руках и снова потерпел неудачу. Полную. Диверсионный курс и основы войсковой разведки входят в общую подготовку имперского десанта, и там как раз отводится несколько практических занятий на обретение навыков по связыванию «языка». Видимо, тот, кто вязал Рийма Туура, практические навыки усвоил как следует.
Переворот случился около двух часов назад, когда воздушный катер с дополнительным оборудованием для лагеря и кое-какими продуктами питания, ведомый человеком по имени Женя Аннич-Кин был уже в пути.
И, что хуже всего, никаких признаков того, что это может случиться, Рийм Туур не замечал. Ни вчера, ни позавчера, ни сегодня утром.
Не говоря уже о всех предыдущих днях и ночах на этом острове, куда остатки киркхуркхов перебросили после того, как попытка захвата Пирамиды провалилась. С большой кровью.
Да и как было заметить хоть что-то подобное, если все силы и время уходили на то, чтобы обустроиться на этой пусть и обильной, но совершенно чужой земле! Остров был велик, его густые леса переполняла разнообразная живность, среди которой попадалась и та, которая рассматривала киркхуркхов, как новый и весьма интересный во всех смыслах пищевой ресурс. А из оружия бывшему имперскому десанту были оставлены лишь ножи да полтора десятка охотничьих арбалетов с ограниченным запасом стрел.
Нет, ни малейших подозрений на то, что кто-то собирается изменить существующее статус-кво, не возникало у Рийма Туура.
Вплоть до того момента, когда к нему где-то через час после завтрака, подошли четверо десантников (трое мужчин и одна женщина) и завели, как поначалу казалось, мало значащий разговор.
Вот она, его ошибка. Их было четверо, а он один. То есть, эти четверо очень точно выбрали время и место. Все знали, что после завтрака Рийм Туур любит прогуляться к высокому утёсу за лагерем и полюбоваться оттуда на океан. В одиночестве.
Догулялся.
А ведь обязан был предположить, что не всем нравится его лидерство и хорошие отношения с хозяевами Пирамиды. Собственно, он и предполагал. Но не охрану же было заводить, в самом деле! Почему-то ему казалось, что после всего произошедшего – закончившейся полным разгромом ночной атаки на Пирамиду, термоядерной катастрофы на родной Дрхене, закрытия удивительного канала, по которому они попали в этот чужой далёкий мир – уже никто из оставшихся в живых десантников не захочет воевать. Ну хотя бы некоторое относительно продолжительное время. Дней пятьдесят, например. Или даже больше. И вот ведь что обидно: сам же плоть от плоти имперского десанта и так ошибиться…
Они подошли бесшумно и встали так, что дорога к лагерю оказалась полностью отрезана. За спиной обрыв с камнями и океанским прибоем внизу, а прямо перед ним четверо: три боевых товарища и одна боевая подруга.
– Чего вам? – спросил он, стараясь выглядеть небрежным.
– Поговорить надо, Рийм, – сказала боевая подруга, и он даже вспомнил, как её зовут – Глейн Сиин. Красивое имя. Да и сама… ничего. Есть на чём задержаться мужскому взгляду.
– Обязательно здесь? Пошли в лагерь, там и поговорим.
– В лагере не тот разговор, – с прямотой истинного имперского десантника заявила Глейн. – Там слишком много твоих прихвостней. Не дадут поговорить как следует.
– Так-так, – начал он догадываться о том, что произойдёт дальше. Захотелось оглянуться, но Рийм сдержался. – Бунт на корабле? Но вы ошиблись адресом, я не капитан.
– Формально – нет, а фактически – да. Ты ведёшь переговоры с людьми от нашего имени, и через тебя они доводят до нашего сведения то, что считают нужным довести.
– И что?
– А то, что мы хотим домой.
– Нашего дома нет, и вы это знаете.
– Мы? Мы не знаем. Мы знаем об этом только со слов людей. Сказать можно, что угодно.
– Для того чтобы увидеть своими глазами, надо вернуться. Но канал закрыт, и об этом вы знаете уже не со слов людей, сами там были.
– Верно. Но, может быть, люди его и закрыли? Они -хозяева Пирамиды. А все возможности Пирамиды нам неизвестны. Зато нам точно известно, что возможности эти сказочно велики.
– Мы ведь уже обсуждали это, – устало вздохнул он. – Любое действие обычно продиктовано хоть какой-то логикой. Зачем людям не отпускать нас домой?
– Затем, что их мало, а солдаты им нужны. Вот мы и есть эти солдаты. Обученные, на всё готовые ради призрачной возможности вернуться к своим, на родину. Только свистни.
– По-моему, Глейн, ты бред какой-то несёшь, – хмыкнул Рийм. – Уж извини за резкость. Использовать нас в качестве солдат – значит дать нам оружие. На такой риск они не пойдут.
– Они уже на это пошли. Где сейчас отделение Млайна?
– Это совсем другое…
– Это то же самое, – прервала его Глейн. – Хватит спорить, Рийм. Скажи лучше, ты с нами или как? Учти, что нас поддерживает, как минимум, половина десантников.
– Я так и не понял, чего конкретно вы хотите добиться. Хотя подождите, попробую догадаться. Захватить воздушный катер вместе с теми людьми, которые на нём прилетят. Затем, угрожая смертью заложникам, начать диктовать свои условия. Верно?
– Верно. И ты нам в этом поможешь. Люди тебе доверяют.
– А если не помогу?
– Тогда придётся обойтись без тебя. Во всех смыслах. Понимаешь, о чём я? – она сделала движение рукой, словно проводила ножом по горлу. – Извини, но другого выхода у нас нет.
Он согласился помочь. Даже играть это согласие особо не пришлось. Согласился, а по возвращению в лагерь сделал попытку обезвредить Глейн Сиин и троих её подпевал-телохранителей. В конце концов, он был уверен, что отнюдь не половина киркхуркхов готова участвовать в авантюре этой лихой четвёрки. Но оказалось, что и здесь он ошибся…
Рийм Туур снова напряг и расслабил мышцы рук. Нет, бесполезно. Интересно, как они собираются захватить катер? Вряд ли человек Женя Аннич-Кин такой дурак, что летит сюда один, без всякой охраны и оружия. То есть, не то, что вряд ли, а невозможно это. А у бунтовщиков что? Ничего, кроме решительности и упования на помощь Небесной Глуби. Которая, как хорошо известно, чаще помогает тем, кто и без неё бы прекрасно справился.
Полог из лёгкой непромокаемой ткани, занавешивающий вход, откинули в сторону, и в палатку, пригнувшись, шагнула Глейн Сиин в сопровождении двоих здоровенных десантников – уже не тех, что сопровождали её утром.
Правильно, невесело усмехнулся про себя Рийм Туур, те трое по сути не охрана, а соратники. Осуществляют, небось, сейчас пропаганду и агитацию. Как умеют. Небесная Глубь, всегда знал, что сёстры и братья-десантники особыми умственными способностями не отличаются. Но чтоб настолько…
Глейн подошла чуть не вплотную и присела перед ним на корточки.
– Брось артачиться, Рийм, – сказала она нежным голосом. – Ведь убьём же. Оно тебе надо? Связь с катером через пять минут. Тебе всего-то и нужно сказать, что площадка для посадки готова, всё в порядке, и мы их ждём. А потом встретить, конечно. Вместе со мной. Ну? Решай. Людей мы убивать не станем, обещаю, они нужны нам живыми. А вот тебя, если что, прирежем, даже и не сомневайся. Будет больно.
С этими словами Глейн Сиин вытащила из висящих на поясе ножен остро отточенный десантный нож, приставила его к щеке Рийма Туура и быстрым движением сделала неглубокий надрез.
Он вздрогнул, но не издал ни звука, ощущая, как теплая струйка крови побежала вниз, к шее...
Глейн отняла нож от щеки и медленно слизнула с лезвия кровь, не отрывая всех пяти своих глаз от глаз Рийма Туура. И по этому, слегка отстранённому, совершенно равнодушному взгляду, он понял, что, пожалуй, девушка не блефует и обещание своё исполнит.
Однако с Женькой связались раньше, чем он с островом. Не успел он взять микрофон, как в динамике что-то прошуршало, и голос Ани Малышевой, этой молодой рыжеволосой жены гиганта Михаила Малышева и матери прелестной девчушки по имени Лиза, произнёс:
– Орёл, это Пирамида, ответьте, приём. Орёл, это Пирамида, ответьте, приём.
