лагерь Петра. Между тем царь, все русские генералы и солдаты, еле державшиеся на ногах от отсутствия воды и пищи (лошади остались без корма - саранча уничтожила траву), ждали ответа. Он не приходил. Послали второго гонца. Напряжение достигло предела.
От турок ни слуха, ни духа. Петр отдал приказ - полкам идти в бой. Те двинулись. Но появился турецкий парламентер, и в связи с его просьбой прекратить атаку, поскольку предложение о мире принято, армия остановилась. Начались переговоры, и Петр бросился в другую крайность: если раньше он явно недооценил силы противника и переоценил свои, то теперь, наоборот, преувеличил мощь турок, готов был на максимальные уступки, чтобы вырвать мир, даже очень дорогой ценой.
Везир, человек в военном деле неопытный, склонялся к миру по многим причинам. Прежде всего турки испугались русских солдат, регулярная армия Петра выглядела несравнимо лучше той толпы, хотя бы и огромной, которую представляла собой турецкая армия. На Пруте стояли отнюдь не все русские силы, и противник это хорошо знал - действия генерала Ренне у Браилова произвели на него сильное впечатление; да и на Пруте он не рассматривал свои захлебнувшиеся атаки, как победу. Более того, турки боялись какой-нибудь военной хитрости русских, так как не верили, что они всерьез хотят мира.
В турецкий лагерь отправился подканцлер Шафиров. На крайний елучай Петр соглашался пожертвовать всем на юге и на севере, лишь бы уйти от позорного плена и рабства. Но до крайних условий дело не дошло. Везир и султан не были склонны, как оказалось, ратовать за интересы Швеции. Относительно своих требований они также проявили умеренность, исходя из сложившейся ситуации.
В русском лагере лихорадочно готовились к прорыву. Русские во главе с полководцем-царем собирались не сдаваться, а сражаться и бить противника, погибнуть, но не попасть в турецкий плен.
Между тем в турецком лагере дело шло к миру. Турки не хотели испытывать дальше судьбу. Переговоры шли успешно и быстро. Янычары, испытавшие 9 июля «твердость» русских, требовали, чтобы везир побыстрее заключил мир, а «они наступать не хотят и против огня московского стоять не могут».
12 июля мирный трактат подписали: с русской стороны - П. П. Шафиров и М. Б. Шереметев (генерал, сын фельдмаршала), с турецкой - великий везир Балтаджи Мехмед-паша. Согласно его условиям, Турция получала обратно Азов; Россия, кроме того, обещала разрушить крепости Таганрог на Азовском море и Каменный Затон на Днепре, не держать войска в Польше, не вмешиваться в ее дела, не иметь постоянного дипломатического представительства в Стамбуле, а также «отнять руку» от донских казаков и запорожцев, т. е. не поддерживать их. Обе стороны согласились в том, чтобы Россия не мешала Карлу XII возратиться в Швецию, по возможности заключила бы с ним мир.
Условия мира нельзя назвать тяжкими и унизительными для России, хотя она и теряла то, что в свое время было завоевано дорогой ценой. Но сохранялись армия, артиллерия (туркам отдавали лишь те пушки, которые имелись в Каменном Затоне), завоевания в Прибалтике (о них даже речь не заходила во время переговоров). Обе стороны были довольны заключенным миром.
Русские колонны в полном боевом порядке, с артиллерией, под бой барабанов покинули свой лагерь.
В Стамбуле ликовали по поводу того, что малой кровью удалось вернуть Азов и другие территории в низовьях Дона и Днепра, отрезать Россию от Черного в Азовского морей.
Петр на Пруте получил памятный урок: потеря осторожности, осмотрительности, расчетливости может обернуться катастрофой для него и его страны. Петр сильно переживал свою неудачу, проводил в думах о бесславном походе бессонные ночи.
После прутского урока Петр, как всегда, рук не опускал, унынию не предавался. Его влекли новые, бесконечные, не терпящие отлагательства дела. Беспокоили заботы, связанные с Турцией и Польшей, Великим союзом и собственными союзниками. При султанском дворе продолжали интриги Карл и его агенты. Они пытались доказать султану, что на Пруте можно было легко пленить царя и его армию.
По султан и его окружение отдавали себе отчет в том, что их стране воевать с Россией не под силу. Шафирову, находившемуся в Стамбуле в качестве гаранта договора, т. е. заложника, откровенно давали это понять, убеждали при этом в необходимости хотя бы какой-нибудь, самой малой уступки - «хотя что малое… по той или по сей стороне Днепра для увеселения султана». Длительные переговоры закончились заключением 5 апреля 1712 г. нового трактата о мире. Содействие оказывали два посла - англичанин Саттоп и голландец Кольер. Эти послы, старавшиеся в Порто ослабить позиции Франции - врага Англии и Голландии, не остались, конечно, без «награждения». Петр испытал явное удовлетворение, получив весть о новом мире, хотя тот содержал более жесткие требования: о выводе в трехмесячный срок русских войск из Польши; ввести их туда снова можно было бы в случае враждебных акций Карла XII. 20 мая великому везиру Юсуф-паше, преемнику смещенного и заключенного в тюрьму Балтаджи, отправили грамоту Петра с извещением о ратификации трактата.
К июню 1712 г. по указанию Петра русские войска ушли из Польши. Лишь крепость Эльбинг осталась пока за Россией - для поддержания коммуникаций с русскими войсками в Померании. Султан питал несбыточные надежды на то, что Польша в конце концов, как в свое время обещал шведский король, станет вассалом Турции, будет давать ей ежегодную и огромную дань. Но Гази, тень аллаха на земле, снова и снова убеждался в бесполезности и вздорности высокого шведского гостя и его химерических замыслов и обещаний. Султан, разочаровавшись в Карле XII, приказал сократить суммы на его содержание. Карл залез в еще большие долги, заключил договор с Францией - обе высокие договаривающиеся стороны планировали военные действия между Турцией и Россией, делили польские и русские земли.
Чтобы не беспокоить Стамбул, Петр приказал вывести из Польши все части, которые там еще оставались, в том числе и из Эльбинга. Однако 31 октября 1712 г. Турция объявила новую войну России, арестовала русских дипломатов. Сулейман-паша, новый великий везир, по подсказке французского посла Дезальера потребовал отказаться от Украины, от всех завоеваний в Прибалтике, а также восстановить Станислава Лещинского на польском престоле.
Петр не поддался этому откровенному шантажу, армии Шереметева под Киевом приказал быть наготове, иметь припасы на семь месяцев (а не на неделю, как в походе на Прут!). Требования султана остались без ответа, и его гнев обрушился на Карла XII и его советников - Понятовского, Дезальера и др.: ведь они обещали, что Россия испугается и без войны пойдет на попятную!
В Турции
