родишь ребенка? Какой вообще у тебя будет мужчина.
Она повернулась немного, посмотрев на мои губы.
— Если честно, то нет. Сначала было рано думать о таком, не интересовалась даже. А потом папа умер… и все в принципе отошло на второй план.
Я крепче прижал Юльку к себе, показывая поддержку. Как никто ее понимал, ведь сам лишился обоих родителей. А без них сложно. Безумно не хватает родных объятий, слов поддержки и просто совместных посиделок.
— А потом?
— А потом появился ты. И стало уже не до мыслей о ком-то другом.
Она развернулась в воде и грудью улеглась на мою грудь, пальцем выводя какие-то узоры.
— Я сначала боялась тебя, не понимала, почему ты ко мне ходишь, что хочешь. Вдруг маньяк какой-то. Да и мама намекала, мол, будь осторожна, ты еще маленькая, а он взрослый мужчина.
Я слушал ее и улыбался. Невозможно было реагировать на ее слова иначе, ведь она говорила искренне, без пафоса, от души. Она не врала, и это было самым главным.
— Да я думала о том, что такие, как я, тебе не нравятся.
— Я помню тот твой вопрос. Ох, надо же было такое выдумать.
— А я тебе сразу понравилась или через время? — она заглянула в глаза, а у меня сердце удар пропустило. Ну до чего же она красивая, и взгляд этот, глубокий, слегка взволнованный.
— Сразу, наверное, — пожал плечами и накрыл ее руку своей. — Но относился к тебе как к подруге, не знаю… запрещал себе думать о тебе в другом ключе.
— Мне всегда казалось, что таким мужчинам, как ты, нравятся совсем другие женщины.
— Что еще выдумала? Каким таким?
— Нарываешься на комплименты? — хмыкнула она, второй рукой скользнув по животу, отчего я вздрогнул.
— Ну уж нет! Ты знаешь, я этого не люблю.
— Ты просто не понимаешь ничего в мужской красоте.
— И слава Богу! Еще чего не хватало.
Рукой убрал ее волосы со лба и тут же улыбнулся:
— Зато я понимаю в женской красоте. Мне досталась самая невероятная девочка. Юлька, я так тащусь от тебя, от твоего взгляда. Иногда я даже не верю, что ты моя.
— Я тоже иногда в это не верю. Ну, в смысле что ты мой, — она хихикнула, а я склонился и оставил поцелуй на ее губах.
— Хочется всегда тебя целовать.
— Ты мне зубы заговариваешь? — с прищуром спросила она.
А я замер, посмотрев в ее глаза серьезным взглядом.
— Никогда не ставь под сомнения мои чувства. Поняла? — строго спросил я, пытаясь не кричать.
— Угу, я-то поняла, а вот ты…
— Юль, я так полагаю, мне не отвертеться от того разговора.
— Ну, теперь точно нет. Я и так заждалась.
Я выдохнул и, откинув голову назад, на бортик ванной, на миг прикрыл глаза:
— Нам угрожают. Точнее, тебе.
— Что, прости? Ты о чем, Захар?
Я открыл глаза и замер взглядом на Юльке.
— Юль, у тебя есть какие-то ценные вещи? Я имею ввиду, может что-то старинное, по роду передается. Не знаю.
— Ох, Захар, ну и вопрос… Я никогда ничего такого не видела. Да и мама бы не скрывала от меня. А почему ты спрашиваешь? Кто угрожает? Зачем?
— Я не знаю, малышка. Но кто-то определенно хочет, чтобы я исчез из твоей жизни. Я не хотел тебе говорить.
— Подожди, как исчез? Ты сейчас о чем?
Юлька всполошилась, в ее глазах появился страх, и она пальцами сжала мои плечи.
Черт, я вот этого боялся больше всего. Ее волнение, страх.
— Взрыв в моей квартире, сообщение на твоем телефоне…
— Какое сообщение?
— Черт! — я выругался и водой плеснул в лицо.
— Ты что-то скрываешь от меня?
— Прости, я не хотел говорить тебе.
— Захар, говори уже все сразу. Хватит тайн! Ты рылся в моем телефоне?
— Я не рылся в твоем телефоне, Юль. Я был рядом, когда увидел сообщение на экране…
— Что там было? Почему мне не сказал?
— Та взрывчатка была для того, чтобы тебя припугнуть. А еще у тебя есть какой-то секрет от них.
— От кого? Какой секрет? — крикнула она и стала подниматься из воды, я не хотел отпускать. — Это уже не смешно. Пусти, Захар.
— Юль, не дергайся, послушай.
— Я хочу встать. Не понимаю я, какие секреты, о чем речь.
Я позволил ей подняться из ванной и последовал за ней. Набросил на плечи полотенце, вытирая ее тело.
— Почему ты мне сразу не сказал?
— Не хотел. Я не хотел, чтобы ты знала об этом.
— Именно поэтому у тебя пистолет?
— Да, на всякий случай, потому что… Не знаю я… — выдохнул и, развернув Юльку к себе лицом, добавил: — я никак не могу вычислить, кто это делает. И меня это дико раздражает! Понимаешь? И новое нападение можно ждать, где угодно.
— Подожди, ты хочешь сказать, что тогда две гвоздики…
— Да, это тоже были они.
— Господи, — Юлька руками прикрыла лицо и прижалась ко мне.
А я готов был рвать и метать, только бы найти гниду, посмевшую запугивать мою девочку. Но черт, ни единой малейшей зацепки, кто бы это мог быть!
У меня кровь в венах стыла, когда малышке было страшно или больно. Это для меня сродни удару молнией. Я ни в какую не желал смотреть на ее страдания, потому и скрывал происходящее, но всему есть предел. Уверен, Юлька и так будет злиться на меня ха то, что сразу ей обо всем не рассказал.
— Все будет хорошо, ты же знаешь, я не дам тебя в обиду.
— Я не понимаю, что происходит. У меня нет ничего драгоценного. Ни у меня, ни у мамы.
— Я буду искать того, кто это творит. Они пытаются мне навредить, лезут и в мою семью тоже.
— Ты о чем? — она отстранилась от меня и заглянула в глаза.
— Начали плести, что Марианна не родная.
— Серьезно? Но это же неправда?
— Нет. Марианна наша. Я уверен, они специально хотят навредить.
— Я прошу тебя, Захар, не позволь им этого… не позволь…
А утром я решил, что мы еще на один день останемся в гостинице, пока Назар не найдет новую квартиру.
Поцеловав малышку и оставив ее досыпать, потому как вчера поздно легли, я уехал на работу. Но прежде проверил, вся ли охрана на месте. Оставил ребят под дверью, в холле и на улице. Так мне было спокойнее. А работу никто не отменял, учитывая, что вернулся я пару дней назад, а в офисе ни разу не показался.
Вышел на улицу и закурил. Сегодня похолодало, и нужно
