серьезным ударом по советской гордости. Как и подвиг Матиаса Руста, молодого западного немца, который 28 мая 1987 года, за несколько дней до своего девятнадцатилетия, на легком самолете перелетел из Хельсинки в Москву, насмехаясь над советской противовоздушной обороной, и приземлился в районе Красной площади.
Для реформаторов в советском руководстве оба события имели положительную сторону. Первое послужило основанием для прекращения чрезмерной секретности и развития гласности. Второе дало Горбачеву повод для чистки жестких военных, выступавших против перестройки. В июне 1988 г. на XIX партконференции и последующем Пленуме ЦК он пошел дальше, добившись одобрения масштабной программы политических реформ, включающей разделение государственных и партийных органов, проведение конкурентных выборов с участием нескольких кандидатов как на местном уровне, так и на вновь созданном Съезде народных депутатов, который должен был стать высшим органом государственной власти.
Восточногерманским руководителям казалось, что сбываются их худшие опасения. Они еще больше укрепились в своем намерении оказать сопротивление.
Идеологический конфликт между Восточным Берлином и Москвой вскоре почувствовали и в Дрездене. Хорст Бём, молодой генерал, возглавлявший окружной штаб Штази, был жестким сталинистом. Путин, как и другие сотрудники КГБ, имел пропуск, дававший ему неограниченный доступ в штаб-квартиру Штази. Бём постановил, что в будущем все контакты, кроме официальных торжеств по случаю "советско-германской дружбы", должны организовываться через специально назначенного офицера связи Штази. Группа полковника Матвеева оказалась вынуждена организовывать тайные встречи со своей родственной службой, как будто они действовали на враждебной территории, чтобы получить информацию, которая должна была быть общей.
Действия Бёма были вызваны не только идеологическими разногласиями. В 1970-х годах КГБ запустил программу "Луч" (Luch, "Световой луч") для мониторинга общественного мнения и определения степени проникновения западного влияния в восточногерманское общество. Первоначально она была очень маломасштабной. Но по мере ухудшения отношений при Горбачеве она приобрела новое значение. В дрезденском офисе Сергей Чемезов обнаружил, что вынужден регулярно представлять отчеты о настроениях среди членов партии, сотрудников "Штази" и населения в целом, которые сводились воедино с информацией из других окружных офисов специальным подразделением в Карлсхорсте и отправлялись в Москву. Решение о свертывании контактов стало ответом Восточной Германии.
Никто в России в тот момент не ожидал серьезных потрясений. Было очевидно, что между руководством Восточной Германии и народом растет пропасть, но Советский Союз располагал там военными базами, и режим, казалось, был под надежным контролем. Однако вскоре появились признаки фундаментальных перемен, которые, оглядываясь назад, должны были заставить Кремль задуматься.
В ноябре 1988 г. Эстония опубликовала декларацию о суверенитете, в которой утверждалось верховенство эстонских законов над законами Советского Союза и право собственности на землю и природные ресурсы территории. Спустя три недели Горбачев выступил на Генеральной Ассамблее ООН с речью, в которой между строк дал понять, что Москва не будет применять силу для сохранения контроля над своими восточноевропейскими сателлитами. В апреле 1989 г. польское правительство договорилось с главным оппозиционным движением "Солидарность" о проведении свободных выборов, в результате которых было сформировано первое в Польше и Восточной Европе некоммунистическое правительство. В том же месяце появились признаки того, что ситуация в самом Советском Союзе может стать нестабильной. Демонстрация националистов в столице Грузии Тбилиси была жестоко разогнана солдатами, которые избивали собравшихся саперными лопатами, в результате чего сотни человек получили ранения и 19 погибли, большинство из них - женщины.
Для Восточной Германии поворотным моментом стало решение венгерского правительства в августе отключить, а затем и вовсе демонтировать электрическое ограждение на границе с Австрией, что позволило венграм беспрепятственно ездить на Запад, что стало первой брешью в железном занавесе со времен возведения Берлинской стены. Поскольку восточные немцы могли посещать Венгрию без виз, они также получили возможность пересекать границу с Австрией и оттуда добираться до Западной Германии.
На саммите Варшавского договора в Бухаресте в предыдущем месяце Горбачев пообещал, что все страны-участницы смогут определить "свою собственную политическую линию... без вмешательства извне". Поэтому, когда Восточная Германия потребовала от Москвы заставить венгров закрыть границу с Австрией, Горбачев отказался. В ответ Хонеккер закрыл границы Восточной Германии с ее восточными соседями , потребовал от Праги и Варшавы запретить восточным немцам, уже находящимся на их территории, выезжать в Венгрию и настоял на том, чтобы тех, кто все же захочет выехать на Запад, сажали в закрытые восточногерманские поезда, чтобы Восточный Берлин мог сказать, что их депортируют как антисоциальных элементов.
Когда в четверг, 5 октября, через Дрезден прошел первый поезд, 10 тыс. человек собрались на вокзале в надежде попасть на борт. Полиция и войска оттеснили их, применив дубинки и водометы, и забросали булыжниками. Это была самая крупная вспышка гражданского неповиновения в Восточной Германии со времен восстания против коммунистического режима в 1953 году. Более тысячи человек были задержаны.
В тот момент Путин понял, что руководство Восточной Германии теряет контроль над ситуацией. Но даже тогда, говорил он позже, «я не представлял, что режим рухнет так быстро».
Не встретил его и Михаил Горбачев, который через день прибыл в Восточный Берлин для участия в торжествах по случаю 40-летия образования восточногерманского государства. Хонеккер встретил его в аэропорту "братским объятием" и поцелуем в губы. Вечером они вместе смотрели на факельное шествие. Но в личной беседе чувствовалось напряжение. Жизнь наказывает тех, кто приходит слишком поздно", - предупредил советский лидер. "Мы сами решим наши проблемы, социалистическим путем", - ответил Хонеккер. Восточный немец был "подонком", - сказал Горбачев своим помощникам после встречи.
Толпы людей выстроились вдоль Унтер-ден-Линден, берлинского аналога Пятой авеню, скандируя "Горби! Горби!", не обращая внимания на стоящих рядом с ним восточногерманских лидеров. В тот вечер в районе Александерплац полиция разогнала антиправительственные демонстрации и произвела несколько сотен арестов. 500 тыс. советских военнослужащих, находившихся в Восточной Германии, были размещены в казармах и получили приказ не вмешиваться в случае новых беспорядков.
В понедельник, 9 октября, 70 тыс. человек провели в Лейпциге шествие при свечах, что послужило примером для демонстраций в других городах Восточной Германии. Вскоре после этого Хонеккер был заменен на посту генерального секретаря партии номинальным вторым номером Эгоном Кренцем.
Во всей Восточной Европе давление перемен становилось непреодолимым. В Венгрии были утверждены многопартийные выборы, а венгерские коммунисты объявили, что переименовывают себя в социал-демократов. Затем Кренц вновь открыл границу с Чехословакией. В течение нескольких дней более 60 000 восточных немцев прибыли в Прагу , направляясь на Запад. Улицы чешской столицы были забиты брошенными "Трабантами" - неуклюжей восточногерманской версией "Фольксвагена", "народного автомобиля". Лидеры чешской партии относились к реформам Горбачева не менее настороженно, чем их
