Этот период жизни сами земляне называли технократическим.
Поражённые вирусом «смерть» люди стали превращаться из разумных существ в существ антиразумных.
Они скапливались в большом количестве на небольших участках земли и строили себе жилища, похожие на каменные склепы, поставленные друг на друга.
Представьте себе каменную гору с множеством проделанных в ней нор. Примерно, такие каменные горы люди строили своими руками и называли их домами.
Норы-склепы в искусственной горе они называли квартирами. Большое скопление примыкающих друг к другу искусственных каменных гор со склепами они называли городами.
В, так называемых, городах был непригодный для дыхания воздух и вода для питья, несвежая пища.
Отдельные органы человеческого существа, ещё при жизни, начинали гнить и разлагаться.
Конечно, трудно представить себе двигающееся человеческое тело, внутри которого гниют и разлагаются органы. Но такое было.
Исторические источники свидетельствуют о том, что у людей технократического периода существовала даже наука, которая называлась медициной.
Они считали большим достижением этой науки возможность замены внутренних органов.
Люди не понимали, что само существование подобной науки свидетельствует о неполноценности их сознания.
Но, не только плоть людская разлагалась, интенсивно деградировало их сознание — разум, затормаживалась мысль, они даже стали терять способность считать и изобрели калькулятор; способность строить в пространстве голограммы — и изобрели телевизор, это такое примитивное устройство, показывающее подобие голограмм.
Потеряв способность перемещаться в пространстве, они стали строить искусственные приспособления, называя их автомобилями, самолётами, ракетами.
Время от времени, одни группы людей нападали на другие и убивали друг друга.
Но, самое невероятное — вирус «смерть» внушил людям, что они — не вечны, а лишь временны в осмысливаемом пространстве.
Всё больше и больше деяния людей технократического периода превращали планету Земля в зловонную, чадяшую смрадом точку во Вселенной.
А Вселенский Разум всё чего-то ждал, не уничтожая эту вредоносную точку.
— Остановитесь, пожалуйста, на минутку, — прервал доклад Владислава голос, раздавшийся из группы оппонентов, возглавляемой его другом Радомиром.
— Ваше дальнейшее выступление — бессмысленно. Подобного на Земле происходить не могло.
— Хорошо, я прерву свой доклад, если вы действительно докажете неправдоподобность сказанного.
Из группы оппонентов встал молодой человек и сообщил следующее:
— Достоверно известно о существовании религии в сообществе землян. В религиозных трактатах говорилось о том, что Землю и всё растущее на ней сотворил Вселенский Разум, они его называли Богом.
Поклонялись ему и совершали в его честь множество обрядов. Надеюсь, уважаемый докладчик, вы не будете отрицать такого факта?
— Нет, не буду, — ответил Владислав.
— Тогда скажите, как можно совершать обряды в честь своего кумира и одновременно разрушать его творения? Одновременно это делать невозможно.
Следовательно, не могло существовать на Земле густонаселённых городов. Не могли люди загрязнять воду, сотворенную почитаемым ими Богом.
Да и не мог Вселенский Разум допустить подобной вакханалии, иначе, его самого нельзя называть разумом, а напротив, надо поставить под сомнение разумность им сотворенного и, в первую очередь, человека.
Что скажете на это, уважаемый докладчик?
— Скажу, что существование Разума, а тем более Вселенского, — это единство двух начал великих — Разума и Антиразума.
Антиразумный период жизни людей планеты Земля был необходим. И если позволите, в своём последующем сообщении я докажу существование в человеке двух великих начал.
— Хорошо, продолжайте, — согласился молодой человек и сел на своё место.
— Мир Вселенский — это единство противоположностей, — продолжил уверенно Владислав, — человек тоже отражает собой единство противоположностей.
В невероятном хаосе, постигшем сознание людей Земли, вдруг возникли люди, сумевшие понять...
Эти люди не на словах, не с помощью религиозных трактатов, изменили своё отношение к земным творениям.
Они стали менять свой образ жизни. Ещё сами до конца не осознавая масштабы своего творения, они называли свои действия просто «строительством родового поместья».
Они ещё не знали, что, прикасаясь к земле с новым осознанием, начинают оживлять Вселенские планеты. Что для них не будет существовать смерти. А рождённых ими детей потомки назовут богами.
Они просто строили свои родовые поместья на планете Земля. С замиранием и трепетом Разум Вселенский следил за их действиями.
И настал период, когда все люди Земли стали жить в своих прекрасных поместьях. И настал день, когда... Смотрите, я покажу вам голограмму, в ней — двое людей.
В пространстве перед аудиторией возник земной пейзаж. По тропе, ведущей к лесу, от своего поместья шли, взявшись за руки, двое пожилых людей, мужчина и женщина. Им было явно более ста лет.
Вечерело, едва заметные ещё на небе появлялись звёзды.
Люди подошли к кедру, и пожилая женщина прислонилась к нему спиной.
— Я бабушкой стала уж и прабабушкой, а ты всё уговариваешь меня, как в молодости, под звёздным небом гулять, — ласково обратилась к своему спутнику женщина.
— А разве, ты сама этого не хочешь?
— Конечно же, хочу, любимый.
Он взял её за плечи, порывисто обнял и поцеловал в губы.
Потом он, сдвинув бретельку платья, оголил её плечо. В лунном свете на левом плече женщины хорошо были видны три родинки, расположенные в ряд. Мужчина поцеловал каждую из них.
— Всё такой же, как прежде, ты, любимый мой, не хочу расставаться с тобой.
— А мы и не расстанемся. Умрём и возродимся вновь.
— Нельзя нам возрождаться, — грустно произнесла она. — Ты посмотри, свободной на Земле земли всё меньше остаётся, кругом сады, поместья.
И нашим внукам может места не хватить. Наверное, чего-то не учёл Создатель, нашу Землю сотворяя.
— Я так не думаю. Какой-то выход есть, но мы его пока не знаем. Но уверен я, не может наша любовь прерваться. Умрём с тобой, чтоб воплотиться вновь.
— Но где?
— Смотри, любимая, — на той звезде. Пусть наша мысль жизнь, земной подобную, на планете новой сотворит. Ты посуди сама, к чему Ему так много сотворять планет задумалось?
Всё это — неспроста. Материальна наша мысль, она для нас жизнь на безжизненной планете сотворит. Мы будем претворяться вновь и вновь. Наша любовь...
— Спасибо за мечту прекрасную, любимый мой. С тобой... Я помогу тебе родить жизнь на планете новой.
— Как назовём, любимая, планету нашей новой жизни?
— Ялмеза — пусть зовётся так она.
— Ялмеза, жди нас, а пока садами расцветай, покройся травами, как я хочу, — уверенно и пылко произнёс мужчина.
— И я, — отвечала она.
Голограмма исчезла. Владислав поклонился аудитории и отошёл в сторону, уступая место своему другу и оппоненту Радомиру.
Радомир встал на место Владислава, окинул взглядом аудиторию и заговорил:
— Я должен оппонировать своему другу. И сразу скажу: в его версии есть очень много недоказуемого и даже противоречивого.
Я, как и мои друзья, не могу поверить в существование абсолютно абсурдного периода жизни людей.
Показанная им голограмма, как мы все понимаем, это воля его мысли, его воображения и требует подтверждения.
Хотя, эта голограмма произвела на меня какое-то странное ощущение. Мне показалось, что она взята моим другой из уже известных историй, просто я не могу вспомнить, из какого она источника.
По амфитеатру пронёсся ропот, и послышались возгласы:
— Неужели плагиат?! Неслыханно! Но, возможно, докладчик не знал...
— Плагиат. Ощущение уже виденного действительно возникает.
Владислав стоял в стороне, опустив голову. Он вздрогнул, когда услышал детский крик из дальних рядов сидящих людей. «А-а-а... а-а-а-а», — кричала его неугомонная сестра Екатеринка.
«Хорошо, что хоть просто кричит, а не комментирует происходящее», — подумал Владислав. Но он ошибся. Дождавшись, когда наступила тишина, Екатерина громко заявила:
— И даже не думайте спорить с моим братиком. Потому что, он — очень умный и чувствительный.
— Да, весомый аргумент, — раздались смешки.
— Правильно, очень весомый, — продолжала маленькая Екатеринка. — И ты, Радомирчик, больше не заглядывайся на Людмилу. Не заглядывайся, и всё тут.
— Катя, замолчи! — крикнул Владислав.
— Не замолчу. Людмилка тебя любит, и ты её любишь, я это точно знаю.
— Катя! — ещё раз крикнул Владислав и направился к сестре.
