— Что мне делать на детском празднике? — удивилась Данка. Алла смутилась, а потом все же призналась.
— Если честно, у меня все подруги просят твой телефон, Нина хвастается, какая у нее Дария Михайловна замечательная, вот я и подумала, чтобы ты сама с ними пообщалась и решила, с кем тебе комфортно будет работать. Всех же не возьмешь. Если ты, конечно, не против, — добавила она поспешно. — Там будут только женщины, приходи, Даша!
— У меня детей не с кем оставить, — Данка отставила чашку, — сестра на дежурстве, а няни у меня нет.
Предложение, конечно, заманчивое. Работать с детьми ей нравилось, и оплата приличная, но Алла права — много часов она не потянет. А при личном общении в непринужденной обстановке легче определиться, с кем из мамаш проще будет найти общий язык.
Но суббота отпадала, Оля мало того, что дежурила, там еще ее Аверина увезли в неизвестном направлении. Как бы она ни отнекивалась, Данка видела, что странный пациент сумел зацепить сестру.
Его не зря охраняли, среди ночи прямо в больнице на него было организовано покушение, и как раз в дежурство Оли. У Данки все холодело от страха, когда она думала, чем это могло закончиться.
Теперь Ольга молча страдала, Аверин пропал, и чем тут можно помочь, Дана понятия не имела. Ей уже самой было интересно посмотреть на этого загадочного Аверина, но у Оли его фото не было, был снимок свежего, почти зажившего шрама. Сестра его часами могла рассматривать, утверждая, что это ради работы. В общем, на ее помощь Данка точно рассчитывать не могла.
— А ты детей с собой бери! — нашлась Алла. — В самом деле, Даш, им интересно будет, с ними аниматоры будут играть, а мы с девочками пообщаемся.
— Мне не хотелось бы, чтобы меня спрашивали о Никите, — честно сказала Дана.
Алла случайно увидела фото ее детей и, конечно, спросила про Никитку. Дана не стала ничего придумывать, сказала, что встречалась с мужчиной, потом они расстались, и решение оставить детей Данка приняла самостоятельно. Если честно, ожидала как минимум молчаливого порицания, но Алла отреагировала неожиданно.
— Хорошо, что оставила, правильно, такие детки чудесные. И что удерживать его не стала, тоже правильно. Ничего хорошего из таких браков не бывает, иногда целые трагедии случаются.
И теперь на ее слова она только поморщилась.
— Слушай, ты преувеличиваешь. Да тебе еще завидовать будут, какой красивый у тебя мальчик. У меня у подруг почти все девочки, у нас в семье одни девочки, отец уже и отчаялся дождаться наследника. Будто прокляли нас.
— Так уж и прокляли!
— Не поверишь, у меня две дочки, у сестры дочка, а у старшего брата вообще детей нет. Беда у нас в семье была, — понизила она голос, как будто кто-то мог услышать, — его жена беременная умерла. Сам он чуть в аварии не погиб, мы думали, инвалидом останется, и мне кажется, это из-за нее, той девушки.
— Да? А почему она умерла? — спросила Дана, чувствуя неловкость от того, что они так мимоходом обсуждают чужое горе.
— Извини, Даша, — вид у Аллы был слегка виноватый, — но это семейное дело, мы стараемся о нем не вспоминать, я и так проболталась. Отец брата женил, но он совсем недолго с женой прожил, после этого и авария случилась. Вот почему я думаю, что он ту свою первую забыть не смог. Брат с тех пор, как на ноги встал, один живет, сказал, мне другая жена не нужна. С той, что отец сосватал, они развелись после аварии.
— Я пойду, Алла, — Данка встала и пошатнулась. Она чувствовала непонятную слабость, грудь сдавило тяжестью, виски гудели, ноги стали ватными.
Хотелось на воздух, она извинилась, быстро попрощалась, и только на улице смогла дышать. Дана сама не понимала, почему, но чужое горе словно навалилось сверху и давило как камень, отчего хотелось сесть на асфальт и закрыть голову руками.
Данка вызвала такси и всю дорогу домой пыталась подавить это муторное чувство, что осталось после разговора с Аллой, но так и не смогла. Дома все валилось из рук, и только дети немного отвлекли. Еще и Оля не брала трубку, а когда взяла, Данка услышала прерывистые всхлипы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Быстро ко мне или я сейчас сама приду с детьми, — предупредила сестру.
Уже сидя на кухне, она устроила допрос и чуть ли не клещами вытащила из Оли продолжение истории с Авериным. Этот говнюк явился к Ольге в больницу при полном параде, отвез ее в ресторан и предложил контракт. Самый настоящий контракт на отношения со сроками, суммами и форс-мажором.
— Ну почему нам с тобой попадаются всякие дегенераты? — спросила Оля Данку, когда та поставила перед ней чашку чая и кусок пирога со смородиной.
Она не стала отвечать, потому что на вопрос ответ не предполагался. И потому что тяжесть из груди так никуда и не исчезла.
* * *
— Что значит заблокированы? — Даниял обвел взглядом финансового директора и главного бухгалтера. — У нас все платежи распланированы, мы не можем выбиваться из графика, я лично гарантировал своевременность оплат. Вы выяснили причину?
— Счета заблокированы по распоряжению прокуратуры, Даниял Шамилевич, — ответила главбух.
— Мы связались с банком, правоохранители отслеживают схемы работы очередной фирмы-бабочки, и наши контрагенты попали в одну из схем. А по цепочке туда попали и мы, — объяснила Лариса, финансовый директор.
— Бабочка? — удивленно поднял брови Даниял. — Это что значит?
— Фирма-однодневка. Создается на короткий срок для обналички. Поставляет товары или оказывает услуги на бумаге, а перечисленные деньги обналичивает за вычетом процента. Затем фирма ликвидируется и создается новая.
— Это общепринятая практика, — осторожно заметила главбух Светлана.
— Мы работали с фирмами-однодневками?
— Нет, не мы. Наши контрагенты.
— Градов знает?
— Да, юридический отдел уже подключился.
— И?
— Это небыстро, Даниял Шамилевич, — Лариса твердо выдержала взгляд генерального.
— Хорошо, — Дан едва сдерживался, чтобы не ругнуться при женщинах. Что за страна… Какие законы, какой бизнес-климат? Зато материться научился, в бизнесе особо это не помогает, но хоть можно периодически выпустить пар.
Как все не вовремя! Срочно нужно лететь в Цюрих, чтобы успеть вернуться к дню рождения племянницы Нины, дочки Батраза и Аланы. Как теперь улетишь?..
Отпустив финансистов и обсудив сложившуюся ситуацию с юристами, Дан только собрался набрать Батраза, как в приемной послышался шум.
— Я сам доложусь твоему начальству, дорогая, ты можешь сделать мне кофе, — дверь кабинета распахнулась, и вошел мужчина. Следом попыталась протиснуться красная от возмущения Полина.
Она всегда так, чуть что — сразу заливается краской, а сейчас, судя по оттенку, его секретарь была в ярости. Незнакомец развернулся на пороге, взял Полину за талию и переставил за пределы кабинета.
— Двойной эспрессо и ложка сахара. И спроси своего босса, может он тоже будет.
Даниял не мог не восхититься наглостью вошедшего. Тем временем тот захлопнул дверь перед беспомощно раскрывающей и закрывающей рот Полинкой и повернулся к Даниялу.
— Здравствуйте, Даниял Шамилевич.
Дан молча рассматривал посетителя. Однобортный «Kiton» явно сшит на заказ, узкие брюки, но при этом никакого и намека на изящество. Агрессивно-хищный стиль, который сквозит даже в приветливом взгляде дьявольски-черных глаз. И ведет себя, будто Дан к нему курьером устраиваться пришел. Ну-ну…
— Я Аверин Константин Маркович, юрист.
Юрист. В костюме за шестьдесят тысяч долларов. Ну-ну…
— Пожалуй, я присяду, — незнакомец уселся в кресло для посетителей и вольготно откинулся на спинку. Затем недовольно оглянулся на дверь. — Где эта клуша с кофе?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не трудитесь, — Даниял обогнул стол и взял телефон, — охрана выкинет вас отсюда раньше, чем вы успеете его выпить.
— Я бы не торопился на вашем месте, Даниял Шамилевич, — голос как его там, Аверина? сделался приторно-бархатным, — моя компания специализируется на решении вопросов по разблокировке незаконно замороженных средств юридических и физических лиц на банковских счетах. А я слышал, у вас как раз возникли некоторые проблемы. Хочу предложить сотрудничество.
