Завершив свой тихоокеанский переход, корабли приступили к исключительно многообразной, на редкость часто меняющейся, но всегда на “отлично” выполнявшейся боевой службе. Зачисленные в Сибирский флотский экипаж и там как бы включенные в состав еще номинально существовавшей Сибирской флотилии, корабли большую часть своей службы провели не у Сибирских берегов, а в водах активно тогда осваивавшегося флотом Желтого моря. Вместе с доставленными в 1888 г. в разобранном виде во Владивосток миноносцами “Янчихе” и “Сучена”, пришедшими в сопровождении кораблей обеспечения на Дальний Восток в 1892 г. миноносцами "Уссури” и "Сунгари” и в 1895 г. — миноносцами “Свеаборг”, “Ревель”, “Борго”, два минных крейсера составили все наличные минные силы русского флота в Тихом океане.
Это были дни знаменитой — второй в истории русского парового флота его блестящий военно-дипломатической акции. Первая, известная как "американская экспедиция 1863 г… остается и доныне примером использования флота, как инструмента международной политики. Тогда прибытие к берегам США двух русских крейсерских эскадр Тихого и Атлантического океана позволило расстроить формировавшуюся Англией против России коалицию европейских держав. Теперь фактом своего превосходства русский флот в Тихом океане должен был заставить Японию отказаться от намерений отобрать у Китая уже захваченный штурмом Порт-Артур и Ляодунский полуостров. Но если в 1863 г. корабли, готовясь к крейсерским действиям, могли полагаться на искусство одиночной боевой подготовки, то акция 1895 г. могла привести к эскадренному сражению с победоносным японским флотом, который только что 3/16 сентября 1894 г. — разгромил при р. Ялу китайский флот.
Русская эскадра опыта такого сражения не имела и практикой эскадренного маневрирования не занималась. Привыкшие плавать по одиночке, русские корабли в считанные дни должны были овладеть наукой морского сражения. По счастью, командующим прибывшей в Тихий океан Средиземноморской эскадрой был контр-адмирал С.О. Макаров. Удачей было и то. что начальником соединенных эскадр (Средиземноморской и Тихого океана) был назначен вице-адмирал С.П. Тыртов, который тогда в полной мере сумел для пользы флота применить таланты и энергию своего младшего флагмана.
Сосредоточению эскадры в Чифу предшествовал сильно затянувшийся период неопределенности, в продолжение которого корабли оставались рассредоточенными в портах Китая, Кореи и Японии. Здесь они несли обязанности стационеров, изучали порты и бухты обширного театра, готовились к столкновениям с морскими силами европейских держав (политика допускала все варианты) и к вмешательству в ход войны Японии и Китая.
Двусмысленность этой ситуации обострялась необходимостью базироваться на японские порты, ибо зимовка в замерзающем Владивостоке могла полностью парализовать флот. На совещании в Петербурге 9 августа 1894 г. было решено пока что в войну не вмешиваться и потому только 14 октября 1894 г. начальник Тихоокеанской эскадры вице-адмирал С.П. Тыртов получил приказание покинуть Владивосток.
К 27 октября на рейде порта Чифу собрались крейсера “Адмирал Нахимов", “Адмирал Корнилов" и “Рыида”. Затем корабли, разделившись, отправились в Нагасаки, причем “Адмирал Корнилов” по пути зашел в Чемульпо, а “Рында” в Талиенван. Здесь он застал на якоре весь японский флот. В Нагасаки к эскадре присоединился “Разбойник", вскоре отправленный на станцию в Шанхай, и “Забияка”, получивший задание в Корее обследовать о-ва Каргодо.
Этими постоянного менявшимся назначениями начальник эскадры старался, как ему предписывали, скрыть тот пункт базирования, который следовало избрать в случае военных действий. Эти неопределенные инструкции в начале 1895 г. сменялись указаниями о необходимости остаться в японских м китайских водах до окончания японо-китайской войны. Одновременно начальнику эскадры Средиземного моря контр-адмиралу С.О. Макарову предписывалось покинуть воды Греции и присоединиться к эскадре Тихого океана. С.П. Тыртову 25 января поручали принять командование соединенными эскадрами. Только что вступивший на престол император Николай 11 принял решение вмешаться, если потребуется, в ход переговоров о мире между Китаем и Японией. Флот ранее готовившийся к крейсерской войне с Англией, был поставлен перед задачей возможной войны с победившей Китай Японией.
Решая как всегда неразрешимою задачу, полученную от петербургской бюрократии — выбрать для базирования такой порт, о котором не могли бы узнать иностранные государства, адмирал С.П. Тыртов должен был остановится на китайском порту Чифу. Его обширная бухта была слишком открыта и мало удобна для стоянок, но у пего было два преимущества — отсутствие телеграфа и близость к Порт- Артуру, вероятность действий против которого, как начинал догадываться адмирала, становилась все очевиднее. Уже находившийся в этом порту крейсер “Разбойник” должен был сделать заказы на поставку для эскадры запасов угля. Сюда же 11 апреля был послан только что пришедший из Средиземного моря крейсер “Владимир Мономах” (командир капитан 1 ранга З.П. Рожествеиский). Ему поручалось наблюдать за действием японского флота и за положением в Желтом море и в Печилийском заливе.
Попытки адмирала договориться с французским и германским командующими о совместных действиях были отклонены. Русских с их политикой “союзники” оставили одип-на-одии с японцами. Теперь С.П. Тыртову надо выбирать момент ухода из Японии, па порты которой продолжала базироваться эскадра. “Неудобно угрожать стране, пользуясь ее гостеприимством”, — телеграфировал он в Петербург из Нагасаки. Но только 20 апреля он, наконец, получил предписание перейти в Чифу, где ожидать результатов ответа на протест России против японских условий перемирия с Китаем.
Корабли следовало готовить к бога, но собрать из было возможно только с помощью японского телеграфа. 1 апреля в Нагасаки пришел крейсер “Владимир Мономах”, 6 апреля броненосец “Император Николай I” под флагом командующего Средиземноморской эскадры контр-адмирала С.О. Макарова. Здесь же находился крейсер “Память Азова” под флагом вице-адмирала С.П. Тыртова. Остальные корабли распределялись следующим образом: Кобе — “Адмирал Нахимов”, “Рында”, “Корец”; Иокогама — “Адмирал Корнилов”; Шанхай — “Крейсер”, “Манджур”, “Гремящий”, “Свеаборг”; Чифу — “Разбойник”, Тяньцзинг — “Сивуч”; Чемульпо — “Забияка”; Гонконг — совершившие поход из России “Отважный”, “Борго”, “Ревель”. Практическими упражнениями в порту Гамильтон (острова между о. Квельпорт и южным берегом Кореи) занимались “Бобр”, "Всадник”, “Гайдамак”. Согласно предписанию из Петербурга корабли, находившиеся в Кобе и Иокогаме, вышли в море 20 апреля. На следующий день покинули Нагасаки два флагманских корабля — “Память Азова” и "Император Николай I”.
В море С.О. Макаров с остановившегося крейсера получил записку с предложением разработать меры по всемерному повышению боеспособности кораблей, то есть по существу предложить тактику в бою и техническую подготовку кораблей. Чтобы ввести иностранцев в заблуждение, "Император Николай I” был задержан в море выполнением боевой стрельбы и пришел к исходу того дня — 23 апреля, в который пришел “Память Азова”. Здесь уже находились "Всадник”, "Гайдамак”, “Свеаборг”, “Владимир Мономах”, “Разбойник” и “Г ремящий”.
Перехитрить иностранные державы не удалось. Ко времени прихода эскадры в Чифу, там уже находились два корабля эскадры германского адмирала Гофмана и три крейсера Англии, Франции, США. На другой день по приходу — 24 апреля на броненосце "Центурион” прибыл и английский адмирал. Пришлось два просторных, но мелких водных рейда делить с иностранцами. Обстоятельства боевой подготовки эскадры и роль в них С.О. Макарова исчерпывающе отражены в сборнике Документов адмирала (т. II, с. 175–218).
Первым пунктом его приказа, отданного в Чифу, командирам предписывалось окрасить свои корабли в светло-серый цвет, — как корпус, так и рангоут и дымовые трубы. Маскировочный эффект достигался нанесением па черные борта слоя белил. На неоднородность окраски не следовало обращать внимание, "так как все дело ие в щегольстве, а в уменьшении видимости судов ночыо и в затруднении в наводки неприятельских орудий".
