— В Зеландии австрийцев не слишком любят, там они только хуже могут сделать, — напомнил мне Бехтеев то, о чем я и так знал.
— Да, это тоже верно, — я кивнул и склонился над бумагой, давая понять секретарю, что он мне слегка мешает. Тот понятливо кивнул, и быстро подался на выход. Я же, подняв голову, его остановил. — Подожди, — Бехтеев обернулся. — Когда приказы закончишь оформлять, принесешь мне их на подпись. И, пока я их читать буду, найдешь Ломова, у меня для него отдельное задание будет.
Глава 16
Где-то вдалеке раздался взрыв, потом ещё один. Открыв глаза, я посмотрел на стоящие в углу часы, которые в этот же момент принялись отбивать семь утра. Снова раздался взрыв, и я окончательно сбросил с себя остатки сна. Что где взрывается?
В спальню заглянул дежурный гвардеец, и, увидев, что я не сплю, спросил с вопросительной интонацией в голосе.
— Вы слышали, ваше величество? Что-то громыхнуло. Кажись, где-то в городе. Разузнать?
— Да, разузнать, и желательно побыстрее, — гвардеец скрылся за дверью, а я соскочил с постели и принялся одеваться, не дожидаясь, когда прибежит Никита, мой личный лакей. Никита был уже третьим, и я никак не мог до конца определиться, кто же меня полностью устраивает. С денщиками та же проблема. Они как-то стремительно шли на повышение, и я оставался без оного. Надо к какому-нибудь солдату присмотреться, который уже службу заканчивает. Из таких вроде как раз хорошие денщики выходят.
В коридоре раздался топот ног и в дверь одновременно ввалились Никита и заспанный Бехтеев.
— Что ж вы, ваше величество, не дождавшись-то меня, — ага, давай еще всплакни. Я не просто так запретил в гардеробной ночевать. Нечего там делать посторонним. Из кресла соскочила Груша и потерлась о мои ноги. Я почесал кошку за ушком и продолжил одеваться, не обращая внимание на суетящегося лакея.
Встав, перекатился с носка на пятки. Красота. Я же совершил главный на мой взгляд прорыв с тех пор, как нахожусь здесь, сумел сапожников начать делать мне ту обувь, которую я считаю удобной и для себя оптимальной. Ох и стонов было... Ещё хуже, чем у моего портного, который со мной по сей день не разговаривает. Это как же так, туфли вообще без украшений, абсолютно! Только кожа и хорошая подошва, с которой, к слову возникла проблема, каучук ещё освоен не был, хотя я дал задание своим мореплавателям узнать насчет этого прекрасного во всех смыслах материала. Но две пары сапог, туфли, почти похожие на те, которые я когда-то носил, и три пары ботинок мне для начала стачали. А на следующую зиму я заказал унты. Единственное, про тапочки опять забыл. А ведь они мне как-то даже снились. Но, ничего, и до тапочек руки дойдут, я надеюсь.
Бехтеев встал в сторонке, пытаясь отдышаться, пока Никита помог мне умыться, побриться и расчесаться. Тут, правда, был нюанс: мои волосы, как и камзолы становились короче и проще. Камзол же уже стал больше походить на удлиненный сюртук, обычного темного цвета с единственными украшениями в виде пуговиц. И да, у меня, наконец-то, появились карманы. Штаны же, наоборот, уже достигли той длины, к которой я опять-таки привык. Вот такой я был совершенно не модный, зато оригинальный. И да, обтягивающие лосины, которые скоро должны будут появиться на мужиках, у нас, дай бог, не появятся, смогут натянуть разве что на мой труп.
Никита собрал все мыльно-рыльные принадлежности и свалил.
— Вы вводите своим видом иностранных послов в заблуждение, ваше величество, — Бехтеев окинул меня придирчивым взглядом. — Они пребывают в твердой уверенности, что казна настолько пуста, что император не может себе позволить нормально одеваться.
— Пускай думают, — я подошел к окну. Весной светать стало гораздо раньше, и сейчас за окном вовсю заливалась какая-то птица, приветствуя наступившую пору своих брачных игр. — Я не собираюсь их переубеждать и пыль в глаза пускать. К тому же в стране траур. Скромнее нужно быть. Кстати, этот вой на болотах стих? Али еще визжат, словно им причинное место в дверях прищемили?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Уже неделю я никого не принимал, официально завершив дела и отправившись в Москву на коронацию. А с послами пускай вон, вновь созданное на замену Коллегии иностранных дел Министерство разбирается. Я реально на все дела не разорвусь. Тем более, что те дела, за которыми я слежу орлиным взглядом, снова вступили в фазу ожидания, от которой я скоро сдохну, так и не дождавшись очередного донесения. Вот только то, что официально я дела завершил, вовсе не значит, что не получал никаких известий от того же Бехтеева.
— Верещат, — Бехтеев пожал плечами. — Кричат, что это нарушает все традиции.
— Какая жалость, — ответил я равнодушно. — Ничего, повизжат и успокоятся. А о законе этом я давно мечтал. Еще когда цесаревичем ходил. — Вдалеке снова что-то бахнуло. — Что там происходит?
— Я не знаю, ваше величество. Прикажете разузнать? — Бехтеев уже сделал шаг к двери.
— Нет, я уже приказал, — заложив руки за спину, я смотрел в окно. — Интересно получается, но, что бы не случилось, выслушивать первые донесения в спальни, похоже, останется со мной до конца жизни.
Бехтеев благоразумно промолчал, позволяя мне насладиться этим коротким промежутком покоя перед наполненным суетой и множеством дел днем.
На самом деле законов было два. И второй закон должен будут обнародован в день коронации. Это закон о престолонаследии, исключающий прямые перевороты без плясок с бубном вокруг наследника, которые легко отследить. Он был, в общем-то, похож на Павловский из моего времени, но с небольшими доработками. Во-первых, я не исключил женщин из престолонаследования, точнее, не засунул их в самый дальний угол. В моем законе право на престол имели лица мужского пола по прямой линии согласно старшинству, если же мужики закончатся, то в дело вступали женщины. А потом уже потомки вторых сыновей и прочие четвероюродные. На разрешения жениться мне было плевать, это только наследников первой линии касалось. Но морганатические браки я все же запретил. Хочешь шлюхю в финской таверне подобрать — будь добр заранее помни, что трона тебе при любых раскладах не видать. Ну и православие, это основа основ. Также я ограничил количество Великих князей и княжон до прямой линии. Уже дети второго и далее по нисходящей сыновей Великим князьями не будут. А то сколько их в начале двадцатого века было, я, если честно и сам не знаю. Много. А зачем? Вот и мне не понятно.
Наряду с этим указом на коронацию будет обнародован манифест, в котором я моей дорогой знати сюрприз устраиваю. Ни какой вольности дворянства. Обойдутся. Все в семье должны пройти службу, включая женщин. Мужики в различных родах войск, тут я никого не ограничиваю. Я же не зверь. Если душа к морю лежит, зачем парня в кавалерию определять? Ну а совсем здоровьем не вышел, зато голову светлую имеешь, добро пожаловать в любое Министерство на выбор. Работа всем найдется. И, если срок солдатской службы я до десяти лет хотел сократить, а дальше запас, то есть в случае большой войны могут и вернуть в полк, то вот срок дворянской службы — двадцать лет от звонка до звонка и ни днем меньше.
Что касается женщин. Каждая обязана отслужить в совокупности пять лет. Выбор опять-таки большой. Или учительницей-наставницей в многочисленных открывающихся учебных заведениях, или сестрой милосердия. Или библиотекарем в строящейся первой публичной библиотеке, да хоть кем. Придумает кем-то еще, придет на аудиенцию, и, если докажет, что по делу отвлекла, то флаг в руки. И никаких «но». Ты дворянка? Дворянка. Значит, дорогая, соответствуй. Ты элита, и на тебя ребятня должна ровняться не за прическу новомодную или килограмм брюликов, а за вот такие дела, какие я только что перечислил.
А исходя из этого родители в каждой дворянской семье обязаны будут дать детям хорошее образование. Тут без вариантов. Если же семья небогата, то уже разработана система прошений, и строятся дворянские школы для мальчиков и для девочек. Ими Машка занималась, пока могла.
