куранты! – чищу мандарин, сидя на краешке антикварного письменного стола. – Потом допишешь.
– Павел, умоляю! Я хочу закончить роман в этом году, – рассеянно отвечает Лилиан, порхая тонкими пальцами по клавиатуре. – Эпилог заканчиваю.
Я скармливаю моей девочке сочные дольки. Она вкусно облизывает губы, машинально облизываюсь следом. Скольжу взглядом по красному шёлку её платья. Животик округлился и мне всё время хочется потрогать его, погладить.
– Ещё мандаринку? – беру из деревянной плошки ещё одного рыжебокого.
Лилиан улыбается своим мыслям. Мне кажется, она сейчас даже не чувствует вкуса мандарина. Накидываю на её обнажённые плечи шаль, подхожу к окну и отодвигаю тяжёлую бархатную штору. На улице метёт. Дома на заснеженной улице сияют разноцветными сосульками гирлянд, с двери напротив слетел венок из остролиста, и его ветром сдуло с крыльца. Скоро венок занесёт снегом так, что наш сосед Пьер не найдёт его завтра без лопаты.
Четыре месяца прошло после нашего возвращения с острова. Избавившись от Лока не сходя с яхты, Лилиан похоже хотела и от меня ускользнуть в Москве. Пришлось брать козочку за рога и жениться на ней на следующий день после приезда. Беру с каминной полки бутылку коньяка и наливаю в бокал грамм двадцать. Тягучая янтарная жидкость проливается в глотку, обволакивая горло. Вешаю пиджак на плечики, опускаюсь в кожаное кресло и вытягиваю ноги в сторону стола на тяжёлых монументальных ножках, увенчанных мордами рычащих львов. Кресло – моё почётное место в кабинете жены-писательницы. Люблю смотреть, как она работает или учу здесь роль к фильму, съёмки которого запланированы на февраль. Знаю точно, пока Лилиан не допишет главу, с места не встанет. Конечно, не хотелось бы бой курантов, встречать возле её письменного стола. Но раз уже над эпилогом работает, то и правда пусть поставит точку в наших приключениях в этом году. Закрываю глаза и вспоминаю, как мы скоропалительно поженились. Даже предположить не мог, что так всё впопыхах придётся делать. Кольцо я ещё в Штатах в аэропорту купил. И когда Лилиан в самолёте чуть не сломала о него зуб, лопая тирамису, я словно невзначай обронил:
– Дорогая, я ведь так и не сделал тебе официального предложения!
Лилиан замялась:
– Паш, так сразу что ли? Я думала мы немного отдохнём друг от друга, от острова…
– Что? Ты снова отказываешь мне? – вскипаю, как кофе в турке. Нервы у нас обоих на пределе, но я беру себя в руки. – Скажи просто: да или нет.
– Да нет, – тянет Лилиан. – Просто хотела…
Я не преклонен:
– Да или нет?
– Да, – выдыхает Лилиан.
Забираю кольцо из дрожащих рук и надеваю ей на палец. Хлопок и стюардесса, глядя на меня влюблёнными глазами, вносит в салон два бокала шампанского. Хмурю брови, и девушка тут же навешивает на лицо дежурную улыбку и переводит взгляд синих глаз на Лилиан. Выпиваем с невестой. Она глоточек, а я залпом всё содержимое бокала. В бизнес-классе кресла стоят так, что губами друг до друга захочешь не дотянешься.
– Иди ко мне, – киваю Лилиан. – Целоваться будем.
Стюардесса краснеет и быстро скрывается в своём отсеке. Лилиан послушно садится ко мне на колени, и я с упоением целую её губы. Они снова мягкие, как и волосы Лилиан. Запускаю в золотистые локоны пятерню, пропускаю их сквозь пальцы.
– Люблю тебя, – шепчу, покрывая поцелуями шею и плечи моей красавицы. – Завтра же распишемся.
– Я ведь тебе свой телефон даже не дала, – спохватывается она. – Как бы встретились завтра? У меня простой номер…
– Я тебя никуда не отпущу, даже не проси, – перебиваю Лилиан. – Поедем ко мне.
Она одной рукой дотягивается до стола и берёт блокнот с ручкой. Положив мне голову на плечо, пишет свой номер.
– Возьми, вдруг потеряемся?
С подозрением смотрю на неё:
– Ты от меня свалить что ли в аэропорту решила?
Она прячет глаза:
– Нет, но мало ли.
Трусь затылком о подголовник. Я привык, что на острове Лилиан никуда от меня не деться. А в столице затеряться – раз плюнуть. Боюсь, что Лилиан вильнёт хвостом и исчезнет. Подсел я на неё, как на наркотик. Мне хочется всё время ощущать её рядом.
– Я тебя, солнце, из-под земли достану, – прикусываю её плечо. – Даже не вздумай.
Мы приехали ко мне в московскую квартиру. Пока Лилиан принимала ванную, я поднял на уши нужных людей. Через час мне позвонили из районного загса и пригласили подъехать завтра в полдень. Я вытащил из сумки Лилиан её российский паспорт и продиктовал даме с монотонным голосом необходимые данные. Позвонил в свадебный салон и заказал доставить платье и цветы прямо в загс. Радостную новость я от Лилиан утаил. Захочет красивой церемонии, организую позже. Нужно ковать железо, пока горячо. Эта взбалмошная особа может снова что-нибудь выкинуть, хотя ребёнка она ждёт не меньше меня. Беременность сделала Лилиан более покладистой. Надеюсь, она такой и останется.
На следующий день лучи августовского солнца разбудили нас ни свет, ни заря. Понежившись в постели вволю, мы позавтракали и спустились на подземную парковку. Я сказал Лилиан, что мы едем обновлять гардероб. Мой железный конь приветливо подмигнул фарами, и я помог невесте забраться в чёрный внедорожник. Обсуждая новый роман, мы подъехали к зданию загса. Лилиан, как всегда, ушла с головой в сюжет, и не обратила внимание на табличку у дверей. Очнулась только, когда услышала:
– Ваша запись в двенадцать, букет и наряд уже доставлены в комнату невесты. На второй этаж поднимитесь. Там увидите.
– Какая запись? – Лилиан окинула взглядом проходящую мимо девушку в свадебном платье. Она сошла с лестницы в сопровождении родственников и радостно заверещала, увидев меня.
– Длужевский! Смотрите! Это же Длужевский!
Подоспевший молодой человек угомонил её, сунув в руки пальто.
– Какая запись? – дёрнула меня за рукав пиджака Лилиан. – Мы заявление что ли пришли подавать.
Регистраторша уставилась на неё, округлив глаза:
– Что значит какая запись? Вы выходите замуж через двадцать минут.
– А, ну да! – Лилиан улыбнулась ей, и пнула меня локтём в бок.
– Пойдём, дорогая, – я обнял Лилиан за талию и увлёк по лестнице на второй этаж.
– Паш, ну что ты цирк устраиваешь? – вертелась Лилиан в белоснежной длинной тунике с золотым поясом, перед зеркалом спустя пять минут. – Платье, конечно, улёт! А как же гости, машина с куклой на капоте, крики «горько». Родителей не познакомили даже.
– Тебе всё это нужно? – обнимаю её со спины. – Маркиза моя!
– Да нет…
– Тогда я тебя и без «горько» сегодня зацелую.
* * *
Лилиан.
«Он надел ей на палец перстень, усыпанный бриллиантами, и заключил в
