взял ее крепко, но бережно, тщательно вглядываясь в мертвенно – бледное лицо.
Кристина будто почувствовала, его присутствие, веки дрогнули и она немного приоткрыла мутные от боли глаза. Сфокусировала на нем взгляд, разлепила бледные губы и тихонько простонала:
– Рома, больно.
Роман встряхнулся и полагал в сторону скорых, приговаривая:
– Потерпи маленькая, потерпи родная, сейчас, сейчас, скорая тут уже, они помогут.
– Что с девушкой? Какие повреждения? – поинтересовалась врач скорой.
– Я не знаю, у нее кровь вот, – кивнул на ее ноги Роман.
– На кушетку ее кладите, – скомандовала докторша.
Роман стоял, будто сросшийся с ней намертво, боясь отпустить, доктор его поторопила:
– Кладите ее, время уходит.
Как только Роман положил Кристину, его из скорой выпихнули, захлопнув дверцы, ещё через пару минут взвыла сирена и первая скорая понеслась со двора. На смену ей пожаловало разъярённое руководство МВД города.
Глава 29
– Ты где? – раздался в трубке мужской строгий голос.
– Скучаете? – насмешливо спросил Роман.
– Не можешь себе представить как, – раздалось в ответ.
– В баре, на Тимирязева.
– Сиди там, сейчас буду.
– Нашел тоже, сторожевого пса, – ни к кому не обращаясь произнес Роман, заказывая себе ещё пива.
Через пятнадцать минут по обеим сторонам от него за барную стойку присели Павел Ящеров и Володя.
– Вы с мигалками теперь ездите что ли? – насмешливо поинтересовался Роман, глядя прямо перед собой.
– Звание обмываешь? – шутя, спросил Павел.
– Надо у матери в шкафу поискать сержантские погоны, с армии должны остаться, чтобы не покупать.
– Ты бы может, ходил на работу, а то приказ о назначении тебя капитаном зачитывали в парадной обстановке, перед всем личным составом, а ты не явился.
– А мне не досуг.
– Она в Америку собралась, у отца там дом, самолёт сегодня в семь вечера, – произнес Павел.
Роман хлебнул пива из стакана, немного помолчал и продолжил:
– Правильно, пусть летит, там бизнесменов крутых с охраной много, влюбится в какого-нибудь, чтобы он ее защищал от всяких маньяков. Не как стремный мент.
– Ты сопли – то подбери, – строго припечатал Павел, – тебя она любит. У Ящеровых не бывает на один день, только навсегда. Думаешь, она тебя из больницы прогнала, потому что не любит? Дурак, девчонка она сопливая, считает, что виновата в том, что из-за нее ты человека убил и на преступление пошел, делу Седова ход не дав. Стыдно ей тебе такому герою в глаза смотреть.
Павел пододвинул к себе бокал пива Романа, сделал большой глоток и только после этого продолжил:
– Любимов, я может, и не имею права тебя просить и плевать тебе на нас, нашу семью, но …, – Павел запнулся, – Машуня говорит ей лететь опасно, у нее кровопотеря была большая. Ее ведь когда этот урод умыкнул, у нее кровотечение началось, сначала небольшое, если бы помощь сразу была оказана, то ничего страшного. А без помощи кровотечение больше было, ты сам видел. Один в этом моменте плюс, Суханов когда кровь увидел насиловать ее не стал, побрезговал. Машуня говорит, что ей кольцо какое-то поставили, чтобы выкидыша не было, а при перелёте, там же давление меняется, может всякое произойти. Опасно это. Любимов, я тебя как мужика прошу, если дочь мою не любишь, пожалей хоть Екатерину Романовну, я уже настроился дедом стать, – договорил Павел и снова отхлебнул пива.
Мужчины сидели некоторое время молча.
– Я так – то дочь Еленой назвать хотел, – наконец нарушил молчание Роман.
– Да мне хоть Капитолиной, поехали уже а?
– Мам, хорошо все будет, – тихо проговорила Кристина, сидя в зале ожидания аэропорта, – врач перелет разрешил.
– Знаю я, что он там разрешил, чужие дети не свои, можно не волноваться.
– Ты ещё не бабушка, а уже ворчишь, – хохотнула Кристина, – мам, я лечу отдыхать на море, под присмотр бабули с дедулей, все со мной будет отлично.
– Бежишь, ты, а не летишь, – припечатала Мария Игоревна, – трусливо бежишь, лишь бы с Любимовым не объясняться, как всегда вбила себе в голову, что ты в чем – то виновата, мнения даже его не спросив. А ребенка между прочим вы вместе делали и он имеет право знать. Он мужчина и должен заботиться о своей женщине и ребенке, а ты ему шанса на это не дала, все сама.
– Мам, не могу я пока, вот вернусь и поговорим, я итак ему себя навязала, не хочу ещё и ребенка.
– Мышка, какая ты дурочка у меня, он любит тебя, понимаешь любит, ты его выгнала, а он как собака в коридоре сидел под дверью твоей палаты, боясь зайти, чтобы ты не расстроилась, потому что врач запретил. Его на работе с собаками искали, чтобы все обстоятельства выяснить, а он наплевал, тебя караулил.
– Мам, – промямлила Кристина, утыкаясь в шею матери, смачивая рубашку той своими слезами.
Мария Игоревна гладила дочь по спине, пока та успокаивалась.
– Пойду, водички тебе куплю, – встала Мария Игоревна с кресла.
Вода у Кристины была в сумочке, но сказать об этом не успела, мать быстро подхватилась и понеслась по залу. Кристина сидела, растерянно хлопая заплаканными глазами.
Сбоку послышались шаги и знакомый голос произнес:
– Девушка, тут свободно?
Кристину подкинули на месте, повернула голову, на усевшегося рядом мужчину и глаза снова заволокла пелена слез.
Роман, недолго думая, протянул руки, сгребая ее в охапку, пересадил к себе на колени. Крепко прижал к себе, устраивая подбородок на ее макушке.
– Меня в звании повысили, но я наверное все равно уволюсь, – проговорил ей в макушку Роман.
– Рома, не надо из-за меня, – сквозь слезы произнесла Кристина.
– Нет, я не из-за тебя, – с улыбкой проговорил Роман, – на зарплату мента семью не прокормишь.
Кристина положила ладонь ему на грудь, отстраняясь от него и заглядывая в глаза.
– Какую семью, Рома? – спросила тихо.
– Нашу, семью Любимовых, состоящую из тебя, меня и Екатерины Романовны, – вытирая капельки слез с ее лица произнес Роман.
– Это ты мне предложение делаешь? – не сразу сообразила Кристина.
– Не, не делаю, – снова улыбнулся Роман, – ставлю перед фактом.
Наклонился и поцеловал Кристину долгим крепким поцелуем.
– Паша, ты бы хоть предупреждал, – упрекнула мужа Мария Игоревна, – у меня чуть глаз не выпал, когда Романа увидела.
– Я тебе капучино привез, из твоей любимой кофейни, – подлизнулся Пашка с улыбкой.
– Про внука сказал? – пытливо спросила Мария.
– Нет, не сказал, – мотнул головой Павел.
– Ящеров, ты обалдел? – строго спросила Машуня.
– Про внучку сказал, – улыбнулся Павел.
Мария Игоревна отвесила мужу шутливый подзатыльник:
– Я отпуск взяла на неделю, думала вдруг лететь придется, может отдохнем вдвоем? А то потом
