— Я сама долго не верила в это.
— Как ты живешь теперь, Алира? Кто заботится о тебе? Только скажи, чем я могу помочь, я сделаю все для сестры Арики. Она очень любила тебя.
— Мне всего лишь нужно, чтобы ты отвез меня в столицу. Я не могу путешествовать одна, не могу показываться никому на глаза. Если поедем в закрытой карете и ты поможешь узнать про одного человека, то окажешь самую большую услугу.
— Скажи, что еще я могу сделать?
— Больше ничего, Артуан. Ты должен жить дальше, у тебя скоро родится ребенок, у тебя есть семья, береги их. Семья — важнее всего на свете. Поверь, я знаю, о чем говорю. У меня ведь никого теперь не осталось.
— Бедняжка Алира. Я бы очень хотел защитить тебя. Почему ты не позволяешь?
— Не хочу рушить твою жизнь.
— Позволь хотя бы дать тебе денег.
— Я не хочу брать денег. Мне неловко уже оттого, что втягиваю тебя во все это.
— Позволь мне решать, Алира. Я отвезу тебя в столицу и дам денег. Хочу знать, что с тобой все будет в порядке.
Я согласно кивнула, понимая, что даже сейчас, когда сестры уже нет рядом, она вновь помогла мне выбраться из почти безвыходной ситуации.
— Отдохни здесь до утра, у нас в запасе еще несколько часов.
— Хорошо. — Я похромала к креслу.
— Что с твоей ногой?
— Собака укусила.
— Погоди, у меня здесь есть особенная мазь. Сейчас. — Артуан подошел к письменному столу, выдвинул ящичек и достал темную баночку. — Давай ногу, — он приблизился к креслу и опустился на одно колено.
Я послушно протянула поврежденную ногу, и Артуан, размотав грязную тряпку, осторожно обтер рану намоченной в воде салфеткой, а затем нанес мазь. Я прикусила губу, когда место укуса обожгло словно огнем, потом боль постепенно утихла, превратившись в пощипывание на коже.
— Это хорошая мазь, наш семейный доктор всегда использует ее против всяких порезов и повреждений. А теперь оставайся здесь, пока я не вернусь, дверь я запру.
— Спасибо, Артуан.
— Тебе не за что благодарить меня, Алира, — проговорил молодой человек и, опустив голову, медленно вышел.
На следующий день очень рано утром Артуан вернулся, неся небольшой саквояж с вещами и деньгами, а потом вывел меня из спящего дома к стоящей у черного крыльца карете. На козлах сидел старый кучер, и Артуан сам отворил мне дверцу, пропуская внутрь, а затем укрыл ноги пледом и взял в ладони мои руки.
— Все будет хорошо, Алира, не волнуйся. Мы доберемся до столицы к полудню, и я помогу узнать все о том человеке, которого ты разыскиваешь.
Я согласно кивнула, и карета, тронувшись, покатилась по широкой дороге.
— Я написал Элизабет записку о том, что срочные дела вызвали меня в Сильвертон, и я уехал ненадолго. Ты устала, наверное, и голодна. Я захватил корзину с едой. Позавтракай, а потом попробуй отдохнуть, тебе вчера досталось.
Он открыл корзину и достал свежие булочки, кусочек нежной ветчины и сыр. Взяв протянутую тарелку со снедью, я негромко поблагодарила и начала есть, буквально заставляя себя глотать каждый кусочек. Горько мне было оттого, что я еду сейчас в карете, покидаю город, в котором прожила столько времени, и не могу ничего узнать про своих друзей. Честно говоря, до этого мгновения я усиленно гнала из головы все мысли о них. По слабости своей боялась не выдержать боли от ощущения полной беспомощности и невозможности изменить прошлое.
После завтрака я откинулась на спинку, задумчиво глядя в окно.
— Отдохни теперь, Алира, — сказал Артуан. — Я разбужу тебя, когда приедем.
Послушно закрыв глаза, ощутила непривычную расслабленность оттого, что кто-то вновь взял заботу обо мне, пусть и на короткое время, и быстро уснула.
Глава 6. Заклятый враг
— Алира, — разбудил меня настойчивый голос Артуана, — просыпайся, мы уже на месте.
Я мгновенно открыла глаза и выглянула в окно.
— Подъехали к воротам. Мою карету должны пропустить без досмотра, на ней герб градоправителя.
Как и сказал Артуан, нас пропустили в столицу, даже не попросив выйти из экипажа. Только с почтением поклонились, заметив в окне махнувшего рукой сына высокопоставленного лица из соседнего города.
— Куда нам ехать?
— Нужно найти особняк Реналя Данази. Он должен жить в богатом районе, где-то недалеко от главной площади.
— Поедем туда, я отыщу его дом.
Карета покатила по оживленным улицам столицы. Я старалась не прижиматься к стеклу, опасаясь быть замеченной инквизиторами, которых, судя по слухам, здесь было немеряно.
— Останови, — высунулся из окна Артуан, обращаясь к кучеру, а затем отворил дверцу, выходя из кареты. — Посиди пока внутри, Алира, я все узнаю и вскоре вернусь.
Я кивнула, отодвинулась на середину сиденья и стала смотреть в окно. На улице было много народу, ездили кареты, всадники на лошадях, ходили продавцы со своими лотками. На той стороне висели красочные вывески разных магазинчиков, почти напротив и немного наискосок находился магазин детских игрушек. Я тихонько сидела, ожидая Артуана, как вдруг дверь этого привлекшего мое внимание магазина отворилась, и из него вышел человек, при взгляде на которого сердце мое ушло в пятки.
— Вильдан, — прошептала я, поднося руку ко рту и еле сдерживая крик.
Мужчина, одетый в темные брюки и рубашку, но без привычного серого плаща, держал на плече уснувшего ребенка, а в другой руке нес яркую деревянную игрушку. Инквизитор повернулся и зашагал прочь, а я кинула взгляд на темноволосого малыша и поразилась его бледному и болезненному виду. Мальчик висел на плече Вильдана словно маленькая кукла, крохотные ручки свешивались вдоль мышц сильной руки и казались совсем крошечными на их фоне. Взгляд мой скользнул по хрупкому тельцу, и вдруг на шее ребенка блеснула знакомая золотая цепочка, а в вороте показался кончик золотой звезды.
Что сталось со мной в тот миг!
Тьма заволокла сознание. Ведьминская сущность закричала внутри: Мой амулет! Мой! Тот, что он украл! Разум растворился в потоке бешеной неуправляемой ярости. Исступленная ненависть выплескивалась наружу в бурном дыхании, а слова ужасного черного проклятья готовы были сорваться с языка.
Мужчина вдруг резко остановился, выронив игрушку, словно что-то почувствовал. Взгляд его обежал толпу, выискивая кого-то. Рука мгновенно взметнулась вверх в защитном жесте, прикрывая темноволосую детскую головку. Я заметила, как он напрягся, готовясь к удару, и отступил к стене дома, мимо которого проходил.
И я не знаю, как услышала его, этот человеческий крик в душе, слабый, едва слышный голос, умоляющий меня не губить, не причинять вреда невинному ребенку. Ведьма требовала мести, она управляла сейчас моим сознанием, но это невольное движение руки инквизитора, этот абсолютно живой человеческий жест, страх за другое существо, проскользнувший в поведении самого жестокого мужчины из всех, кого я когда-либо встречала, словно отрезвил меня. Я сжала в кулаки руки, почти невозможным усилием воли сдерживая собственную ярость, загоняя в темный уголок души требующую крови ведьму, приказывая самой себе остановиться. Меня трясло как в лихорадке, пот застилал глаза, губы искусаны были в кровь, я едва могла дышать. Внезапно дверца кареты отворилась, и Артуан присел на сиденье напротив.
